class="p1">
Стоимость активации техники «Озарение феникса» (начальное пробуждение, разум) составляет 44 единицы живы. Желаете активировать технику: Да/Нет
У меня, за время чтения списка техник, в Запасе живы скопилось уже аж двести три единицы. Потому, я не колебался ни секунды.
— Разумеется, да, — буркнул я вслух.
Тут же двести три единицы живы сократились до ста пятидесяти девяти. А под запросом через мгновенье загорелась новая дополнительная системная строка:
Внимание! Производится активации техники «Озарение феникса» (начальное пробуждение, разум). До завершения активации осталось 05… 04… 03… 01…
Как только счетчик обнулился, запрос с припиской об активации тут же сгинули без следа, а в нижней строке статуса после названия техники начального пробуждения «не активирована» сменилось на «активирована».
— Теперь просто озвучь технику, — опередив мой вопрос, подсказал Псих. — И будет тебе счастье.
— Озарение феникса! — выдохнул я.
А в следующую секунду едва не ослеп от полыхнувшей перед внутренним взором ярко-багровой вспышки обещанного озарения.
Глава 7
— Ваше лекарство, барин, — красавица в поклоне протянула мне поднос, с горсткой разноцветных пилюль на блюдце и стаканом воды.
— Аленушка, — прохрипел я, пытаясь приподняться на подушках, но даже это мизерное усилие мгновенно откликнулось болезненной судорогой в мышцах рук и настоящим армагеддоном в легких.
Тут же безвольно рухнув обратно, я зашелся в удушливом приступе кашля.
— Барин, вам плохо⁈ Я позову лекаря! — запаниковала девушка и, опустив поднос на кровать, метнулась к выходу.
— Сссто-той! — прошипел я сквозь кашель. — Это ер-ерунда. Сссейчассс всссе про-пройдет.
Болезненный укол в солнечное сцепление от закрепленного там под сорочкой артефакта волной лютой стужи прокатился по нутру, морозя судорогу в мышцах и заметая снегом огонь в легких.
В подтверждение моих слов, кашель после укола, как отрезало. И я даже попытался ободряюще улыбнуться растерянно остановившейся на пороге комнаты служанке. Но, почувствовав побежавшую по щекам и подбородку кровь, понял, что улыбка вышла не очень.
— Барин, да что же это! — испуганная служанка бросилась обратно к кровати и, плеснув водой из стакана на полотенце, стала стирать на моем лице кровь.
— Я так рад, Аленушка, что еще раз успел тебя увидеть перед смертью, — прошептал, наслаждаясь прикосновениями пальцев красавицы. — Ты единственная радость, ради которой стоило здесь терпеть все эти бесконечные муки.
— Барин, вы обязательно поправитесь, — успокаивала меня девушка.
— Нет, милая Аленушка, мои дни сочтены, и я знаю это.
— Вам нужно просто выпить лекарство, и вам сразу станет намного легче, — девушка поднесла самую большую пилюлю мне к губам, но я отвернулся.
— Никакие лекарства мне уже не помогут. Они лишь продлят агонию на пару дней. Какая разница, когда я сдохну: сегодня или послезавтра?
— Барин, не капризничайте. Я прошу вас! Если не примете лекарство, меня накажут.
Этого допустить я не мог и покорно раскрыл рот, принимая по очереди друг за дружкой все пилюли.
Как обычно после приема лекарства в голове зашумело, и я стал проваливаться в дремоту.
— Ты будешь оплакивать меня, когда я умру? — кое-как выговорил я заплетающимся языком. И тихий ее ответ, увы, уже не расслышал за собственным храпом…
Видение с Ксю было настолько ярким, что поначалу я принял его за собственное. И стал лихорадочно соображать, где и при каких обстоятельствах оказался в столь плачевном положение. Лишь после повторного обращения к подруге другим именем, до меня дошло, что это реалистичное воспоминание принадлежало вовсе не мне, а предыдущему владельцу тела.
Свернувшая воспоминание чернота буквально через секунду взорвалась яркой вспышкой следующего озарения.
На этот раз я различил вокруг лишь какие-то смутные тени, на повышенных тонах переговаривающиеся друг с другом:
— С чего вдруг такая спешка, уважаемые? — во властном женском голосе одной из безликих теней я легко узнал интонации мачехи. — Ведь только через неделю мы с вами ритуал проводить запланировали!
— У намеченной нами в качестве донора вашему мальчику…
— Он не мой мальчик, — фыркнула ведьма.
—…астральной тени случился внеплановый прорыв в развитии, — сделав вид, что не расслышал реплику дамы, продолжил вещать неторопливый мужской голос. — О чем нас четверть часа назад упредила куратор тени.
— Что еще за куратор?
— Голем, сотворенный по подобию той девушки — дамы сердца молодого барона.
— Это Аленка что ли дама сердца Дениса? — хмыкнула мачеха.
— Напрасно иронизируете. Поскольку астральная тень барона легко сошлась с копией ее образа, без сомнения ваш мальчик питает к той девушке самые искренние чувства.
— Да сколько можно говорить — он не мой мальчик!
Периодически перепалку смутных теней заглушал какой-то хриплый рокот. Каково же было мое изумление, когда примерно на пятом-шестом повторении «рокота» я узнал в нем собственный храп.
Тут же сама собой вскрылась разгадка безликих теней. Этот разговор, похоже, происходил возле моей кровати (вернее, разумеется, кровати предыдущего владельца тела), когда я (он) спал. И записанный на подкорку подсознания диалог сейчас вскрылся озарением запущенной техники.
— Теперь, если затянем с ритуалом хоть на час, астральная тень-донор наверняка вырвется из-под контроля куратора, — подхватил, следом за первым, эстафету уговора второй спокойный мужской голос.
— Но муж сейчас в отъезде, а затевать ритуал над его сыном в отсутствие мужа мне как-то не с руки, — заупрямилась мачеха. — Давайте вот как поступим: я сейчас попробую связаться с мужем техникой Зеркальный глаз. Для этого мне необходимо спуститься к алтарю, и…
— Уважаемая, у нас нет на это времени! — оборвал даму третий мужской голос. — Как видите, мы прибыли в ваш дом немедленно, после получения сигнала об опасности срыва ритуала. Экстренно собрались и, оставив все текущие дела, активировали, не считаясь с расходами, свитки драгоценных разовых порталов.
— Поймите, если астральная тень сорвется с поводка куратора, нам не удастся уже ее подчинить, — принял эстафету уговоров снова первый голос. — Придется искать нового подходящего донора в астральных мирах. А это, сами понимаете, сильно затянет процесс, и существенно увеличит стоимость ритуала.
— Ваш род потеряете время и деньги, — подхватил за первым второй голос. — Разрушатся планы. Ускользнут возможности… Подумайте, как отреагирует на случившееся ваш муж, когда узнает, что виной всему стала лишь ваша нерешительность.
— Это неслыханно! — возмутилась мачеха. — По вине ордена срывается утвержденный срок ритуала — а виной всему опростоволосившиеся жрецы объявляют моя нерешительность!
— Все, у вас нет больше времени! Решайтесь! Немедленно! — надавил на даму третий голос.
— Ладно, ладно!.. Я открою вам доступ к нашему алтарю. Начинайте ритуал…
Вспышка очередного озарения подвела черту второму воспоминанию и спровоцировала третий выброс из глубин подсознания.
Снова я услышал диалог смутных теней под собственный неистовый храп.
— А как сейчас, дорогой? Надеюсь, теперь тебе лучше видно? — на сей раз голос мачехи буквально лучился лестью и заискиванием.
— Да, зафиксируй Глаз в этом положении. Вот так и держи, — раздался басовитый властный голос.
— Как видишь, с Дениской все в порядке. Отдыхает, набирается сил…
— Ты точно артефакт сняла? — перебил басовитый голос.
— Не я. Жрецы сами сняли артефакт, сразу по завершении ритуала. И парнишка уже сутки, считай, без него живу сам гоняет.
— Ну-ка задери одеяло и покажи его живот.
Раздалось шуршание ткани, и мачеха восторженно зачастила:
— Дорогой, неужели у нас все получилась. И катькина родня теперь не сможет упрекнуть тебя…
— Ну-ка рот захлопни! — зло рявкнул бас, но после короткой паузы продолжил прежним спокойным голосом: — Стеф, ты чего? В округе менталистов, как собак…
У меня вдруг неприятно зашумело в голове, но, сцепив зубы, я твердо решил дослушать воспоминание до конца.
—…а ты по Глазу чушь какую-то несусветную несешь открытым тестом, — продолжил меж тем басовитый голос (за которым, вероятно, скрывался мой здешний отец). — Мало ли дураков, что, случайно подслушав наш разговор, напридумывают потом себе невесть че, и донесут твои сказки до князя? Оно нам надо?
— Правда твоя батюшка, Артем Любомудрович, — осознав промашку, поспешила исправиться мачеха. — Это ж я так, для смеху, про подругу Катерину вспомнила. А Дениска-то ее вон красавец какой! Гля, как щечки налились, порозовели. Думаю очнется, сердечный, уже
