– Извините, но я не могу позволить вам сделать это, – прозвучал в наушниках сухой, равнодушный голос. – Прошу простить за дальнейшие неудобства, которые могут у вас возникнуть.
На секунду Шрат подумал, что к нему обращается кто-то из его сослуживцев, кто-то из другой птички. Но когда он увидел, что изображение грузовика исчезло с монитора, на котором теперь красовалась какая-то хреновина из нулей и единиц, складывающаяся в картину человеческого лица, пилот понял – дело дрянь.
Затем был резкий толчок перегрузки, от которых потемнело в глазах, вспышки… одна, вторая, третья.
Аврил, Кит и Атра в молчаливом удивлении и даже шоке наблюдали за тем, как летающие машины одна за другой озарялись вспышками света, а затем с грохотом, а иногда и взрывами, падали на землю.
– Они… они катапультировались? – пробормотала Аврил, не веря своим глазам.
Никто ей не ответил. Только Атра, пользуясь столь нежданной удачей, вновь погнала грузовик вперёд, мимо распростёртой на песке машины, пока Аврил и Кит наблюдали за тем, как четыре спасательных капсулы медленно опускались вниз на широких парашютах.
– Они катапультировались, – повторила Аврил, надеясь уловить хоть какой-то смысл в произошедшем, хоть крупицу логики.
Прошло ровно шесть дней
Просыпаться от головной боли, тошноты и прочих радостных признаков того, что ты вчера всю ночь бухал, как проклятый, для Сержанта было обычным делом. Двести лет назад.
Сейчас он с лёгкой долей первородного ужаса начал осознавать, что теперь нормой для него стало пробуждение на холодном металлическом столе, связанным по рукам и ногам и с дикой болью во всём теле.
– Твою мать, – только и выдохнул он, осознав, что вновь оказался в этом крайне дерьмовом положении.
Над головой болтается одинокая лампа, за которой высится потрескавшийся бетонный потолок, жопу морозит сталь, руки сжимают кожаные ремни. Срань. Для полного комплекта не хватает только морды Ботана с его вечной дебильной улыбочкой.
Но нет – Ботан, как бы ни ожидал Сержант его появления, не пришёл. Вместо этого до него донёсся хрипловатый мужской голос:
– Моя мать была прекрасной женщиной, господин Корн, не поминайте её попусту.
А вот это уже интересно. Последним, что Сержант помнил, были пулемётная очередь и тупая боль в груди. Затем тьма, забытие и пробуждение на сраном хирургическом столе. Его подстрелили. Для того, чтобы это понять, много ума не надо. Но вопрос был в том, почему он до сих пор жив, а точнее, благодаря кому он жив.
И ответ на этот вопрос он, судя по всему, только что получил.
С трудом повернув голову, Сержант увидел, что в дальнем конце комнаты стоит какой-то седоволосый старик в помятом комбезе.
– Альберус Тейг, – сказал тот, махнув рукой с зажжённой сигаретой. – Рад видеть вас в относительно добром здравии.
– Кто… ты… блядь… – да, говорить было чертовски трудно. Но как бы хреново Сержант себя ни чувствовал, он всё-таки нашёл в себе силы, чтобы произнести ещё одно слово: – ублюдок…
– Проявите немного благодарности к человеку, вытащившему из вас четыре пули, господин Корн. Я ведь мог бы и оставить парочку, сказав Атре, что вы умерли от кровоизлияния в анус. Право слово, она бы поверила. Сомневаюсь, что эти люди знают значение слова "анус".
Если это и была шутка, то Сержанта она нисколько не повеселила. Скорее, разозлила ещё больше. Но Тейг на это никакого внимания не обратил. Бросив окурок себе под ноги, он подошёл к Сержанту и окинул его взглядом заправского мясника.
– Вряд ли вы сейчас способны на хоть сколько-нибудь связный диалог, так что просто лежите, отдыхайте и слушайте, что я вам говорю. Атра – какой бы разумной женщиной она ни казалась, никогда не поверит в то, что ей рассказала эта ваша девушка – Аврил.
Только сейчас до Сержанта начало доходить, насколько глубоко он погрузился в дерьмо. Не по пояс, не по шею и даже не по глаза. О, нет. Он занырнул в булькающий и невероятно смердящий океан говна километров на двадцать, стремительно опускаясь всё ниже.
Атра! Сраная Атра! Он оказался среди бандитов, среди сраных бандитов! И всё это благодаря одному мелкому куску бесконечной тупости. Благодаря проклятому Ботанику!
Сержанту начало казаться, что он задохнётся от ярости, но Тейг, не обращая на это внимания, продолжал говорить. Говорить что-то наверняка очень важное и необходимое, но Сержант был слишком занят ненавистью к Ботану, чтобы воспринимать его слова. Только минут через пятнадцать, когда старик снова закурил, Сержант начал понемногу успокаиваться и улавливать смысл его слов.
– …Аврил говорила за вас обоих. Просила дозволения присоединиться к банде. А у нас в этом деле закон простой: сможешь доказать, что полезен, – добро пожаловать. Ну Атра и дала этой твоей девчонке задание. Справится – обоих вас возьмут в банду. Жизнь здесь, конечно, не самая приятная, но бывает и хуже, можешь мне поверить.
– В… банду? – прошипел Сержант, не веря своим ушам.
Ботан записал их в банду?… Ботан записал их в банду?! В БАНДУ?!
– Если девчонка найдёт для Атры летуна, – кивнул Тейг, – или что-то равноценное. Слишком уж эти летающие машины запали в душу нашей дорогой Атры.
В БАНДУ?!
– Что-то мне не нравится, как у тебя сердце колотится, – задумчиво пробормотал Тейг, положив руку на грудь Сержанта.
СРАНЫЙ БОТАН ЗАПИСАЛ ИХ В БАНДУ?!
– Хух. Что-то ты разнервничался. Сейчас я тебе вколю из своих запасов… ага. Вот оно, – в руках старика блеснул шприц.
ПРОКЛЯТЫЙ ТУПОРЫЛЫЙ БОТАН…
Неожиданно мир поплыл, завертевшись в неведомом водовороте красок, звуков и чёрт знает чего ещё. Не было больше никаких бандитов, никакого Ботана и никакого болтливого старика.
Только краски, звуки, радость и беззаботность. Где-то на краю сознания Сержант понимал, что ему бахнули солидную дозу какого-то наркотика, но разве это имело смысл, когда тот назойливый старик обратился сисястой стриптизёршей?…
***
Тремя днями ранее
Три дня. Подумать только – прошло всего лишь каких-то три дня, а Аврил казалось, что за это время минула целая жизнь. Хотя была ли эта мысль так уж далека от истины?
Сейчас, когда в шахте формально настало время сна, Аврил осталась одна в той самой комнатушке, которая изначально планировалась как камера временного содержания, но позже приобрела статус её… её жилища. Здесь были железный стол, стул и миска с какой-то странной субстанцией, подающейся на ужин.
