Ознакомительная версия.
– Понял, конечно. Более того, я скажу тебе еще одну вещь. Ты ведь понял, что Шапронов в этой локации играет не в первый раз?
– Догадался.
– Молодец.
– И что это нам дает?
– Нам ничего. Но это дает кое-что ему. А тебе говорю: не спеши!
– Ладно. – Малярийкин был убежден в своей правоте, а потому проявлял упрямство. – Я все понял про осторожность и торопливость. Однако ждать вас все равно не буду. У вас в колонне средняя скорость ниже моей в два раза. К тому же вы отстаете от нас почти на три часа. Мои вымотались сильно, если они сейчас остановятся, то просто уснут. А до утра эту катавасию лучше не растягивать. У Шапронова машин-то – с гулькин нос осталось. Найти и добить!
– Решай.
Байбулатов не стал спорить и отключился.
Получив, таким образом, от наставника то ли одобрение, то ли осуждение, Малярийкин приказал еще больше ускорить темп. Шапронов, вероятно, удирал с такой скоростью, что не отвлекался ни на что вообще. Ближе к полуночи командор стал откровенно бросать своих.
Около 24.00, когда отряд находился уже в пятнадцати-шестнадцати километрах от 134-й высотки, Малярийкин увидел два вражеских слабовооруженных танка. Они шли навстречу с включенными подфарниками. Это уже наводило на мысль о безумии.
– Вижу два танка! – доложили с головной машины авангарда.
Но Малярийкин сквозь оптику видел и сам.
– Снимайте! – приказал он.
Грохнув дуплетом, головная машина выбила оба вражеских танка почти в упор.
Бац! Бац!
Обе «коробки» вспыхнули.
«С ума сошли, что ли? – подумал Малярийкин. – Кто же двигается ночью в условиях возможного боестолкновения с включенными подфарниками, да еще прожекторами?»
В этот момент он обратил внимание, что подфарники не погасли. Во-первых, судя по высоте от дороги, они находились под нижним краем корпуса, где-то на уровне бульдозерного щита – огонь на крышке корпуса танка, соответственно, их не повредил. А во-вторых, они, очевидно, имели автономный источник питания вроде отдельного аккумулятора, спрятанного под броней и независимого от батарей самой бронированной машины. Но главное, это были не просто подфарники. Это были именно мощные уличные прожекторы. Которые на машины не ставят…
– Мать вашу!!! – заорал что есть мочи Маляр в микрофон громкой связи. – С дороги, сука!!! Боевая готовность!!! Увеличить интервал между «коробками»!!!
В то же мгновение в ушах громогласно рявкнуло. Малярийкина бросило вперед и ударило головой об один из мониторов. Ни голова, ни плазма не пострадали. Однако эффект был что надо. Сон как рукой сняло.
* * *
Погоня, которая преследовала Шапронова вот уже восьмой час подряд, порядком трепала нервы. Маляр, этот молодой сосунок, оказался упорным осликом. Давил грамотно, наседая на плечи, тревожа дозорами, выставляя заставы. То есть всячески проявляя инициативу. Возможно, лет двадцать назад это произвело бы на Шапронова впечатление. Но не сейчас.
Для победы в большой локации кроме инициативы и энтузиазма требовалось кое-что еще. Даже не опыт, наверное. Просто чутье. Звериное чутье, накопленное годами практики, возрастом и старыми ранами, полученными на сотнях локаций по всей матушке Сибири.
Эти раны, каждая из которых оставляла рубец не только на теле, но, главное, на извилинах мозга, были сами по себе энциклопедией. Никакими лекциями и статистикой их не заменить.
Малярийкин был отчасти прав – у Шапронова оставалось мало машин, мало людей, техника истерзана, люди вымотаны. Никого из своих проверенных бойцов, после двух поражений подряд, ночью, после боя и погони, которые без перерыва длились почти сутки, Шапронов не поставил бы на дороге умирать, чтобы прикрыть поспешный отход основной колонны. Никого, кроме одного человека.
Самого себя.
Малярийкин был слишком молод, чтобы это осознать. И слишком уж «командир». То, что легко дается, ценится слабо. Элитная команда рейтинговых игроков, дорогой новый танковый корпус, место в топе и даже опыт мудрого наставника – все это досталось Маляру просто так. Ни за что. Быть может, за то, что ублажал в постели Элену Прекрасную. Но в любом случае, не за то бесценное, что отдал за это место Шапрон. За десятилетия жизни!
Маляр не жил годами в раздевалке нищих танкистов, не жрал из года в год плесневелый хлеб, питаясь даже не хлебом, а одной надеждой, что возьмут в команду младшим пилотом на плохой корпус, почти на убой. Маляр не хоронил каждый год сверстников и друзей, сгоревших в броне заживо, как в духовке… Впрочем, дело состояло даже не в этом. Конечно, как и всякий житель послевоенной Сибири, Малярийкин, возможно, испытывал голод, нужду, имел несбывшиеся желания. Но только танкист, отдавший этому кровавому спорту и страшной судьбе гладиатора двадцать пять лет жизни, мог ценить ее – эту самую поганую катэошную жизнь – по-настоящему!
Шапронов был именно таким. Танкистом. А Малярийкин? Кем он был? Автомехом? Аэрографом?
Вот вопрос. Шапронов Малярийкина, безусловно, уважал. Он вообще хорошо относился к талантливым и активным молодым людям.
Но вот, понимаешь, талант – ведь это одно. А призвание – это другое.
Как бы ни было, в данный конкретный момент Малярийкин Шапронова немного бесил. Своей самонадеянностью. Своей самоуверенностью. Своей самоубежденностью в победе. Ни на чем не основанной, кроме какой-то пресловутой логики и статистических подсчетов огневой мощи оставшихся у обеих команд танковых корпусов. Это было неправильно. Это претило самому вкусу «КТО». Фундаментальным основам гладиаторской этики, если хотите. Логика, цифры… они имели значение. Ведь «Танки Онлайн» были спортом техническим, вроде «Формулы-1» или японского дрифта. Но разницу все же следовало понимать!
Логика, цифры, толщина брони и количество снарядов в боеукладке – все это относилось к преимуществам, к ТТХ боевых машин. А вот к госпоже Немезиде, Ее Величеству, Ее Божественности – не имело отношения абсолютно никакого!
И рука Немезиды уже висела над Маляром.
Рука в виде грозного ствола «Рельсы».
Первоначально, сегодня утром, командор Шапронов вышел на локацию Твардовщина в том же корпусе, что и Маляр – в понтовитом «Мамонте» с пижонской раскраской. Однако в процессе гонки после отступления с пшеничного поля, Шапронов свой «Мамонт» бросил, поменявшись с одним из членов команды и пересев на более универсальный и более подвижный «Викинг». Последний позволял сочетать маневренность с достаточно мощным вооружением. На последних этапах боя это качество стало для командора решающим. А на броню он плевал.
Сильно пострадав в ходе сегодняшних многочисленных коллективных боев и индивидуальных схваток на поле и в погоне, Шапронов тем не менее вовсе не собирался укрепляться на высоте 134 и работать от обороны. Что бы ни думали по этому поводу Байбулатов и Малярийкин.
Ознакомительная версия.
