– Ты изменился, Шон, – осторожно начала Мэри.
– Ты тоже, – пробурчал он. На лице появилось, наконец, некое подобие улыбки, и полковник, поймавший смену настроения бывшего заместителя, тут же сунул ему под руку коробку сигар. Взгляд, брошенный им при этом на Мэри, недвусмысленно умолял продолжать сеанс психотерапии: по всему выходило, что сам Морган уже отчаялся привести друга в порядок.
– И как тебе твоя новая жизнь? – зря она это спросила, потому что Шон немедленно перестал улыбаться и набычился. Впрочем, с точки зрения Мэри, сейчас любая эмоция была лучше их полного отсутствия.
– Очень похоже на похороны, только без покойника, – Шон яростно запыхтел сигарой. – Спасибо тебе, милая, удружила!
– А кто тебе сказал, что я, предлагая тебя в принципалы, хотела удружить тебе? – она возмутилась вовсе не так сильно, как изображала, но со старым приятелем действительно надо было что-то делать, причем немедленно. – Речь шла – и продолжает идти – о благе Бельтайна. И ты можешь злиться на меня, сколько влезет, но я считала – и продолжаю считать, – что лучшего принципала сейчас не найти.
Дверь за ее спиной приоткрылась, и Мэри с запозданием подумала, что в отцовском доме совсем перестала следить за окружающим пространством. Но было уже поздно. Степан, невозмутимый, как памятник самому себе, проскользнул в комнату, поставил на стол поднос с чашкой кофе, графином коньяку, бокалом и пепельницей, извлек из кармана куртки несколько сигар и открыл окно. Потом с достоинством поклонился оторопевшим мужчинам на экране и исчез.
– Это… это кто?! – выдавил Шон, на которого сия маленькая сценка произвела самое освежа-ющее впечатление.
– Степан, – ухмыльнулась Мэри. – Бывший ординарец деда. Был первым наставником отца, сейчас служит в доме дворецким. Ты вот переживал, как трудно быть принципалом. Думаешь, графской дочерью легче? Ты бы видел, в чем они тут верхом ездят! Нет, лучше не ты, лучше старый Мозес! А это идея, надо будет ему запись послать, пусть старик посмеется на досуге.
– И кто же ты теперь? – заинтересовался Шон. – Все еще Мэри Гамильтон или уже Мария Сазонова?
– Официально пока Мэри Гамильтон. До представления императору. А потом… – она пожала плечами.
Ее собеседники быстро переглянулись. Шон напрягся, от недавней апатии не осталось и следа. На лице Моргана читалась бешеная работа мысли. Полковник всегда соображал исключительно быстро, но сейчас, судя по всему, бросил в бой все резервы своих тренированных многолетней службой в полиции извилин.
– Вот что, девочка, погоди, не торопись, – начал он. – Тебе предстоит представление императору? Я правильно понял?
– Правильно, – кивнула бывшая подчиненная, доливая в кофе коньяк и с удовольствием прихлебывая. – На следующей неделе. Как раз София добраться успеет.
– Мисс София летит к тебе? Это хорошо, Мэри, это просто великолепно… А мы-то головы ломали…
Мэри холодно прищурилась.
– А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее. И по возможности без эмоций, Генри, мне уже не четырнадцать лет.
– Лучше бы тебе было четырнадцать, – вздохнул Морган. – Все было бы куда проще. Теперь тебя ни на жалость не возьмешь, ни на слабоv… Разве что на заботу о благе Бельтайна, если ты еще не забыла, откуда ты родом.
– Милый Дядюшка, – за мягкостью тона Мэри безошибочно угадывалась сдерживаемая ярость, – вы совершенно уверены, что сказали что-то умное? И что я поленюсь вернуться на предмет организации близкого знакомства вашей физиономии и моих кулаков?
Видя, что дело быстро и уверенно движется к скандалу с возможным последующим мордобоем, Шон почел за лучшее вмешаться. Как простой коп он не отказался бы посмотреть на то, как сцепятся эти двое. У бывшего начальника больше опыта, девчонка моложе и наверняка быстрее… редкое было бы зрелище! Но как принципал…
– Мэри, успокойся. Генри, ты бы и в самом деле думал, что говоришь. И кому. Мы все устали, но это же не повод!
– Извини, девочка, – Морган сник, поискал, на чем бы выместить дурное настроение, не нашел и грохнул кулаком по столу. – Извини.
– Все в порядке, – Мэри не на шутку встревожилась. – Да что там у вас происходит?
– Много чего, – негромко и как-то через силу заговорил Шон. – Пришлось отозвать с контрактов чуть ли не четверть корветов – «Гринленд»-то небоеспособен. Неустойку выплатили такую, что закачаешься… Стоило русским уйти, как зоны перехода начали аккуратно прощупывать. В Сигму глубоко пока не суются, там еще при тебе развернули дополнительную минную сеть, а вот от Тэты уже дважды пришлось отгонять визитеров. И ведь прошло всего несколько дней. В таком режиме мы никогда не восстановим экономику, потому что экономика – это прежде всего транспорт. Мэри, Бельтайну нужен союзник. Не временный, на момент ведения боевых действий, а постоянный. Иначе нас сожрут.
Чтобы сообразить, к чему клонит принципал, много времени не потребовалось.
– Ты думаешь предложить сотрудничество Империи? – медленно произнесла она. – А что, имеет под собой… Только, Шон, я ведь не дипломат. Близко не.
– Но просто передать наши предложения императору или кому-то из тех, кто имеет к нему доступ, ты сможешь?
– Постараюсь, – кивнула Мэри. – Принимайтесь за работу, мужики. Через полтора суток кристалл должен быть в руках у Софии. Много воды не лейте, на эмоции не давите, только основное: мы предлагаем Империи… что? Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи? Тогда – каркас соглашения. Привлеките Лорену, если она хорошо себя чувствует. Отдельно набросайте экономических подробностей, чтобы можно было поторговаться по деталям. Со своей стороны я тут тоже покумекаю. И сообразите-ка мне что-нибудь вроде верительных грамот.
Оставшиеся до прилета Софии дни Мэри судорожно пыталась распланировать свои действия. Мысли путались. Одно было совершенно очевидно – ей необходимо переговорить с Ираклием Давидовичем. Потому что майор Гамильтон девица, конечно, дерзкая, но соваться с просьбами к его величеству без предупреждения… это уже даже не дерзость. Это наглость, иногда необходимая в бою, но совершенно неприемлемая в разговоре с одним из самых могущественных людей в Галактике. Значит, побоку пока курс основ дипломатии, скачанный непосредственно после разговора с Шоном и Дядюшкой; надо попытаться встретиться с князем Цинцадзе, именно встретиться, по связи такие вопросы не решаются.
Хорошенько поразмыслив, Мэри решила, что, во-первых, отправлять вызов напрямую его светлости не стоит. При всем его неприкрыто хорошем отношении к ней он может быть недоволен, что его отвлекают от дел в момент пусть и, возможно, не слишком серьезного, но все-таки кризиса. Во-вторых, подключать к этому делу деда ей тоже не хотелось. Николай Петрович, как она успела заметить, был склонен видеть в ней, прежде всего, внучку и ее ипостась взрослой женщины и боевого офицера не то чтобы игнорировал, просто оставлял за скобками. А вот Василий Зарецкий… Да, пожалуй. Полковник Зарецкий тоже наверняка очень занят. Но если отправить стандартное сообщение с просьбой связаться и пометкой «низкая срочность», то можно рассчитывать на то, что тетушкин муж сможет уделить ей какое-то время.
