и начала гладить ее по волосам, немало удивив ее неожиданной лаской. По щекам Юдифь бежали слезы.
— Юдиф, скажи наконец, что случилось? — снова спросил Мартин.
— Да, что это было? — Керзак явно был разозлен и если бы рядом с ним сейчас не стоял Тунио, то вопросом бы он не ограничился. Рука его лежала на рукоятке тесака, — твоя дочь что, сумасшедшая?
— Мне почудилось что-то страшное и злое, — Юдифь смотрела на Керзака и Тунио и, как казалось, мучительно пыталась что-то вспомнить.
— Это место такое дурное, — подал голос Тунио. На этом холме чего только не случалось. А уж сколько народу здесь прикончили. Говорят лет триста назад, когда людей здесь было совсем мало, на этом холме ведьмы творили свои черноогненные ритуалы. Правда или врут не знаю, но то что на этом месте старые приятели могут вцепиться друг другу в глотку или даже кровь пустить — это доподлинно. Поэтому тут никто на ночь не останавливается, хоть место удобное, и ручей рядом. Так что ты Керзак на девку не злись, не думаю что она сама по себе на тебя набросилась. Хотя, если бы вы были знакомы чуть дольше, то я бы не удивился. Тебя бабы всегда били. Хе-хе!
— Давайте быстрее уйдем отсюда — сказал Понк с тревогой глядя на то, как Юдифь обнимает сестру. Он увидел, что девушка будучи вне себя сильно испугалась именно за сестру и это ему не понравилось.
— Парень прав, — проговорил Тунио, — чем быстрее мы пойдем дальше, тем лучше. Место действительно дурное.
— Ты можешь идти? — спросил дочь Мартин и та кивнула, отпуская наконец Карину.
Спустя несколько минут холм остался позади. После произошедшего отряд не сговариваясь пошел быстрее. Следующий час ничего интересного не произошло, если не считать то, что горы приблизились настолько, что почти полностью заслонили собой небо. Наконец, компания дошла до Сучье балки — небольшой пологой впадины, поросшей травой с бегущим среди редкого камыша ручьем. Балка отделяла холмистую равнину от начинающегося склона горы.
— Ну вот мы и дошли. Будем устраиваться на ночлег. В горы тронемся утром, — Тунио направился к группе деревьев недалеко от ручья и сбросил свою сумку на траву, — костер разводить не будем, сейчас достаточно тепло, а привлекать лишнее внимание нам незачем.
Спорить с ним никто не стал. Крзак бросил свой мешок рядом с Тунио, остальные остановились чуть в стороне.
— Как будем дежурить? — спросил Мартин.
— Давай ближайшие три часа мы с тобой, ответил Тунио, ну а потом Керзак с Понком покараулят до рассвета.
— Добро, — согласился охотник, прикинув, что если на них нападут, то скорее всего под утро. Значит, когда дежурить будет Понк, Мартину тоже нельзя засыпать.
Девушки устроились вдвоем под одним одеялом. Понк лег на расстоянии шага от Карины. Керзак устроился, подложив под голову мешок. Тихонько достав из бокового кармана флягу он улучил момент, когда Тунио не смотрел в его сторону и сделал пару хороших глотков, после чего потянулся и через пару минут уже захрапел.
Мартин выбрал себе место в тени дерева так, чтобы хорошо видеть стоянку и подступы к ней, оставаясь незаметным.
Тунио подошел и устроился рядом.
— Нормально добрались. Правильные у тебя дочери, сразу видно, что привыкли к походам. А я было испугался, что застрянем из-за девчонок. А то что твоя младшая на Керзака бросилась, так ты не переживай. Это все место ведьмовское. Я и за собой раньше замечал дурные мысли, когда этот холм проходил. И ведь не обойдешь это проклятое место, только если через терновник ломиться. Да ты наверное и похуже места встречал. Говорят в молодости ты далеко на запад заходил.
— Да, всякое встречается, — выдержав небольшую паузу, ответил тот. — Есть, к примеру, такая тварь — грызак. Добычи с него никакой. Мелкий, неприметный, смахивает на комок земли. Подбирается эта зараза и начинает петь. Поет тихо, не всякий услышит. Звук похож то ли на шелест, то ли на тихий писк. Человек от этого звука начинает тревожиться, потом злится. Минут через пять старые товарищи готовы глотки друг другу рвать.
— И как с ним борются? — Тунио уселся поудобнее, сорвал с дерева прутик и ободрав ногтями кору, начал грызть.
— Тут многое от опыта зависит, — Мартин говорил не спеша, расслаблено, но был готов в любой момент выхватить ножь из сапога, — если уже сталкивался с ним, то поймешь что с тобой происходит. Тогда нужно предупредить спутников и просто ускорить шаг. Тварь медленная, отстанет и все дела. А вот если на стоянке подберется, тогда хуже. Нужно искать или отпугивать. Хорошо этих тварей эгейский перец отгоняет. Пару горстей развеешь вокруг лагеря и грызак уже близко не подойдет. Но перец дорогой, сыпать жалко. Потому обычно приходиться искать тварь и на копье брать. Они небольшие и неуклюжие, но зубы у них острые, потому к ногам подпускать нельзя.
— Охотник, а ты откуда? Тутешний? — спросил контрабандист, продолжая грызть прутик.
— Это глядя что ты имеешь в виду. В городе я давно живу, но родился не в нем, — откровенничать Мартин не собирался.
— Да я про Султанат в целом говорю. Я вот не отсюда. Я сюда через туман пацаном пятнадцатилетним перешел. Дурак был редкостный. Думал здесь чуть ли не за каждым деревом редкие артефакты лежат и меня дожидаются. Хотел быстро разбогатеть, вернуться в свой городок и жениться. Обломали меня по быстрому. Через три дня был босой без медяка в кармане и с долгами. Понял что дурак, решил домой возвратиться, да только куда там. Пограничье выпускает всех в Султанат просто так а обратно только за деньги. Гады они и жлобы. Год пытался на родину вырваться, а там пообвыкся… Эх…
Мартин слушал без особого доверия. Может правду о себе рассказывает, а может байки травит.
— А что потом не вернулся? Если контрабандой занимался, то дорожные пошлины тебя уже остановить не смогли бы.
— Да я на прыжок через туман первый раз через три года пошел. Девчонка, к которой я свататься хотел к тому времени, небось, уже и родить успела, не то, чтобы замуж выйти. А я здесь уже обжился. Даже нравится начало. А вот только пограничных с тех времен не
