— Тогда что? Пусть идёт на все четыре стороны?
— Я бы его убрал, на всякий случай. Или отправил бы в Алькатрас.
— Нельзя, все знают, что я помилование подписал для всех, в том числе и для него. Что это за президент, которому плевать на его же слово.
— Тогда отправить его жить в Монтеррей.
— Почему туда, а не допустим в Новоархангельск или в Лос-Анджелес?
— Монтеррей это уже и не Сан-Франциско, но и присмотреть за ним просто. А если он, хоть в чём-то оступится, сразу в Алькатрас.
— Хорошо, так и поступим.
Глава 3.
Количество открытых месторождений на восточном берегу залива всё возрастало и возрастало, если бы не мой запрет на добычу золота без патента, который мог получить только гражданин республики, то сейчас бы золото добывали бы как минимум в двух десятках мест, а не в трёх, как сейчас.
Правда у нас и так восемьдесят пять тонн золота в хранилище Первого Калифорнийского Банка. И это только то золото, которое принадлежит государству. Часть этого золота является обеспечением выпускаемых нами ассигнаций, а вторая часть, намного большая, является золотым запасом.
Кроме того, еще пятнадцать тонн золота хранится у граждан республики. Частично в банке в банковских ячейках, а частично по старинке, дома.
В общем, золота у граждан, да и республики много, даже неприлично много. А вот возможностей его потратить наоборот, кот наплакал. У нас сложилась парадоксальная, невозможная во всём остальном мире ситуация. Все жители республики, за исключением тех индейцев, которые ведут традиционный образ жизни, оказались обеспечены жильём, продовольствием и работой. И при этом, возможности потратить деньги были намного скромнее возможностей их заработать.
У нас, конечно, развивался частный бизнес, регулярно открывались всевозможные лавочки и мастерские, но всё это было не то. Слишком их было мало.
Если бы мы заранее приняли бы меры, то сейчас бы, условно, мешок муки стоил бы килограмм золота. Но этого нет, и само золото физически не имеет хождение, и, что важнее, я установил границы цен, на товары, выпускаемые в республике.
ЗА основу мной были взяты цены в Соединённых Штатах, Гамильтон не зря был министром финансов. Что-то, а то, как устроена экономика штатов он хорошо помнил. Тем более что со мной были и мои записи.
В итоге, у нас получилась увесистая такая книга в двух частях, где первая часть была посвящена товарам, производимым в республике, причем абсолютно всем, а вторая, соответственно, услугам. Правда, многие из этих цен были буквально взяты с потолка.
Вот, например электрический звонок, вещь нужная и модная. Но сколько он стоит? Ничего подобного никто не производит, ближайшим аналогом является колокольчик на двери, но это совсем не то. Или газовый светильник, этакий аналог керосиновый лампы, только заправляемый светильным газом. Приблизительно такой у Жюля Верна оставил гореть Паспарту, прежде чем отправится с мистером Филеасом Фоггом в кругосветное путешествие.
Это только два примера, а на самом деле таких товаров даже на бытовом уровне у нас много, а будет еще больше. И это я еще не говорю про по-настоящему большие и сложные вещи типа паровозов и дирижаблей. Стоимость этих товаров также была установлена, но с неё возникли большие сложности. Себестоимость мы понимали. Стоимость материалов, доставка из Китая железа, заработная плата рабочих, всё это я учёл. А вот с добавочной стоимостью возникли проблемы, просто не на что было опереться при её расчёте. Подумав, я я применил к этим товарам ту же наценку как и при производстве оружия. Всё это надо корректировать, корректировать и еще раз корректировать.
В сущности, у нас пока получился какой-то дурацкий гибрид рыночной и плановой экономики. Абсолютно искусственный и нежизнеспособный. Вся эта конструкция существует исключительно благодаря тому, что мы находимся в отрыве от всего остального мира.
И как только начнётся торговля с другими странами, ситуация изменится. Скорее всего мы просто не сможем конкурировать с дешёвыми европейскими товарами. Придётся вводить заградительные пошлины и всячески поддерживать "отечественного производителя"
В противном случае мы вполне можем оказатться в ситуации что наша экономика будет прочно сидеть на "золотой игле". Что-то вроде: "главное что у нас есть золото, а всё остальное купим".
* * *
Исаак Шварц, конечно, оказался не самым удачным кандидатом дна роль посланника в Японию. Но он, самим фактом своего появления в Нагасаки, а потом в Эдо сделал нечто очень важное.
Он показал европейским купцам, что Калифорния представляет собой настоящее государство. До того как он прибыл в Японию у нас уже были контакты с целым рядом торговых компаний работавших в Кантоне. Британская Ост-индская компания их голландские коллеги, португальцы с испанцами. Последние так вообще по-началу помогали нам в торговле с китайцами. Это потом, с опозданием в пару лет, они узнали о том, что произошло в Новой Испании и сотрудничество прекратилось, сначала всё было хорошо. Так вот, все эти европейские эмиссары относились к моим людям как к какому-то очень богатому недоразумению.
Правда потом Резанов с Плетневым устроили японцам разгром в Нагасаки, а затем вообще появился Шварц, которого также приняли и император и сёгун. После этого нас уже восприняли серьёзно.
И сейчас передо мной побочный результат всего этого. Совместную делегацию голландских, датских и шведских купцов. Первую скрипку в ней, конечно, играют голландцы, скандинавы, так на хвост сели и особенно ничего нам предложить не могут.
А вот выходцы из страны тюльпанов наоборот. Мы с ними уже вовсю торгуем на острове Ява, но пока только закупаем каучук и каучуконосные фикусы. Этого голландцам мало и к нам прибыла целая экспедиция из четырёх голландских кораблей, одного датского и одного шведского.
Руководителем у этого торгового посольства Якоб Ван Хорст, высокий худой уроженец Утрехта. Его, как и остальных мы разместили в гостиницах Сан-Франциско, во всех трёх и сейчас наши гости ожидают аудиенции, правда, они не знают с кем.
— Вообще, господин президент, им несколько не по чину встречаться напрямую с вами. Кто они, а кто вы? — задал риторический вопрос маркиз де Кампо Аллегри.
— Вы думаете?
— Да, есть же дипломатический протокол. Да и вообще, глава государства не должен встречаться с какими-то торгашами, пусть даже и иностранными. Если они прибыли сюда торговать, то вот пусть и торгуют. Господина Йоргиса, капитана порта Сан-Франциско с них вполне довольно. Другое дело если голландцы хотят заключить с нами какие-либо договора.
— Хорошо, маркиз, выясните, что хотят наши гости.
Как выяснилось, шведы с датчанами действительно приплыли поторговать. Дела азиатских компаний этих скандинавских стран шли, мягко говоря не блестяще и они цеплялись за любую возможность заработать.
А вот голландцев я принял. Они хотели расширить наше сотрудничество и продавать не только каучук, но и целый список других товаров. Вот только некоторые из них: чай, медь, текстиль, шёлк, керамика, фарфор, серебряная посуда, бумага, красное дерево, пряности и опиум.
И именно последний, как это ни странно, являлся для меня приоритетом. Всё остальное, кроме красного дерева, мы уже могли производить и сами, в ограниченных количествах, но всё-таки могли.
А вот опиум нет. А без него мы не могли производить морфин, наше единственное настоящее болеутоляющее.
Растительные алкалоиды наверняка есть и в Калифорнии и, наверное, было бы правильнее найти их, но нет никаких гарантий, что нам удастся сделать это быстро. А запасы морфина у нас подошли к концу.
— Значит, вас интересует опиум, господин президент?
— Я уже сказал, что не только опиум. Но он для меня в приоритете.
— Я вас понимаю, господин президент. Мы готовы вам поставлять любое количество опиума.
— Вы знаете, господин Ван Хорст, мне будет вполне достаточно сырья. Опиум же делается из маковых головок.
