– В общем, ты понял: все слишком сложно и опасно. А главное – бессмысленно. Хабара там нет. И вообще ничего нет, не считая ловушек.
Тут он помолчал, прищурившись, и добавил:
– Конечно, если ты не хочешь заглянуть в обсерваторию, поглядеть в телескоп и увидеть вечность.
В тот момент это прозвучало просто странно, но не более странно, чем все, что происходит в Зоне. Но сейчас Кот понял: именно в тот момент он увидел того Шамана, которого помнит теперь. Похоже, что Шаман поглядел-таки в телескоп. И может, даже увидел эту самую вечность.
И не исключено, что вечность заглянула в него самого.
Кот ощутил, как по усталому телу пробежал ледяной холодок.
Вот оно. Вот этот самый последний вопрос, на который он все еще хочет узнать ответ.
Что там?
Может, ради этого стоит проползти через мерзкую жижу среди ходячих крысиных и собачьих трупов, с бандитской кодлой «на хвосте»?
Кот рассмеялся глупым счастливым смехом, словно сошелся номер на лотерейном билете. Что он хотел там увидеть, в объективе этого затерянного телескопа? Что это значит – вечность? Синоним ли это какого-то потустороннего бытия, в которое так хочется верить? Если так – стоит ли пялиться в небо, когда можно просто дождаться неизбежного?
Ну нет – он обязательно дойдет и посмотрит на все своими глазами.
Ствол штурмовой винтовки прочертил по вонючей грязи кривую линию и уткнулся во что-то твердое. Вот она – тайная гать. Теперь главное – следовать алгоритму, каким бы нелепым он ни казался. Мысленно усмехнувшись, уж готовый, если что, искупаться в зловонной субстанции, он ступил на невидимую поверхность.
Это было странное ощущение – сродни хождению по воде. В отличие от «зыбучего камня» Черная Грязь охотно расходилась кругами из-под ног. Выглядело бы даже красиво – если б не лопающиеся по соседству жирные вонючие пузыри.
– Девять шагов вперед… – прошептал он и, прикрыв глаза, медленно зашагал прочь от зыбкого берега.
И точно – поверхность под парой сантиметров жидкой грязи оставалась вполне надежной. Картина могла бы стать идиллической, а само движение – вполне способно ввести в транс.
Но он был не один на этом гнилом болоте.
– Вон он! – крикнули за спиной.
– Не стрелять! – это уже Штырь.
По краю Черной Грязи зашлепали тяжелые ботинки.
– Не лезьте туда! – с некоторым высокомерием распорядился Гвоздь. Кот узнал его по голосу. – Там трясина.
– А этот тогда как идет?..
– Что, в Иисуса решил поиграть? – без тени былого дружелюбия вступил голос Штыря.
Голоса звучали в каком-то десятке метров от него – но никто не решался с ходу последовать за ним на эту черную поверхность. Сталкер не обращал внимания на окрики. Он отсчитывал шаги и паузы.
– Да он совсем борзый, – гнусаво сказал какой-то бандит. – Штырь, давай я ему колено прострелю?
– Я сказал: мне нужна его голова, – процедил Штырь. – Если он свалится и утонет – я твою голову взамен возьму. Но уйти я ему не дам. Эй, Гвоздь, а ну давай за ним!
– Кот, стой! – Это снова Гвоздь, и голос у него какой-то насмешливый. Все ему, подлецу, весело. – У тебя что, крыша поехала? Ты же не уйдешь никуда! А еще и утопнешь чего доброго! Вернись, мы все простим!
Даже если бы Кот поверил этому человеку, вернуться бы не смог. Его уже захватил этот ритмичный алгоритм: «Восемь шагов вперед, четыре влево, постоять…» Он продвигался как в странном танце. А за спиной, чертыхаясь, топтались бандиты. Громкий всплеск, вопли – кто-то свалился с гати. Кот не оборачивался. Главное добраться до корпуса – а там пусть попробуют его взять.
Недалеко до черной стены Кот вдруг застыл, поняв, что не помнит дальнейшего алгоритма. И сколько ни копался в памяти – вспомнить ничего не мог. Это было хреново, тем более что Гвоздь худо-бедно нащупывал путь, ведя за собой нескольких вооруженных мерзавцев.
Присев, сталкер ткнул в грязь стволом штурмовой винтовки и чуть не выронил ее: впереди была глубина. Странно – нащупывался путь, которым он пришел сюда, но вперед дороги не было. Похоже на тупик.
И что теперь? Погибнуть в трясине? Нет, уж слишком неэстетично – хоть совсем не помирай.
А может, он ничего не забыл – и алгоритм попросту закончен?
Сталкер огляделся мутным взглядом. Мозг работал туго, медленно, но верно сдавая позиции. Не взбадривала даже шедшая по пятам угроза. Нужно было что-то решать.
Машинально сунув руку в карман, достал оттуда патрон – еще из тех, что кидал, вместо гаек, проверяя путь на ловушки. Несильно замахнулся, бросил вперед, зная, что патрон просто беззвучно сгинет в глубине. Но не тут-то было: патрон отскочил от поверхности, разбрызгивая грязные капли.
Вон оно что – здесь просто разрыв в гати, а значит, придется прыгать. Уже не думая, он сделал шаг назад, качнулся – и прыгнул. Прежней ловкости не было, и, поскользнувшись на жирной черной «пленке», он грохнулся на жесткое, проехал на спине по скользкой поверхности. Та качнулась под ним, распространяя тягучие черные круги. В голове загудело от удара. А может, и не в голове – гул шел будто бы от всего черного глянца Черной Грязи.
Зашипев от боли в спине, сталкер приподнялся на локте. И застыл от неожиданности.
Прямо в лицо глядел человек. Неподвижный, обтекающий густой черной субстанцией. Только глаза его сверкали яркими, огромными белками. От чего они такие огромные? Проклятие – да их же наполовину выдавило из глазниц! Фигура торчала прямо из грязи, очевидно вынырнув оттуда, побеспокоенная неловким прыжком сталкера и ударом. Разумом Кот понимал, что это обыкновенный «муляж», но сейчас разум молчал, уступив место нарастающему животному ужасу. Человек открыл рот, и оттуда точками стала извергаться грязь. Он низко захрипел – и грязь брызнула во все стороны, окатив лицо сталкера, попав в глаз.
– О нет… – Кот попытался подняться. Удалось это не с первой попытки – руки разъезжались на скользкой поверхности. Наконец встал на ноги, разогнулся. И замер, потрясенный зрелищем.
Все это грязевое «озеро», вся эта Черная Грязь была теперь наполнена такими фигурами, торчащими из нее по горло, по грудь, по пояс. Фигуры одинаково срыгивали грязь и хрипели. И все были в одинаковой армейской форме.
Похоже, незваные гости потревожили сон живых мертвецов, мариновавшихся в этом «бульоне». Не оттого ли здесь такая устойчивая, тошнотворная вонь? И сама Грязь – не порождение ли это мертвой перегнившей плоти?
И главное – что теперь делать? Как настроены эти «зомби»? Непохоже, что они собираются возвращаться в свою грязевую спячку.
Когда-то Шаман говорил: «воскресшие» по натуре ни добрые, ни злые – они просто реплики некогда ушедших людей. Злобными «зомби» их делают живые – своими стереотипами, страхами, своим агрессивным или, напротив, трусливым поведением. Сами «муляжи» впитывают чужие эмоции, как губка. Кто-то пытается разглядеть в них человеческое – и тогда мертвецы никого не трогают, даже пытаются имитировать хорошие манеры, если таковыми обладали при жизни. Но большинство «нормальных людей» в ходячих мертвецах видят лишь убийц и охотников за чужими мозгами. И поскольку страх – это куда более яркая эмоция, чем сочувствие, то и в «зомби» они превращаются с большей охотой.
