Ренье замер.
Что случится, когда бессмертие истечет? Он просто вновь станет обычным человеком? Или все раны, вся боль, вернутся, разом, и убьют его?
Жак отогнал тревожные мысли.
– Полковник, – прошептал один из солдат. – Он будет в ярости, когда узнает…
Охранники переглянулись.
– Господа, – сказал Жак негромко.
Охранники обернулись к нему.
– Вам нечего бояться полковника…
Быстро и ловко Жак надел противогаз. Это заняло не больше пары секунд. Он много и часто тренировался, – на всякий случай.
Прежде, чем кто-то из солдат успел пошевелиться, – Ренье опустил рычаг на стене.
Ядовитый газ начал наполнять комнату.
– Жаль, что так быстро действует, – пронеслось в голове у Жака.
Ему бы хотелось увидеть, – как будут корчиться эти крепкие, молодые люди, как лица их почернеют, застыв в предсмертной агонии.
Чем ты слабее, чем меньше ростом, – тем приятнее побеждать тех, кто сильнее тебя.
Несколько минут Ренье стоял в неподвижности, глядя на мертвые тела. Потом вновь подошел к компьютеру.
Надо здесь все проветрить.
А потом подчистить записи так, чтобы Ковач ни о чем не догадался.
Это будет несложно.
Никто и ничего не узнает. Даже не заподозрит.
Здесь, в своей лаборатории, – Жак был богом.
1
Мы шли по узкой тропе.
Сперва мне показалась, что выложена она камнями. Но стоило на них наступить, как они трескали и обсыпались, словно яичная скорлупа в тысячи слоев.
Высоко в небе кружили птицы.
У многих было по две головы.
– Приятное местечко, – заметил я. – А ты, Питбуль, выглядишь так, словно отсюда родом.
– Я из Гарлема, – ответил он. – Здесь рай по сравнению с тем, где я вырос.
Вдалеке показался джип.
Двое охранников и водитель. Люди, которых Ковач послал за нами.
– Нас ведь могут просто убить, – сказал я. – Вдруг этот полковник нам не поверил. Или Стервятник обиделся, что мы его едва не скормили зомби. Умирать не боишься?
– Это моя работа, – спокойно ответил Питбуль. – И мне за нее очень хорошо платят. А ты?
– А я умирать не собираюсь.
Армейский джип остановился около нас.
На запыленных дверцах скалился белый череп, в перевернутом треугольнике. Знак полковника Ковача.
– Стервятник сказал, вы до крепости отвезете, – сказал я.
Один из бандитов поднялся. Он явно был здесь за главного. На серой куртке виднелись следы от пуль. Здесь их не принято зашивать да прятать, – каждая отметина говорит о том, где ты побывал и что видел.
Украсть чужую куртку, и хвастаться, будто она твоя – великий позор, будь ты сталкер или бандит.
– Сдайте оружие, – велел сержант.
+ Правый глаз у серба был мертвым, его рассекал белый шрам через все лицо.
– Нет, – нахмурился я. – Сперва доедем до бункера. Здесь, в пустошах, – каждый за себя.
Сержант насупился.
– Ковач дал нам четкий приказ. Вы должны сдать оружие.
Я посмотрел на Питбуля.
Тот пожал плечами. Думаю, мы с ним могли бы замочить всех троих бандитов. Может, мой негритенок при этом бы лишился башки, – но я бы научился жить с этим.
Но какой смысл убивать ублюдков, – если мы хотели попасть в крепость Ковача.
– Хорошо, – сказал я.
Почти сразу же раздался рев мотора.
Питбуль обернулся.
– Вот почему полковник так хочет заиметь спутник, – пробормотал негр.
Три джипа приближались к нам с севера.
Они появились из-за холмов, – там, где бандиты Ковача не могли их увидеть. Да, тот, кто владеет Небесным Оком, мог бы захватить большую часть Зоны. Или даже ее всю.
– Не двигайтесь, – резко велел сержант. – Это бандиты, из клана Оррима Молота. Они не нападут, трусы.
Сказав это, он взялся за пулемет.
Нас окружили.
Джипы бандитов были попроще, чем у Ковача. Старые, пробитые пулями. Но в каждой машине сидело шестеро.
– Все еще думаешь, что мы не сдохнем сегодня? – спросил Питбуль.
Бандиты Оррима направили на нас автоматы.
– Ты хоть знаешь, на кого руку поднял? – негромко спросил сержант. – Может, герб не узнал? Это наша земля, отсюда до Горы Черепов. Если полковник Ковач только услышит, что вы нам дорогу перешли…
Ответил главный бандит.
Он носил байкерский шлем, с рогами, и ожерелье из острых клыков мутантов.
– А вас никто и не держит. Можете ползти в свою крепость. Спрячьтесь поглубже, в норы. Но этих двоих…
Его рука, в черной перчатке с дырками, указала на нас.
– Мы заберем с собой. Оррим мертв, а я займу его место. И русский спутник мне оченно пригодится.
Кто ему слил про наш уговор?
Стервятник?
Распорядитель бегов?
Без разницы…
– А мы нарасхват сегодня, – негромко заметил я. – Смотри, Питбуль! Автографы бесплатно не раздавай. Десять баксов, не меньше.
Автомат сержанта был направлен в голову мародеру.
– Уматывайте.
– Слушайте, парни, – я поднял руки. – Что, если так. Мы счас быстренько прошвырнемся до Ковача. Перетрем за бизнес. А потом и к вам заглянем, на чай с сосисками. Сэкономим патроны, уже хлеб.
2
Сержант передернул затвор винтовки.
Я заметил, что ствол у нее не совсем обычный.
Казалось, это просто карабин, но дуло было чуть толще, и янтарное свечение, – тусклое, едва заметное, – окружало его.
– Три секунды даю, – глухо прорычал он. – Две, чтобы в штаны навалять. Третью, валить отсюда. Считаю.
Бандит засмеялся.
– Убери оружие, серб. Можешь им пугать ногохвостов, на Мертвячьих болотах. Вот это…
Он хлопнул пальцами по наручу, на правом запястье.
– Остановит любую пулю.
Я вспомнил слова Питбуля.
Люди Оррима Молота были оснащены по последнему слову техники. У каждого был защитный браслет.
– Зато у нас есть вот это.
Бандит поднял небольшой сканер.
Тот переливался яркими огоньками, – никогда раньше я не видел ничего подобного.
– Отдай нам этих людей, серб. И мы тебя пощадим.
– Да? – спросил с усмешкой сержант.
Он спустил курок.
Пуля вошла в грудь кланеру, что стоял за пулеметом.
Несколько секунд ничего не происходило.
Бандит растерянно поднес руку к груди, где зияло ровное, круглое отверстие.
Потом его тело разорвало изнутри, кровавым фонтаном. Плоть, кости, внутренности, – все превратилось в мелкие, горячие ошметки, обагренные свежей кровью.
Водопад брызг хлынул на его товарищей.
– Пули бывают разные, – бросил сержант.
Он передернул затвор.
– А теперь разворачивайтесь, и валите прочь.
Мне это не понравилось.
О Драгане Коваче я тоже кое-что слышал. Тот никогда не брал на службу людей, – слишком умных и прозорливых, которые могли бы захотеть занять его место.
И, кажется, сейчас это нам аукнется щедрой свинцовой клизмой.
