безбожниками». Ему очень, очень хотелось сказать всем этим важным господам во главе с курфюрстом: нет. «Нет, Ваше Высочество. Я еду к себе в Эшбахт, где у меня куча дел и куча кредиторов. У вас слишком много дел для одного меня. И даже по вассальному договору, по древним традициям, я должен служить вам не больше сорока дней в году». В общем, генерал сейчас стоял и обдумывал, как лучше отказать своему сеньору. Вот только пауза его слишком затянулась, и, заполняя её, вдруг заговорил канцлер Фезенклевер:
– Барон, – он тоже встал со своего места, – я не успел вам сказать, Его Высочество удовлетворил ваше прошение.
– Моё прошение? – Волков не сразу понял, о чём говорит первый сановник двора.
– Да, ваше прошение о возмещении потерь, что вы понесли в сражении при Гернсхайме.
– Ах вот как! – растерянно произнёс генерал.
– Да, что там было… точно не помню: карета, боевые кони, личное серебро… Всё вам будет компенсировано казной Его Высочества, – сказал канцлер и сел на своё место.
Вот теперь… вот теперь он точно не знал, как отказать в просьбе своему сеньору и при этом не прослыть человеком неблагодарным и грубым. Волков глубоко вздохнул. Он взглянул в лицо принца, в холодные серые глаза, и ему показалось, что этот человек всё знал заранее. И управлял течением совета, словно капельмейстер управляет вверенным ему хором или оркестром. Генерал почувствовал себя загнанной дичью, у которой нет, да в принципе и не было никакого выхода.
– Я возглавлю отряд и всю миссию, что вы мне доверили, – наконец произнёс Волков.
– Я рад что мы не ошиблись в вас, – сказал герцог.
– Я же говорил вам, Ваше Высочество, что на барона можно положиться, – улыбаясь произнёс его хитроумный министр по тайным поручениям.
Но Волков не был радостен, мало того, что он чувствовал себя человеком, которому выкрутили руки, генерал также прекрасно понимал, что задание, данное ему сеньором, вовсе не простое, поэтому он сказал серьёзно:
– У людей моих кончаются контракты, многие больны. У меня нет обоза, палаток, лошадей и провианта. Мало пороха.
– Под это дело уже выделено серебро. Вы всё получите, – заверил его барон фон Реддернауф.
– Дело непростое, я хочу отобрать из своих пятьсот лучших людей, они будут недёшевы.
– Так и поступайте, – отвечает ему сам принц, – но почему всего пять сотен? Ведь можно взять шесть.
– Мне нужно будет ещё пять десятков арбалетчиков, уж больно много они попортили мне крови при штурме лагеря, а ещё пять десятков кавалеристов.
– Зачем же вам кавалеристы в городе? – с заметным скепсисом поинтересовался цу Коппенхаузен. И добавил с едкой усмешкой: – Уж не собираетесь ли вы делать вылазки? Или будете устраивать разъезды?
– Я так привык. Мне так будет спокойнее, – хладнокровно отвечал генерал.
– Вы получите всё, что вам необходимо, – заверил его герцог. – А арбалетчиков и кавалеристов и нанимать не придётся, возьмёте их из моих войск. Маршал, прошу вас, откомандируйте генералу всех людей, что ему надобны.
– Конечно, Ваше Высочество, – сразу перестал ехидничать маршал.
После этого для Волкова совет был закончен; канцлер тихо сказал Его Высочеству что-то про какое-то маркграфство, и герцог, согласившись с канцлером, отпустил генерала.
– Подготовьте к завтрашнему дню сумму ваших затрат на месяц: контракты, фураж, провиант и всё остальное, – выйдя из-за стола и подойдя к генералу, негромко произнёс казначей, – завтра приносите их с утра к канцлеру. Я буду там.
Барон поблагодарил его и, поклонившись герцогу, вышел из залы.
Его сразу окружили офицеры, видно, что заждались, но если старики Брюнхвальд и Роха, разглядев его хмурый взгляд, молча ждали, пока он сам всё объяснит, то Дорфус не постеснялся спросить:
– Господин генерал, что же там было?
Он, прежде чем ответить, осмотрел своих офицеров и сказал:
– Его Высочество просит оказать ему новую услугу, одной нашей победы ему было недостаточно.
– Господин генерал, новое дело? – сразу спросил Максимилиан.
– С кем мы воюем на этот раз? – тут же интересовался Дорфус. Этот молодой офицер готов было продолжать. Как будто не было тяжкого штурма лагеря и тяжёлого и голодного перехода по промёрзшей дороге.
«Чёртовы юнцы, они совсем не устают». Но барона ещё больше удивила реакция его старых товарищей.
– Он продлевает наш контракт? – спросил Роха с едва уловимой в голосе надеждой.
– Да, – отвечал ему генерал.
– А расценки… Расценки те же? – не унимался одноногий полковник.
– Судя по всему.
И молодые офицеры вдруг стали радоваться, как будто их только что наградили.
– Тогда я в деле, – сразу сказал Роха.
И тут уже вопрос задал самый рассудительный из его людей – молчавший до сих пор Карл Брюнхвальд спросил:
– А что за дело?
– Нас отправляют в гарнизон Фёренбурга.
– Чёрт, вот это везение! – воскликнул Игнасио Роха. – Деньги как за настоящую войну, а до весны можно будет просто пить пиво по кабакам. За такую удачу нужно выпить!
– Болван! – поморщился Волков, видя, что и остальные офицеры разделяют радость полковника стрелков. – Нас не просто туда отправляют, нам ещё надобно будет следить, чтобы еретики не подняли мятеж, а к лету, если ситуация не улучшится, то к городу подойдёт маршал с армией и будет резать еретиков.
Он думал, что разговоры про месяцы в чужом городе как-то собьют с офицеров их радость и они станут посерьёзнее, но последние его слова они восприняли иначе.
– Так мы ещё под конец и пограбить там сможем?! – едва ли не с восторгом заметил Рене.
– А еретики же все богатые! – добавил Дорфус.
– А много в городе еретиков? – интересовался капитан Вилли Ланн.
Тут он всё понял и лишь махнул на них рукой: эти олухи были вовсе не против нового задания. И что было хуже всего, они были несерьёзны и весьма беспечны. Нужно было время, чтобы их нелепая радость улеглась. И раздражённый генерал пошёл прочь из приёмной герцога.
А офицеры последовали за ним, деловито обсуждая новые контракты.
– До весны три месяца, неужели нам выплатят за всё время вперёд? – Вилли подчитывал в уме сумму.
– Помечтай! – бурчал опытный полковник Роха. – На моей памяти никогда такого не было. Один, редко два месяца оплатят, а потом денежки у этих знатных господ завсегда заканчиваются, ещё и набегаешься за ними.
– Если будет такой же контракт, как и предыдущий, всё равно нужно соглашаться. Пусть оплатят даже один месяц вперед, – со знанием дела рассуждал Хенрик.
О Боже! Как они все его раздражали. Он даже старался идти быстрее, хотя от этого его хромота становилась заметнее. Эти болваны как будто нарочно
