Проводящая покачала головой. Я задавил смех. Девочка была худенькая, и никакой задницы у неё пока что не наросло. Вот самоубьётся и останется вообще без мягкого места. Так и не узнает, что ощущает девица с формами.
Это было смешно, но не было аргументом. Я знал: понятия мира/не мира и прочую людскую суету эйниты полагают делом весьма относительным. Случись чего на Кьясне — они исчезнут заранее, вот и всё. Дело эйнитов — сторона.
— Мы не хотим больше оставаться в стороне, — пробормотал хмурый, уставившись в землю. — Мы не хотим, чтобы погиб этот парень, и всё вернулось к исходной точке.
— Ну, да, — кивнула Айяна. — Ты мечтаешь красиво погибнуть сам. Ты знаешь, Каэ, что жертвы в этом узле избежать трудно. И ты неблагодарен к тем, кто растил и учил тебя столько лет!
— Так! — не выдержал я. — Ну-ка отставить эти чумные разговоры! Если дело касается меня, сначала рассказывайте! Иначе я прямо тут кого-нибудь красиво закопаю!
Злость накатила неожиданно, и справиться с чувствами я не успел. Кое-кто сумел закрыться, но девочка-лисичка побледнела, и я выругался про себя.
— Вот-вот, — усмехнулась Айяна, которой этикет не мешал над нами смеяться. — Тоже мне, вояки. Вы не видели ничего и не знаете ничего. Вы будете болеть после первого же прокола, и на этом закончится вся ваша личная война. Вы просто не способны ничего сделать, как бы у вас ни чесалось.
— Но совершеннолетним не позволит причинность, — покачал головой Тоо. — А с проколами — совсем не факт. Да, кто-то переносит первый прокол плохо, но кто-то — совершенно обычно. И капитан мог бы разрешить нам попробовать ещё здесь, вблизи Кьясны, чтобы выяснить, кто из нас сможет. Тогда и мы сможем решить, кто должен лететь.
Хмурый задумался, и лицо его чуть посветлело и разгладилось.
— И куда вы собираетесь лететь? — спросил я.
Тоо открыл рот и закрыл. Покосился на мать, но она молчала.
— Эти вещи нельзя называть конкретно, — выдавил он мучительно подбирая слова. Я знал, что предсказание будущего — штука опасная, тут всегда ходят кругами, даже если знают наверняка. — Мы опасаемся, что в ближайшее время вам будет нужен человек, который умеет работать с пластами вариантов реальностей. У вас есть такой человек, но он, скорее всего, не выдержит таких нагрузок. Дело это для одного почти всегда заканчивается полным истощением. И тогда события вернутся к некой изначальной узловой точке, которая уже была полсотни лет назад.
— Ясно, — кивнул я. — «Человек» — это Дерен, события — провокация над Кьясной, окончательно испортившая отношения между Империей и Содружеством, так?
— Не я это сказал, — пробормотал Тоо.
— И вы предлагаете мне заменить Дерена кем-то из вас двоих? Чтобы погиб другой? — я сдержал эмоции, хоть и хотелось мне взять обоих бандаков и слегка стукнуть друг об друга. — И что это даст?
— Многое, — поднял глаза Тоо. — Ваш Дерен не умеет работать с пластами. Он просто застопорит движение и вернёт его к равновесной точке. Любой из здесь сидящих сумеет снять напряжение пластов, свести его к аварии или фарсу. События, таким образом, пойдут дальше по уже сложившейся ветке. Многое будет зависеть от вас, но мы вам верим. Мы давно наблюдаем за вами, вы можете противостоять и страху, и корысти.
Тоо использовал множественное число, но смотрел на меня одного. Кому же он ещё верит, отцу?
Запястье обожгло. Я глянул на монету, потом на код вызова — Мерис. Айяна понимающе улыбнулась.
— Слушаю, господин генерал!
— Срочно ко мне, — бросил Мерис не здороваясь. — Сколько тебе надо, чтобы выйти к джангарской развязке?
— У меня один из приводов виснет.
— Серьёзно?
— Риск размагничивания 1 к 17 или к 18.
— Терпит. Четыре часа тебе на сборы. Координаты получите по кодированному каналу.
— Что-то случилось?
— Газеты посмотри! — рявкнул Мерис и отключился.
Я щелкнул по браслету и пробежал глазами заголовки новостей.
«Небывалый урожай кишьяма собрали фермеры Загшге…»
«Метеоритный дождь смыл новейший бурильный комплекс производства торгового холдинга Лёсса Фингера. Теперь индексы продаж горного оборудования…»
«Империя озабочена масштабами контрабанды в районе Э-Лая…»
Я коснулся заголовка.
Вертлявый диктор включился с середины фразы:
—…и угрожает патрульными санкциями, для которых уже приготовлено четыре новейших боевых корабля класса EX-7. В высших кругах поговаривают, что полицейский конфликт на территории алайского влияния не досадная случайность, а спланированная необходимость. Партии хинга и кристаллического сахара перехватываются в последнее время не только в шахтёрских секторах, но и в благополучных мирах Центральной части Империи. Алайская контрабанда давно уже не удел изгоев и одиночек. Ходят слухи, что даже на уровне правительства…
Я заткнул вертящейся голове её поганый ротик.
Хэд и все его перерождения. Пока мы страховали алайский конфликт от санкций Содружества…
— Вот-вот, — сказал Айяна. — Не всегда нужно думать головой, иногда и тремя органами вместе.
— Какими тремя? — пробормотал я машинально, размышляя, где у меня Дерен и кто ещё отпросился на Кьясну. Если новость успела просочиться в дэпы, то имперские полицейские корабли уже в районе полигона, где сроду не контрабас гоняют, а испытывают оружие, сворачивающее пространство!
— Мыслительный процесс — сумма работы разума, эмоций и интуиции. Только тогда он на что-то годен. Иначе остается только периодическое самопожертвование.
За спиной шушукалось сборище начинающих истников.
— Хэд! — выдохнул я и ломанулся через кусты.
— Агжей! — окликнул меня Тоо.
Я обернулся:
— После договорим! — оборвал я его, не дав больше открыть рот. — Сейчас нет времени.
К Хэду этот детсад. Дерен хотя бы взрослый нормальный парень и понимает, что делает. Да и меня так просто не убьёшь.
Пробовали. Обломаются.
Монета снова нагрелась на запястье, и рука непроизвольно сжалась в кулак. Шли бы они дэлем со своими жертвами!
Дерена я вытащил из бассейна, иннеркрайта из-под массажистки — мальчики расселили медиков и отдыхали.
Энрека я ещё и с новостями ознакомил и, испортив ему настроение, гордо вознёсся на «Персефону».
Подъём вместе со сборами на грунте занял около двух часов — механика она и есть механика.
Пока летели, с браслета вызвал Роса. Нужно было срочно отвезти наследника в дом Айяны. Эберхарда видели на «Персефоне», а быть его персональным могильщиком в глазах дома Аметиста я не нанимался.
Рос выслушал меня молча, кивнул. Задача по количеству проколов предстояла серьёзная, но ему не привыкать.
Ждать мы его не станем. Он заберёт Эберхарда и привезёт в храм, а потом будет догонять «Персефону». Координаты я ему сброшу, как только Млич сделает корректировку курса под крейсер.
Крейсер тяжелее, но поправку Рос способен рассчитать сам.
Параллельно, вторым окном, мы с Келли тестировали подшаманенный привод, а в третье Млич писал мне гадости насчёт курса и идиотской четырёхчасовой готовности.
Всё это было в такой неразберихе, что только гнусящий зампотех являлся для меня в этот момент некоторым островком стабильности. Я хотя бы понимал, что ему от меня надо. И знал, что с этим реально можно справиться.
Мы должны были уложиться в четыре часа, и мы уложились.
Когда корабль задышал, перебрасывая энергию с резервных генераторов на щиты, стало понятно, что привод кое-как держит, и можно начинать разгон.
Разогнавшись в Секторе Дождей, мы ушли к Джанге, где центр вращающихся масс даёт бóльшую свободу для манёвра, оттуда внахлёст прошли двойную систему и точку с тройной массой. И с опережением в полчаса (время маленько резиновое, ага), вышли в обозначенный Мерисом район на границах влияния Э-Лая.
От Джанги уходили без потерь на снижение скорости, потому почти все спали, даже Млич, а вот я вывалился из капитанской потный и красный.
