Ознакомительная версия.
Это да, компания у них там, в Осинниках, выдающаяся: большая — человек десять-двенадцать, и дружная. Не поверите — банная. Уже лет, не соврать, пятнадцать, если не двадцать, примерно в одном и том же составе каждое воскресенье в бане собираются. Часов с трех дня и до самого закрытия сидят, парятся, пиво или чай травяной пьют, за жизнь разговоры разговаривают, анекдоты травят. Меня в свое время, можно сказать, из этой бани в армию провожали и в ней же назад встречали. Да и после каждой командировки на Кавказ заезжаю отметиться — традиция. А так я там давненько не появлялся, как отец говорит, мне там уже и прогулы ставить перестали. Но приветы через него вся тамошняя «старая гвардия», передает постоянно. Такой вот небольшой «клуб по интересам». И интересы эти не только в сравнении дубовых веников с березовыми, и темного пива со светлым заключаются. По крайней мере, насколько я знаю, какие-никакие «гладкие» охотничьи ружьишки есть у всех, а кое у кого, как и у отца моего, и нарезные карабины имеются. Но тут не столько «клуб», сколько Земляничное свою роль сыграло. Земляничное — это деревенька неподалеку от наших Осинников. Деревенька — так себе, маленькая. Известна только тем, что неподалеку есть источник, якобы самим Сергием Радонежским найденный, да охотхозяйством, в котором в свое время сам «дорогой Леонид Ильич» кабанов постреливал. В девяностые там дела шли так себе, но совсем в трубу не вылетели, а последнее время так и вовсе ситуация на поправку шла. И большая часть тамошних сторожей, егерей и прочего персонала — наши, из Осинников. Да и просто охотников в поселке всегда хватало. Кроме того, отец там далеко не единственный отставник: кроме него есть еще как минимум два тезки, которых между своими так и зовут: Володя-майор и Володя-подполковник. Да и «срочную» по молодости служили все, старой закваски люди, не нынешняя «поросль», только и умеющая, что от военкоматов бегать, да за родительские деньги «белые билеты» покупать.
«… А уж когда по телевизору начали передавать сначала про режим ЧП, а потом и про мертвецов… Короче, сын, это ты последние пятнадцать лет в поселке несколько раз в году наездами бываешь, да и служба у тебя. А мы с матерью здесь полжизни прожили, я тут всех знаю, меня все знают. Не могу я отсюда так просто убежать, да и не хочу. Так что — остаемся мы.
В Осинниках пока тихо, ни одного мертвеца не видели. До Посада-то далеко, не добредут. Мать тебе привет передает. И, если будет возможность и время — заезжай. Поговорить нужно: ты ж у нас фронтовичок, советы твои нам совсем не помешают, а то, что я, что Володьки оба-два, хоть и офицеры, но малость по другим ВУСам. Ладно, бывай. Ждем в гости. Отец»
М-да… А, собственно, чего ты вообще ожидал, Борис Михалыч? Можно подумать, ты своего отца не знаешь? Вот заехать к ним нужно будет обязательно. Мало ли, может, и правда смогу подсказать что-нибудь дельное. Больше того, надо им еще и про раздачу оружия рассказать. Хотя, телевизор они смотрят, наверняка уже сами в курсе. Так что, думаю, уже съездили или в самое ближайшее время поедут.
— Ну, что, прочитал? — вопрос сестры выводит меня из задумчивости.
— Прочитал… Кто бы, блин, сомневался… Всю жизнь он у нас такой…
— Он один, что ли? — ехидно фыркает Тонька. — На себя в зеркало погляди! Копия. Перед вами обоими хоть флаг неси — рыцари без страха и мозгов.
— А это разве плохо?
— Сейчас — наоборот, — лицо Антонины посерьезнело, да и шутливые интонации из голоса пропали. — Когда вокруг — полный мрак, людям всегда нужен кто-то, за кем можно пойти. Нет, даже не так, нужны те, кто возьмут на себя ответственность, возглавят и поведут. А то и силой потащат, если понадобится. А такие как вы всегда сами будто напрашиваетесь, сами вперед лезете.
— Так ведь должен же хоть кто-то…
— Вот-вот, а почему «кто-то» — это обязательно должен быть ты? Почему у остальных — семьи-дети, а вы вечно за всех оптом переживаете?!
Ответить мне нечего, вроде, и правда в ее словах есть, но как-то не по душе мне такая правда.
— Не дуйся, Грошев, — грустно улыбается сестра и легонько тычет меня пальцем в переносицу. — Я ж тебя уже тридцать лет знаю. Вы иначе просто не умеете. Об одном прошу — про себя совсем не забывай. У тебя есть мы, мы тебя любим и за тебя переживаем. Ты нам нужен, причем, не в виде героического портрета в траурной рамочке и ордена на бархатной подушке, а живой и здоровый. Сказку про Данко помнишь? Вести людей к свету — это очень правильно и благородно, но иногда для этого приходится вырвать из груди свое сердце. А человек без сердца даже в сказках долго не живет.
— Ууу, Мелкая, что-то тебя совсем на черную меланхолию потянуло. А ну, улыбнись и не кисни!
Сестра послушно улыбается. Улыбка у нее красивая, будто у какой-нибудь кинозвезды голливудской. Вот только глаза все равно остались грустными, а они, как правильно кто-то умный подметил — зеркало души. Они не врут.
Потом мы еще примерно час болтали о всякой чепухе, что называется, обо всем и ни о чем. Потом в зал ввалилось около полутора десятков разномастно одетых и кто чем вооруженных парней и мужиков, потных, красных и сырых просто навылет. Крепко пахнущий свежим потом Ромка, на ходу стягивая через голову пропотевший камуфлированный китель, видно, еще армейских времен «дембелька», сначала протянул мне для пожатия руку, а потом буркнув: «Под охрану, боевой, заряженный», вручил мне свою «Сайгу» с примкнутым магазином.
— Пойду в душевую очередь занимать, — отдуваясь фыркнул он. — А то у вас тут только четыре кабинки, можно долго проторчать.
Да уж, что есть, то есть, не предусмотрена наша казарма для проживания такого количества народа. Она и для полного одномоментного сбора всего Отряда не сильно подходит, если честно. Вот дежурному взводу тут вполне комфортно, а если больше — уже начинаются напряги. Сейчас же в Отряде просто натуральный «час-пик»: дикая скученность, везде очереди — в туалет, в душ, в столовую. Нужно в самое ближайшее время что-то решать, иначе до добра это все не доведет. Где подобные стесненные условия — там обязательно возникает психологическая напряженность, а вслед за ней — конфликты. А «разборки» с участием вооруженных гражданских могут весьма плачевно закончиться. Не сразу, нет, но бесконечно такие «нарывы» назревать не могут — обязательно прорвет рано или поздно. Я с подобным не один раз на Кавказе сталкивался. Когда сто восемьдесят суток сотня, а то и полторы здоровых молодых мужиков сидят практически безвылазно на «точке» в горах. И ни одного нового лица, ни одной свежей новости. К концу командировки уже глядеть было тошно на эти давно опостылевшие рожи. Люди начинали собачиться из-за любой чепухи. И это крепкие и подготовленные бойцы ОМОН, чего уж про штатских говорить…
Ознакомительная версия.
