плече, так и осталась при мне.
Всю первую половину дня я ожидал, что меня вызовет к себе генерал Торн для дачи каких-нибудь показаний. Но ничего подобного не случилось. Выходит, что кроме меня, его и пары спецназовцев, о ночном происшествии никто так и не узнал. Что он собирался делать с отобранной у меня ампулой, я не имел понятия, хотя догадывался, что скорее всего отправит ее на какую-нибудь экспертизу. Меня это особо не волновало, потому что к тому времени, как он получит результаты анализов, я уже успею разбудить Шоя Рогинева, и уж пускай потом профессор сам объясняет начальству, что за препарат он изобрел и что собирался с ним сделать.
После обеда я получил в инфолинк текстовое сообщение от Гоббса, которое состояли всего из трех слов:
«Как успехи, рядовой?»
Что он подразумевал под «успехами» я отлично понимал, поэтому ответил ему схожим образом:
«Все отлично, капитан. Спасибо за заботу».
Через несколько минут от Уиллиса пришло второе сообщение, в котором он косвенно напомнил о моем обещании:
«Надеюсь на поддержку».
Отвечать я ему уже не стал, потому что в случае изучения кем-либо нашей переписки, она могла показаться странной. Да к тому же мне необходимо было сосредоточиться на продумывании следующих пунктов моего плана.
Мой следующий шаг состоял в том, чтобы передать Лейле ампулу с препаратом для выведения из комы Шоя, а для этого мне следовало подождать, когда она снова заступит на свою смену. На два дня ее сменила другой медик — Сара, у которой я осторожно узнал некоторые подробности жизни Лейлы, и мне они не совсем понравились. Сослуживица считала ее легкомысленной и доступной, и сказала, что та специально перевелась на эту работу, чтобы постоянно получать внимание от мужчин, и что не последнюю роль в получении должности сыграл ее дядя. Молча выслушав эти вполне обычные женские сплетни, основанные на зависти и соперничестве, я как бы между делом спросил, что она знает о работе медицинских андроидов и возможности их перепрограммирования. Сара сказала, что никогда не связывалась с технической частью своей сферы, после чего я уже больше ее ни о чем не спрашивал.
Благодаря частым перевязкам и приему препаратов, мои раны стремительно заживали. Сами по себе ожоги уже не болели, и я даже почти перестал хромать. Тем не менее, для полноценных физических нагрузок мое тело было еще не готово. Джонатан Бейзер понимал это, поэтому наши тренировки состояли сплошь из отработки стрельбы из разных видов оружия и в различных условиях. Упор делался на внимательность и реакцию. Мои показатели стали расти, а к концу дня, когда я после долгой и утомительной тренировки отдыхал в своей ИЖС и копался в параметрах нейроинтерфейса, заметил, что некоторые из моих ФИП-коэффициентов подросли на крохотные 0,01 пункта. Это касалось только рефлекторной моторики и перцепции окружения, однако сам факт роста меня порадовал. Все же возможность отслеживать пускай и незначительное, но все же повышение параметров организма в конкретных цифрах — вещь чрезвычайно удобная. Так ты понимаешь, что тренировки проходят не зря и что имеется потенциал к росту.
Почти перед самым отбоем меня навестил Фарт. Зайдя в мою жилую секцию, чернокожий участник проекта широко улыбнулся и спросил:
— Ну как впечатления? Все понравилось?
О чем он спрашивал, нужды уточнять не было, поэтому я ответил:
— Да. Я словно побывал в виртуальной реальности своих воспоминаний. Вспомнилось все — от ощущений до запахов.
— А я тебе что говорил?! И это — только малая доля возможностей моего… снадобья.
— Малая?.. А что оно еще может? Отправлять в будущее? — усмехнулся я.
— Ну… — он замялся, и словно оправдываясь, продолжил: — На подобное не способны даже высокотехнологичные искины. Максимальная вероятность исполнения их прогнозов — шестьдесят семь процентов.
— Где-то я слышал, что какой-то искин предсказал итог войны.
— Было такое, но его прогноз состоял в том, что локсы потерпят полный крах, а Федерация после капитуляции Империи заграбастает себе все ее планеты. Но мы знаем, что ничего подобного не случилось.
— Никто не способен предсказать будущее, — сказал я. — Ни искины, ни псионики, ни кустарные химические препараты.
— Верно, — кивнул Минуэр, — но прошлое-то по-прежнему в нашей власти.
— Опять хочешь толкнуть мне свою дрянь? — вздохнул я.
— Я лишь хочу напомнить, что если увеличить дозу, то можно задержаться в прошлом на более длительный срок, чем пара часов.
— И насколько же?
— Дни, недели, а возможно, и месяцы…
— Это идиотизм, Фарт, сам же понимаешь. Если я уйду в прошлое на месяц, то что станет со мной в настоящем? Ты предлагаешь не путешествие в прошлое, а кому.
— Ты не понял, Палач, — покачал головой Минуэр, продолжая загадочно улыбаться. — Пока ты будешь наслаждаться прожитыми месяцами, в реальности пройдет не больше нескольких часов. Раньше время ретровояжей почти соответствовало реальному, но недавно я доработал формулу вещества, и теперь задерживаться в своих грезах ты сможешь намного дольше, чем раньше, при этом не жертвуя реальностью. Ты сможешь прожить жизнь внутри жизни. При этом обе эти жизни — твои.
На мгновение я задумался. Ранее я к Фарту особенно не присматривался, но сейчас в моей голове словно что-то переключилось, и он будто предстал передо мной совершенно в ином виде.
— Я подумаю над твоим предложением, но пока что твоя дрянь мне не требуется, — сказал я.
— Все всегда возвращаются, — пожал плечами он и добавил: — Ты знаешь, где меня найти.
Я кивнул и он развернулся уже к выходу, чтобы покинуть мою ИЖС, как я произнес:
— Постой, Фарт.
Он медленно повернулся и снова загадочно улыбнулся. Спросил:
— Что, уже передумал?
— Лишь хочу задать вопрос.
— Валяй.
— Зачем ты здесь?
Улыбка на лице Минуэра начала блекнуть. Искусственные желтые зрачки тревожно сверкнули, хотя, возможно, мне это только показалось. Но Фарт упорно старался не подавать виду, что вопрос его насторожил.
— Что значит зачем? За тем же, зачем ты и остальные.
— Мы оба знаем, что это не так, — покачал головой я. — Ты толкаешь свое зелье, беря в качестве оплаты услуги. В любом другом месте ты оказался бы куда более востребованным. Здесь же твой бизнес рано или поздно упрется в потолок — если ты подсадишь на свою дрянь всех, то клиенты быстро закончатся, особенно если учесть, что участников проекта стало на две трети меньше от первичного количества. Полковнику и генералу твои дела вряд ли придутся по душе, а слух о том, чем ты здесь
