— Ладно. Отойдём на крылечко, на пару сигарет. Пусть пока дамы пообщаются?
Я поворачиваюсь к своим:
— Я покурить, милая. Юница, веди себя хорошо, ладно?
— Конечно, папочка!
Сияет та улыбкой. А мы, мужчины, выходим на крыльцо, усаживаемся в кресла. Серёга достаёт пачку сигарет, кладёт на стол. Но я извлекаю сигару из кармашка своей рубахи:
— Извини, привычка осталась с Русии.
Он кивает, закуривает, прислушиваясь в невнятно доносящимся голосам из‑за прикрытой двери, женским и детским. Затем выдаёт:
— Ну ты жук… Кого себе нашёл…
— А сам то? Ведь и не словом не обмолвился, что с Аллией сошёлся…
Он машет рукой.
— Ага. Сошёлся… Это она меня попросту за жабры взяла и в постель затащила. А потом…
Пародируя Чапаева добавляет:
— Куды крестьянину податься? Впрочем, я не против. Будем считать, что мне повезло.
— А Влада?
Серый машет рукой.
— Лучше не спрашивай. Она сразу замуж выскочила. Сейчас в Порту вместе с мужем разгребает наши завалы.
— Порт — это…
Он кивает:
— Да. Кладбище кораблей. Кстати, он всё ещё действует.
— Я в курсе. 'Зубр' же откуда то взялся.
Мой собеседник вздыхает:
— Крыс выдвинул теорию, что нас тут пасут. И мы не просто так попали сюда.
— Согласен.
Киваю я в ответ, выпуская струйку дыма из ноздрей.
— Пообщался я тут с одни гарахом…
Серый вздрагивает:
— Аллия мне говорила, что ты с одним поладил… Но они же вроде как страшные хищники…
Машу рукой:
— У страза глаза велики, Серёжа. На самом деле они вовсе не звери.
Короткая пауза:
— Они — Древние. Изначальные.
— Что?!
Мужчина бледнеет. Киваю в знак подтверждения.
— Так что ты прав. И мы здесь не просто так, и пасут нас внимательно. Но, кажется, мы с тобой делаем очень большую ошибку, когда отказываем в помощи Русии.
Серый опускает голову, буквально на миг, потом вскидывает злое лицо:
— И ты туда же? Аллия мне все мозги вынесла, мол, надо помочь, надо спасти! А чем? И — кем? У нас народу — раз — два и обчёлся. Заводы только приработались, что‑то начали нормально выпускать. Ресурсов практически нет! Запасов — тем более. Нефть только добывать начали, переработку с трудом наладили. Еле — еле вышли на уровень, когда можем себя обеспечить продуктами и кое — каким ширпотребом… Правда, Старый Крыс грозился сегодня взорвать бомбу…
— Если этот обещал, значит, так и будет.
Спокойно отвечаю я. Наш бывший администратор форума. На котором мы все встретились и сошлись. Голова, короче… Двери дома открываются, и появляется одна из дочерей Аллии, не знаю, кто из них кто, но тут на помощь приходит Серый:
— Улика? Что такое?
Девочка застенчиво улыбается:
— Папа, вас зовут. Стол уже накрыт. Всё готово…
— Раз зовут — не будем заставлять дам ждать.
Мы поднимаемся с таких удобных кресел…
Просто наслаждаемся любимыми напитками и сладостями. Юница, кажется, совсем освоилась, бойко болтает о своём, о девичьем вместе с сестрёнками, устроившись за специальным детским столиком. И, как я вижу, она очень рада что у неё появились собеседницы. Русского она пока не знает, и стесняется этого. Ничего страшного, конечно, в этом нет, но её всё — равно неудобно. Детским умом девочка догадывается, что её новый папа тоже далеко не простой человек, но насколько не простой, даже не может себе пока представить. И не надо. Зачем ей ломать мозги совершенно неважными в нашей иерархии званиями и титулами? Пусть лучше думает об учёбе и дальнейшей жизни в Новой Руси. В общем, девочки весело щебечут, и, как я понимаю, обмениваются своими впечатлениями. И тут моя дочка явно на высоте, потому что приключений в дороге хватило с избытком. Не то, что простой автопробег по Степи с её новыми подружками. Аора нервничает, в отличие от Аллии. Она как‑то не может всё ещё воспринять спокойно столь крутые перемены в своей судьбе. Ещё буквально сутки назад неизвестность, отягощённая страшным подозрением о вынашивании внебрачного ребёнка. И вдруг оказывается, что именно это незаконное дитя — самое лучшее, что случилось с ней за пролетевшие месяцы. Муж, любящий её, дочь, и ещё не рождённое дитя. Дом, пусть без слуг, но с теми чудесами, что внутри, и механическими приспособлениями они и не нужны. А ещё — гости. Самые обычные для её мужа, и невероятные для самой бывшей баронессы. Ну представьте на мгновение, что вы сидите дома, у телевизора, звонок в двери. Открываете, а там стоит, скромно переминаясь с ноги на ногу президент Российской Федерации и этак скромно спрашивает:
— Хозяин, чайком угостишь?
А ты ему в ответ:
— Да заходи, родной. Что, в первый раз, что ли?
Вот примерно так она себя и чувствовала. Плюс ещё куча выводящих её из себя факторов вроде одежды, неизвестной речи, незнакомых правил и обычаев чужой, надеюсь, что пока, для неё страны… Спасибо Аллии, всеми силами старающейся ободрить и поддержать старую знакомую. Вот кому я благодарен. Впрочем, в смешливой молодой девушке тяжело узнать ту чопорную и злую даму, которая была моей спутницей в путешествии полгода назад…
— …Привыкла я быстро, Аора. Самое сложное было выучить язык, а остальное — ерунда. Могу дать тебе совет — лучше всего учить ночью…
Императрица бросает лукавый взгляд на своего мужа.
— Когда учитель под боком…
Серёга багровеет. Я — улыбаюсь. Аора — словно спелый помидор… Едва успеваем выпить по чашке, звонок по телефону. Не мне. Серому. Тот извиняется, отходит к окну, негромко разговаривает время от времени бросая на меня взгляды. Ну а я…
— … Да, собственно говоря, познакомились мы случайно. Будущая жена пришла искать спасения, когда боевики Свободного Труда захватили Дворец и убили её мужа. Честно скажу, поначалу посчитал её лишней обузой и хотел выставить прочь. Но так получилось, что они остались… Да всякое… А? Дразнила, конечно. Ну и нарвалась… Теперь всю жизнь меня терпеть будет…
Я улыбаюсь, но тут возвращается Сергей:
— Простите, дамы… Но, Миша, нас срочно ждут в Совете. Новости странные, и — не очень весёлые.
Я поднимаюсь, отвешиваю короткий поклон, затем развожу руки в стороны:
— Я тоже прошу прощения. Но надеюсь…
Бросаю хмурый взгляд на Серёгу:
— …Что отпуск мне всё же дадут отгулять.
— Дадут — дадут. Не переживай. Новости пришли из Русии. Срочные. Требуется консультация.
Он буквально утаскивает меня на улицу.
— Что, нельзя было потерпеть?
Сказать, что я зол — значит, ничего не сказать. Но Серёга быстро гасит моё недовольство:
