На запястье вытянутой вдоль тела руки поблескивал ПДА. Увидев его, я выпрямился, пошевелил плечами. Мой компьютер, по которому можно было определить месторасположение Никиты, остался в рюкзаке, а рюкзак… нет рюкзака! Я даже не помнил, когда скидывал с плеча его лямки. Когда от башни бежал? Или уже в грузовике, чтоб не мешал, ведь сидеть в водительском кресле да еще и править бешено мчащейся машиной с рюкзаком на спине очень уж неудобно. А может, позже, в кинотеатре? Да нет, ведь перед этим прокатился под грузовиком, как бы я там катался с объемистой ношей на спине? Так или иначе, избавился я от рюкзака совершенно машинально, и на сознательном уровне событие в памяти не отложилось.
А ПДА нужен, ох, нужен… Повесив автомат на плечо, я осторожно протянул руку. Двумя пальцами ухватившись за грубый толстый ремешок, перевернул запястье пацана ладонью кверху (оно было холодным и твердым, как гранит), вытянул вторую руку, расстегнул пряжку и наконец завладел компьютером. Немного отойдя, положил на ладонь. Включил.
Мигнула лампочка, едва слышно затрещал миниатюрный винчестер, и прямоугольный экран осветился. Под ним – длинная панель переключения между различными утилитами, слева вверху – два узких светодиода, красный и зеленый, а справа овальный сенсорный джойстик для перемещения карты по экрану. Вокруг джойстика четыре кнопки: на двух телефонные трубки нарисованы, еще на одной конверт, а на последней какой-то неразборчивый значок.
Почта и все остальное мне сейчас не нужны были, мне бы Пригоршню отыскать. Увеличив масштаб, я сдвинул карту. Она блеклая, серо-зеленая, со схематичными изображениями: изогнутые ленты дорог, прямоугольники крыш. Ага, вот и Чернобыль. Теперь правее… Я чуть не присвистнул: сразу шесть зеленых крестиков с кружками вокруг них! Пять сбились в кучу и находятся где-то позади, а шестой – это же наверняка Пригоршня! Вот он, перемещается по улице к западу от меня, и быстро перемещается, бежит то есть. Надо к нему, помочь, если… Кружок скакнул вбок, перепрыгнул на соседнюю улицу, потом вновь повернул… Метка погасла. Возникла опять. Погасла. Вновь загорелась, но теперь красным. Это означало, что Никита мертв… И тут же она стала зеленой, потом на мгновение исчезла, чтобы объявиться чуть в стороне.
После этого кружок потускнел, секунд через тридцать посерел (я вообще раньше не видел, чтобы метки принимали такой цвет, и понятия не имел, что он означает, если вообще означает что-нибудь) и пропал окончательно.
Некоторое время я стоял в полной растерянности, пялясь на карту. Неужели Никита погиб?! Или это глюки системы? Нет, так мне напарника не найти. Хорошо, но вот эти пятеро – они кто? С Медведем пошло семь человек, двое остались возле водонапорной башни, убитые тем, что скрывалось в ней… Так что, я вижу остальных сталкеров Курильщика? Но Медведь, выходит, не с ними, потому что его особой метки среди них нет… И вдруг она возникла – на самом краю экрана, где-то за рекой.
Крякнув, я резко уменьшил масштаб, раздвинув края карты во все стороны. Метка фиолетового цвета – именно такой делала ее особая микросхема, добавленная в ПДА Бородой, помощником Курильщика, который хорошо в электронике шарил, – мигнула на берегу Припяти, возле того места, где река поворачивала. Разгорелась, стала очень яркой.
Пропала.
Я недоуменно потер лоб, пытаясь сообразить, что бы это значило. Поглядел на пять кружков, что расположились рядом друг с другом. Что-то с ними не так, почему они посреди реки…
– Е-мое! – тихо сказал я.
Они находились на барже-пароме! Той самой, которая уже много лет стояла на одном месте. И они почти не двигались – ну, конечно, баржа хоть и большая, все равно это совсем другой масштаб, и если сталкеры по палубе перемещаются, ПДА улавливает движение лишь как дрожь меток. Значит, сталкеры живы еще. И даже если Медведь не с ними, все равно надо немедленно туда идти, они расскажут, что в этих местах, зомби побери, вообще происходит!
Надевать ПДА на запястье я не стал, сунул в карман. Пожалуй, стоит глянуть в окно, выводящее на бульвар, и сквозь заросли лопухов попытаться рассмотреть, что там происходит. Шагнул вперед, и тут между ног что-то резко сдвинулось. Отскочив, я споткнулся о половик и уселся на него задом, спиной прижимаясь к шкафу. В полу появилось темное отверстие – прикрывающие его куски половиц отлетели в стороны. Палец сам собой сжал курок, автомат выпустил две пули и смолк: опустел рожок. Надо было перезарядить, но на меня, как и в грузовике, нашло оцепенение; я завороженно пялился на отверстие, из которого показалась острая морда, а после и голова…
Крысиный волк. Крупная зверюга – если он здесь, то и вся стая поблизости. Он полез наружу, сбоку возникли морды помельче, множество морд… Звери пытались выбраться одновременно, но отверстие не позволяло. Я вскинул руки, ухватил то, что выступало из-за края полки прямо над головой, и рванул. Это оказалась стопка каких-то журналов – мгновением позже я разглядел надпись «Вокруг света», – прошитых веревочкой. Годовая, судя по толщине и весу. Со всей силы я обрушил ее на голову крысиного волка, уже до половины высунувшегося из отверстия.
Башку я ему не размозжил, но зато вбил зверя обратно в подполье – снизу донесся глухой звук, писк, скрежет когтей, и все крысиные морды разом исчезли. Пол подо мной уже поскрипывал, половицы дрожали: множество существ тыкались в них, стараясь приподнять, взломать, чтобы выбраться наружу. Встав на колени, я стал швырять в отверстие другие журнальные подшивки, потом книги. В темноту полетели тома Уэллса, Диккенса, Жюля Верна, Лондона… Опомнившись, перезарядил наконец автомат, сунув ствол в отверстие, заглянул. Там что-то шевелилось, сновало из стороны в сторону, горели глаза – крысы вновь пытались вылезти в комнату. Потом хрустнуло, и вдруг из мрака взлетело большое продолговатое тело: крысиный волк, подпрыгнув, вцепился зубами в ствол.
Чуть не заорав от неожиданности, я открыл огонь. Мгновение зверь висел на автомате, сползая, мучительно царапая клыками металл, а затем голова его взорвалась, и тело упало обратно.
Я стрелял, то водя автоматом из стороны в сторону, то описывая им восьмерки, спирали и петли, поливал огнем темноту подпола, пока не опустел и этот рожок. Распахнув сумку, выдрал оттуда бензиновый баллончик, которым заправлял свою «зиппу», зубами сломал пластиковый клапан и перевернул – жидкость потекла вниз, где шевелилось, сопело, хрустело и хлюпало. Когда баллончик опустел, достал зажигалку – не жалко, у меня еще две есть, – чиркнул и разжал пальцы, позволив упасть.
Вспыхнул огонь, сначала синий, потом красный. В огне засновали гибкие тени. Я перескочил через дыру, побежал к двери и выпрыгнул наружу, на ходу перезаряжая автомат.
