Ознакомительная версия.
– Сигнализация? – спросил Большой. – Может, это сигнализация? Что делаем? Давай рванем к центру по соседней «спице»!
– Но до нее еще надо добежать!
– Так побежали! Ведь Шар, если он есть – там, в центре! А «спиц» много, до следующей недалеко!
– Ладно! – решил Атила.
Они побежали, но тут что-то начало происходить с окружающей средой, с самим воздухом внутри Корабля. Двигаться становилось все труднее, они словно увязали в киселе. Среда сопротивлялась, отталкивала назад. Какой-то игровой спецэффект… чертовы разрабы! Наверное, по идее сценаристов, Корабль засек вторжение и включил защиту, основанную на внеземных технологиях. Достигнув начала следующей «спицы», свернули – диафрагма перед ними послушно раскрылась, и они очутились снаружи, на плоской черной ленте шириной в пару метров. Скифы теперь были слева, к тому же сильно впереди.
Егор был уверен, что тут сопротивление воздуха исчезнет, но нет: сильнейший поток дул навстречу, от центральной капсулы.
Идти с каждым шагом становилось все труднее. Пришлось шагать, как при шквальном ветре, нагнувшись вперед, с трудом отрывали ноги от дорожки. Хорошо, что хоть скифы, не ожидавшие нападения, не оборачивались. Большой остановился, прицелился в них, но опустил ствол:
– Далеко и ветруган мешает. Не попаду, только выдам нас.
Он снова пошел вперед, нагоняя Атилу. Почти сразу идти стало еще труднее, а потом и попросту невозможно – пришлось опуститься на четвереньки. Необычный мягкий материал «спицы» немного пружинил. Хорошо, хоть он не скользкий, иначе удержаться было бы просто никак.
Атила, нагнув голову и почти не видя происходящего на соседней спице, ковылял на четвереньках. Мелькнула мысль: и все же – знают скифы об истинном предназначении Золотого Шара, или считают, что за всем этим стоят деньги и только деньги? Дыхание сбивалось, легкие горели, ноги уже подламывались. Несмотря на все попытки, двигаться быстрее не получалось. А скифы уже почти достигли конца своей «спицы».
– Не могу! – прохрипел Большой. – Сейчас упаду!
Он повалился на бок, поток воздуха стал отталкивать тело назад.
– Вставай! – заорал Атила и потянул его за шиворот. – Ну!
Теперь они видели, что впереди, в боку черного шара – круглая диафрагма из золотистого металла, которой заканчивалась «спица». Монгол подступил к ней первым, в это время Волчара оглянулся и заметил преследователей. Он закричал, Герыч тут же вскинул автомат и дал очередь. Из-за сильнейшего ветра воздух струился, искажая окружающее, к тому же такой сильный поток влиял на траекторию пуль – те ударили в пол рядом. Странный материал дорожки пошел складками, а вокруг заскрежетало, заскрипело… Корабль, будто живой, откликнулся на выстрелы.
– Идиот! – заорал Монгол, ветер приглушенно донес его голос. – Забыл, что я сказал?! Эта штука типа живая, нельзя стрелять, повредишь, она нас сбросит!
Герыч прекратил огонь. Хрустнув, диафрагма внезапно начала раскрываться бутоном огромного цветка, и скифы невольно попятились. Нижний лепесток медленно, величественно опустился под ноги Монголу, и Герыч торжествующее завопил.
Крик его сорвался в придушенное бульканье. Скифы отшатнулись. Большой ахнул, Егор широко раскрыл глаза. Из центрального помещения Корабля, цепляясь за края круглого проема, выбирался босс.
Обезьян, отскакивая назад, сшиб второго быка. Поток воздуха подхватил его, поволок назад, скиф покатился, набирая ход, не в силах остановиться – и сорвался с края «спицы». Размахивающее конечностями тело ухнуло вниз, к далекой земле.
А босс тем временем предстал перед непрошеными гостями во всей красе. Мутант – или инопланетянин, или инопланетный мутант? – был высоким, в полтора человеческих роста, и очень широким в плечах. Длинные руки свисали до земли, торс и уродливую вытянутую башку, гибрид обезьяны и «чужого» из фильма, покрывали костяные пластины.
Стало понятно, кто на самом деле укусил бывшего председателя колхоза. Сходство человека-мутанта и инопланетянина было очевидно, как у отца и сына.
Кажется, к такому повороту событий Монгол был не готов. Пока он стягивал на грудь винтовку, болтающуюся на ремне за спиной, пока поднимал ее, инопланетянин шагнул вперед. Он двигался обманчиво медленно, как горилла, опираясь на руки. Монгол выстрелил, но пуля срикошетила от костяной груди. Мутант уставился на него.
– Не тормози! – прошипел Большой. – Пока они отвлеклись…
Инопланетянин поднял вопящего Монгола за шкирку и принялся мотать им из стороны в сторону. Волчара, Герыч и Обезьян целились в мутанта, не зная, можно ли стрелять.
– Огонь! – завопил Монгол, и скифы выстрелили одновременно.
Пока они дрались, Атила с Мишкой снова поковыляли дальше. Золотистая диафрагма впереди начала расходиться, и тут же поток воздуха стал ослабевать. Так вот, почему скифы относительно спокойно стоят перед проемом. То есть раньше спокойно стояли, теперь-то, с появлением босса, им там совсем не спокойно.
Но это там, а здесь ветер приобрел ураганный напор. Внутри капсулы что-то мягко светилось, и Атила на четвереньках брел к свету. Мишку он не видел, и боялся, что если повернет голову, чтобы посмотреть – его тут же снесет. Может, Большого уже сбросило со «спицы». Диафрагма была все ближе, отверстие входа расширялось…
Ветер начал стихать, и тело будто рванулось вперед. Вскочив, Атила нырнул в круглый проход.
Он стоял в сердце Корабля. Стенки капсулы приглушенно сияли, свет казался волшебным, каким-то неземным. В мягком, обволакивающем свечении в центре капсулы, на высокой подставке из белого стекла лежал Золотой Шар. Маленький – размером с небольшое яблоко. Атила почему-то думал, что тот будет как футбольный мяч, а тут… Слыша грохот сердца в ушах, он как завороженный протянул руку и взял Шар. Какой легкий. И форма такая… немного неправильная, приплюснутая. И что теперь с этим делать? Атила сжал Шар крепче.
Окружающий мир перестал существовать.
Вместо столика, вместо Корабля, монстра, скифов, капсулы – строки кода. Атила больше не чувствовал своего тела. Не мог двигать зрачками, осмотреться, но это было и не нужно – он и так видел все вокруг. Строки кода. Не зеленые – белые. Белые строки на темном фоне. Наплывают друг на друга, изгибаются, отдельные символы вспыхивают, гаснут, другие мерцают, иногда две строки сливаются, срастаются в одну, иногда распадаются на множество бегущих цифровых дорожек… Это пугало и одновременно восхищало. А вспышки становились ярче, цифры светились все сильнее, они уже слепили, белый вихрь закружил вокруг, из него выделилась одна длинная строка, цифровая последовательность, которая тонкой лентой обвила его, сверкая, будто солнце…
Ознакомительная версия.
