Ты не успевал среагировать. Даже если бы был предупрежден.
Это повод давать кромсать меня⁈
Да. Если он поймет, что ты успеваешь отреагировать на его атаку, то не станет атаковать. Он прекрасно понимает, что в открытом бою ты сильнее. Поэтому он и не нападал до тех пор, пока ты не отошел от стены.
Так он же теперь так и будет нападать со спины! Что я могу ему противопоставить⁉
Как всегда — хитрость и изворотливость. Заставь его подумать, что он победил. Утратить бдительность. В конце концов, он всего лишь человек со всеми свойственными человеку, недостатками.
А если у меня не получится⁈
Ну… Тогда ты труп.
Спасибо, обрадовал!
Боль все еще была терпимой, но ясно, как день — это долго не продлится. Несколько минут — и демон просто не сможет больше глушить то количество болевых рецепторов, которое будет вопить о своем плохом состоянии на все тело. Надо решить все раньше, чем я потеряю сознание от боли.
А для этого, — демон прав, — мне придется перехитрить императора.
Скрипя зубами, опираясь на копье, как на посох, я поднялся на едва-едва держащих ногах…
И тут же упал снова, сбитый очередным ударом в спину! На сей раз в район поясницы, да так мощно, что меня едва не сложило в обратную сторону!
Я снова упал на пол и закашлялся. Стало тяжелее дышать — кажется, легкие все же начали наполняться кровью.
Не ной, еще чуть-чуть, и он будет наш!
Тебе легко говорить! Это же не тебя кромсают тут на ленточки!
Во-первых, меня раскромсали еще шесть веков назад! А во-вторых, я вообще-то тоже присутствую в этом теле! Так что мне ничуть не легче, чем тебе!
Едва я собрал конечности и поднялся на четвереньки, как сверху обрушился новый удар — в голову! Я снова растянулся на пол, как корова на льду, и единственное, что смог быстро сделать — перевернуться на спину, чтобы хотя бы видеть, что происходит. Возможно, тогда я смогу увидеть новую атаку император и и контратаковать!..
Императора я действительно увидел.
Но он не атаковал.
Он завис надо мной, распахнув крылья и словно бы паря на них — едва заметно глазу смещаясь то вверх, то вниз, словно на невидимых воздушных потоках. Он безучастно глядел на меня сквозь прорези железной маски, а с кончиков крыльев медленно стекала моя кровь.
— Признаться, я ожидал большего. — безэмоционально начал император. — Столько слухов ходило о легендарном Белом Гвардейце, а в итоге… Не то чтобы я был разочарован, каким-никаким весельем вы меня все же обеспечили, молодой человек… Но я ожидал большего. Хотя бы, что вы не сдадитесь так быстро.
— Да я только начал… — выдохнул я, садясь и упираясь копьем в спину позади себя. — Дай только до тебя добраться, я тебя на шашлык пущу…
— Угрозы, угрозы… — покачал головой император. — Знаете, я давно уже перестал угрожать людям. С того самого момента, когда обрел крылья. Мне просто перестало быть нужным кому-то угрожать. Любые человеческие угрозы, самые страшные ужасы, которые способен придумать человеческий разум — ничто против того, что могут обеспечить возможности демона. Даже части демона. Не всем, конечно, а тем, кто согласен их принять. Пестовать их в себе, холить, растить. Слиться с ним воедино, а не жить в отрицании и разногласии… Как вы.
— Да закрой ты рот! — я скрипнул зубами. — Когда я до тебя доберусь, я первым делом вырву твой поганый язык!
— Вы так ничего и не поняли. — вздохнул император. — Вы думаете, что вы пришли ко мне на своих условиях, но это не так. Вы пришли сюда, потому, что это мне было выгодно. Вы играете по моим правилам. В мою игру. И выиграть в ней тоже могу только я. А все ваши угрозы — это лишь показатель вашей слабости. Люди переходят к угрозам, когда не могут ничего сделать. Ваша подруга тоже сыпала яростными угрозами о том, что по мою душу придет сам Белый Гвардеец и уничтожит меня, а что в ито…
— Какая подруга⁈ — резко перебил я. — О ком речь⁈
— Вы что, даже не в курсе, какая из ваших подруг пропала? — усмехнулся император. — Ну, честное слово, детский сад какой-то. Одну секунду.
Император исчез и через секунду появился снова. В той же позе, что и был. В том же месте, что и был.
Только теперь его руки были не сложены на груди, а вытянуты перед собой. Пальцы в стальных перчатках без труда держали на весу тяжелый даже на вид крест, сбитый из мощных деревянных перекладин, грубых и занозистых. К концам креста толстыми веревками, которыми и лошадь не страшно стреножить, врезавшимися в белую, как снег, кожу до такой степени, что из-под них выбегали ручейки уже свернувшейся и местами отпавшей крови, за руки и заноги была привязана девушка. Ее голова со светлыми, спутанными и испачканными в крови волосами, была опущена, словно она была без сознания. На теле, там где его не прикрывала грубая серая рубаха, больше похожая на мешок из-под картошки, виднелись и синяки, и ожоги, и резаные раны, тоже уже давно запекшиеся и переставшие кровоточить. Потерявшие мышечный тонус руки и ноги висели безвольными плетьми. В воздухе резко запахло кровью и безысходностью.
Девушка была мертва. И мертва уже давно.
И мне даже не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять, что имел в виду император. Я и так знал, кто это.
Это Тина.
Копье выстрелило из моей руки само — прямо в стальную маску, прямо в прорезь правого глаза, едва не царапнув по плечу Тины!
И я даже почти попал — император лишь в последний момент дернул голову в сторону, от неожиданности совсем забыв, что умеет перемещаться!
Копье сквозануло по самому краю маски, рассекая ее, словно тонкую паутинку, в воздухе повисли шарики крови, а император отпустил крест, и исчез!
Я рывком поднялся, не обращая внимания на подламывающиеся ноги, и перехватил крест в полете. Двумя пальцами разорвал веревки на руках и ногах, и осторожно взял тело Тины на руки. Волосы девушки опали, открывая лицо, все в синяках, ссадинах и ожогах, как и остальное тело. Губы были покусаны и истерзаны, под носом и глазами — потеки крови. К счастью, сами глаза были закрыты.
Я
