Олег, это Диа…
«Вторая», – отстраненно перевел я.
– Прекрасная женщина, отличный стратег, опытный собиратель и по совместительству довольно известная на западе леди, которая уже не первое столетие удерживает в своих цепких ручках контроль над княжеством Дарийским и прилегающими к нему территориями.
Когда дама, прекратив изображать наивную дурочку, иронично хмыкнула, я предпочел на нее не смотреть. Слишком тяжелый взгляд был у этой «леди». Намного тяжелее, чем у того же Орли. Причем давила она не специально. А если и специально, то лишь самую чуточку. Чтобы, так сказать, расставить приоритеты. Но я и без ее помощи пришел к выводу, что она намного старше и опытнее Орли. Хотя и не была той, кто меня в действительности интересовал.
– А вот и мастер Сэн [6], – вежливо поклонившись, пропустил Орли второго гостя, показавшегося из другого портала на пол-уны позже дамы. – Еще один наш коллега, отвечающий за Лоор и все северные территории на Ирнелле. Рад, что ты не заставил себя ждать, брат.
Вошедший мужчина, уже изрядно в годах, но все еще достаточно крепкий и явно немало времени уделяющий собственной внешности, окинул нас пристальным взором. После чего небрежно кивнул леди, вскользь мазнул взглядом по мне. Слегка поморщился, словно увидел что-то неприятное. Сделал вид, что не заметил, как меня при этом перекорежило. Затем подметил лежащее на полу второе тело. Поморщился еще сильнее, но так же быстро глянул в сторону безучастно лежащих девушек и только тогда облегченно выдохнул:
– Отлично. А то второй сезон ношу один и тот же костюм, который уже порядком поизносился.
– Верхняя моя! – тут же заявила леди, с вожделением глядя на Наоми.
Мужчина пожал плечами:
– Да забирай. Мне и эта подойдет. Приятно видеть, что на этот раз Ойн учел мои пожелания и наконец-то добыл подходящее вместилище.
В этот момент поверхность третьего портала тоже заволновалась, однако довольно долго из него никто не выходил. Собиратели, правда, все равно умолкли, выжидательно посматривая в сторону нервно трепещущей «водяной» пленки. Судя по бросаемым друг на друга взглядам, они даже общались. Когда же в комнате вдруг повеяло холодом, а внутри портала проступила неясная тень, так же одновременно отступили, освобождая дорогу существу, которое я так долго искал.
Наблюдатель Ирнелла оказался стар, неимоверно, просто чудовищно стар, поэтому добирался до нас так долго и с таким трудом. Его сгорбленная фигура казалась уродливой пародией на человека. Почти облысевшая макушка с редкими седыми волосками и многочисленными бородавками тоже выглядела преотвратно. Морщинистые руки, с усилием опирающиеся на трость, смотрелись так, словно рассыплются от любого неосторожного движения. А медленная шаркающая походка тем более подсказывала, что ее обладатель доживает последние дни.
Махнув рукой, Орли поспешно выудил из воздуха большое мягкое кресло. Леди и второй мужчина почтительно подхватили надсадно дышащего старика под локти. Втроем они аккуратно подвели его к креслу, так же аккуратно усадили. После чего оставили в покое, тогда как я откровенно усомнился в том, что правильно понимаю происходящее.
А потом старик поднял лысую, сморщенную, как прошлогодняя слива, голову, и меня словно под дых ударили.
Мать твою ж так…
Сила его ментальной атаки была такова, что меня скрючило и едва не вывернуло наизнанку. Старик не посчитал нужным соблюдать осторожность, вороша мои и без того уже выпотрошенные воспоминания. Ему было абсолютно все равно, что в это время со мной творится. Больно мне или страшно. Хочу ли я отвернуться, или же меня блевать потянуло при виде его изрезанного глубокими морщинами и почти потерявшего человеческий облик лица.
Ощущать его разум внутри себя оказалось до отвращения мерзко. Словно громадная пиявка присосалась к моей душе, пытаясь вместе с воспоминаниями вытянуть ее наружу. Я даже сопротивляться толком не мог, когда наблюдатель, словно устрицу от раковины, равнодушно отдирал ее от моего тела. И смутно подивился, когда в какой-то момент боль ушла. Ворочающиеся в моей голове острые колья исчезли. А старик, сложив на коленях дряблые руки, вдруг скрипучим голосом уронил:
– Благодарю, что ты учел мои пожелания, Ойн. Я доволен. Поэтому второго изоморфа, так и быть, можешь забрать себе.
Орли с достоинством поклонился.
– Приведи его ко мне, – велел старик, дернув в мою сторону узловатым пальцем.
Собиратель поклонился еще раз. А меня тут же приподняло, протащив над полом, как подвешенную на крюке разделочного цеха свиную тушу. После чего опустило прямо перед жутковатым лицом, на котором, словно узкая щель в скале, появилась такая же жутковатая улыбка.
Краешком глаза я успел подметить, как собиратели разошлись в стороны. Орли направился к Таре, которую такая же неведомая сила приподняла над полом и уложила в свободную нишу справа от меня. Остальные двое подошли к Наоми и Майене и почти одновременно наклонились над ними, словно хотели поцеловать. Причем Диа пришлось в буквальном смысле воспарить над полом, чтобы дотянуться до Наоми губами.
Но она справилась. Дотянулась. И сразу после этого и без того едва живая аура девушки начала стремительно угасать.
– Нет… черт вас задери… нет!
Я безуспешно дернулся в своих путах, но процесс закончился очень быстро. Всего одна тина, и аура девчонки погасла, а над ней воспарил небольшой, но на удивление яркий огонек, который, как маленькое солнце, осветил это мрачное место.
Диа, отмахнувшись от него, как от досадной помехи, склонилась ниже и резко выдохнула, словно стараясь выдавить из себя весь воздух. Ее тело при этом как-то подозрительно сгорбилось, усохло, задрожало. А затем соскользнуло на пол бесполезной тряпкой. Или же ненужным больше костюмом, вместо которого эта тварь нашла себе одежку получше.
И я очень даже не зря назвал ее тварью – сейчас на месте эффектной дамы передо мной была… наверное, душа? Темная, похожая на поднятую из могилы дряхлую, одетую в остатки погребального савана безобразную старуху, которая с жадностью припала к умиротворенному лицу Наоми и начала с силой протискивать свою мерзкую душу сквозь плотно сомкнутые губы.
Это было настолько отвратительно и тошнотворно, что я бессильно выматерился, будучи не в силах ничего изменить. А затем заметил выпорхнувший из второго тела еще один огонек, после которого в комнате стало светло как днем, и выматерился во второй раз.
Майена…
Чистая безгрешная девочка, которую угораздило влюбиться в подонка и подлеца. Пострадавшая ни за что. Поверившая человеку, которого я же ей и сосватал. А теперь в ее тело пыталась влезть гигантская жирная гусеница, которая была грязна и гадка настолько, что не имела никакого права касаться этой красивой и чистой кожи.
– Орли! – в бешенстве зарычал я, видя, что и этот мудак готовится к переселению. Старая шкура с него уже слезла, обнажая такую же уродливую, как у остальных, душу, однако на старое имя он все-таки отозвался. – Не смей ее
