Мэри отключила блок и уставилась в стену ничего не видящими глазами. Теперь становилось понятно, почему граф и графиня Сазоновы не возражали против женитьбы сына на безродной девице со Свободных планет. Не голубой кровью измерялись здесь достоинства и недостатки. Раз сын выбрал – значит, достойна. А титулы и звания, как показывала история семьи, дело наживное.
В дверь постучали, на пороге возник Степан, провозгласивший:
– Его светлость князь Цинцадзе! – и в кабинет вошел Ираклий Давидович, чем-то озабоченный, но, похоже, довольный.
– А что это ты сидишь тут одна, да еще и в потемках? И где Ольга?
– Она наверху, в моей комнате, – ответила Мэри на второй вопрос, пропуская мимо ушей первый, как несущественный. – Я ее с бабушкой Софией познакомила, вот и…
– Вот как? Это ты молодец, это правильно. Ну что, посидишь со стариком, пока дед не вернулся?
– Посижу, – улыбнулась Мэри. – Правда, пирожки я уже все съела, но можно принести еще. Хотите?
Князь добродушно усмехнулся, протянул было руку, чтобы потрепать ее по волосам, но раздумал. Это было очень заметно – что раздумал. И ясно, почему. Вспомнил, должно быть, как эта приветливая девица в домашнем гнала сегодня гнедого, заставляя его обезуметь под стать лошади младшего Сумского. И понял, что разного рода покровительственные жесты будут не слишком уместны.
– Я не голоден, дорогая. По дороге перекусил. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно я себя чувствую, – Мэри слегка нахохлилась. – Заснула в процессе массажа, а потом встала, не заметив, что бабушка в комнате. А одеяло возьми, да и сползи. Что тут началось! Насилу переключила внимание на другую бабушку.
Ираклий Давидович сокрушенно покачал головой, изображая шутливую покорность судьбе, но сказать ничего не успел: в кабинет стремительно вошел адмирал Сазонов.
– Так, – начал он с порога. – Ну-ка быстро, вы двое, говорите мне, что случилось на прогулке. Ираклий, я тебя умоляю – без околичностей. Времени нет, сейчас Ольга подойдет.
– Если быстро – твоя внучка творила чудеса, на полном скаку сняла с понесшей лошади сына графа Сумского, сильно потянула при этом спину, а в результате попала в нескрываемый фавор к его высочеству. Доволен? – князь Цинцадзе умел при желании быть предельно язвительным, а желания в данный момент у него, похоже, было хоть отбавляй. Николай Петрович шумно выдохнул, метнул через всю комнату фуражку, закачавшуюся на носовой надстройке огромной модели линкора, и уселся в кресло у стола, с которого несколько минут назад поднялась Мэри.
– И какой же гриф у всего этого безобразия? – не менее язвительно осведомился он.
– А ты сам как думаешь? – ухмыльнулся его друг. – Со всех, кто там присутствовал, взяли, в зависимости от титула и звания, честное слово либо подписку о неразглашении. Маша, тебя это тоже касается. Растрясло тебя на прогулке, поняла? Моя вина, не доглядел, черт старый.
– Поняла, – покладисто кивнула Мэри с самым невинным видом. – Растрясло. Бывает. Рана совсем недавняя, сама должна была сообразить, чертовка молодая.
Мужчины дружно расхохотались, она присо-единилась к ним. Эту-то картину и застала появившаяся в дверях Ольга Дмитриевна.
– Веселитесь? – на удивление мягко поинтересовалась она. – А я вот, Николай, со сватьей пообщалась. В гости пригласила. Обещала прилететь, как только орбитальную станцию подлатают и сообщение наладится.
– Сообщение? – удивленно переспросила Мэри. – Какое еще сообщение? Если София согласна, мы ее сюда быстренько переправим.
– Правильно говоришь, – кивнул Ираклий Давидович. – Я вполне могу корабль послать, челнок к нему пристыкуется и вся недолга.
– Да зачем такие сложности, – отмахнулась девушка. – По моим прикидкам, «Джокер» должен быть еще в системе Тариссы. А ну-ка…
Она подошла к столу, слегка потеснив деда, и быстро набрала код. Некоторое время спустя на экране возникла весьма понравившаяся графу маленькая женщина в летном комбинезоне.
– Привет, Элис, – перешла на кельтик Мэри, – как дела?
– Здравствуйте, капитан! – весело ответила та. – В соответствии с вашим приказом проводим ходовые испытания яхты, пока все штатно.
– И где вы их проводите? – перешла к делу владелица корабля.
– Внутри системы, но собираемся попрыгать.
– Вот и отлично. Оставайтесь там, по моему сигналу заберете из монастыря сестру Софию Гамильтон и доставите ее на Кремль. Ясно?
– Так точно, капитан, мэм! – весело воскликнула Элис Донахью.
– Ну, вот все и уладилось, – сказала Мэри, отключив связь. – Скажу бабушке Софии, чтобы собиралась и через пару дней мои красавцы примут ее на борт.
– Через пару дней… – задумчиво поджал губы князь Цинцадзе. – Очень хорошо. Стало быть, она прибудет еще до следующей среды.
– А что будет в следующую среду? – негромко спросил как-то вдруг напрягшийся Николай Петрович.
– Как, разве я не сказал? – Ираклий Давидович театрально всплеснул руками. – Совсем старый стал, никуда не гожусь. В следующую среду Мария Александровна Сазонова будет официально представлена его величеству!
Вечер плавно перешел в ночь. Согласилась лететь на Кремль на внучкиной яхте София. Уехал – то ли домой, то ли в офис службы безопасности – князь Цинцадзе. Разволновавшуюся Ольгу Дмитриевну удалось наконец убедить принять успокоительное и лечь спать. Граф, которому наутро надо было, как всегда, вставать ни свет ни заря и ехать на службу, последовал за супругой. Мэри тоже поднялась к себе, но ложиться не стала. Она выспалась днем и теперь не знала, чем заняться. О, а кстати! Это здесь уже поздно, а в Нью-Дублине разгар рабочего дня! Ну-ка, ну-ка, найдется у Дядюшки время ответить на вызов?
Время у Дядюшки нашлось. Правда, выглядел полковник Морган… «краше в гроб кладут», так, кажется, выражаются на Кремле? Хороший язык – русский. Образный. Мэри смотрела на бывшего командира с искренним сочувствием. Правда, длинной эмоциональной тираде на тему «Как нам тебя здесь не хватает, девочка, кто бы знал!» она поверила не слишком, но то, что Генри достали все, кто смог дотянуться, сомнений не вызывало. А уж как достали бедного Шона! Новоиспеченный принципал Совета Бельтайна сидел в кабинете шефа планетарной полиции в состоянии, опасно близком к полной прострации. Он даже не нашел в себе сил улыбнуться Мэри, только устало кивнул в ответ на приветствие. Встрепанный, помятый, облаченный в дорогой, но при этом плохо сидящий штатский костюм, майор О’Брайен выглядел так, как будто очень хочет разозлиться и не может. Заряда не хватает. Ой, как плохо…
– Ты изменился, Шон, – осторожно начала Мэри.
– Ты тоже, – пробурчал он. На лице появилось, наконец, некое подобие улыбки, и полковник, поймавший смену настроения бывшего заместителя, тут же сунул ему под руку коробку сигар. Взгляд, брошенный им при этом на Мэри, недвусмысленно умолял продолжать сеанс психотерапии: по всему выходило, что сам Морган уже отчаялся привести друга в порядок.
