— Так точно, — отрапортовал Дима, — готовы начать по вашему приказу.
— Будьте готовы, — впрочем, подчиненные бывшего спецназовца и так всегда были в боевой готовности, — сразу начинать не будем. Если пройдет фокус с нейтрализатором, то вы можете вообще не понадобиться. И, Дима, головой отвечаешь за его сохранность. Живым он мне нужен, понимаешь? С переломанными костями, вывихами или сотрясением, но живой, и чтобы ни капли крови.
— Я помню, Александр Евгеньевич, магазины снаряжены резиновыми пулями, охрана у выходов будет увеличена в четыре раза. Какой бы он быстрый ни был, через такой заградительный огонь не пройдет.
— Очень на это надеюсь, — подполковник на секунду закрыл глаза. — Все, свободен.
— Есть, — по-военному четко ответил Дима и вышел из кабинета начальника.
Только Еременко уставился в монитор, как в дверь постучали.
— Александр Евгеньевич, можно? Это Алябьев, — раздался из-за двери захлебывающийся от восторга голос.
— Да, — Еременко, предполагая, что разговор будет долгий, выключил компьютер. К тому же он не любил, чтобы кто-то хоть краем глаза видел, что у него на экране.
— Александр Евгеньевич, вот результаты сегодняшних тестов, — захлебываясь, протараторил ученый, — ваши показатели выросли от трех целых двух десятых до четырех целых двенадцати сотых процента. Это поразительно.
— Спасибо, можете идти, — произнес Еременко и, едва за ученым закрылась дверь, откинулся в кресле, вспоминая события нескольких прошедших дней.
Первым большим успехом, несколько даже вскружившим голову, было то, что ученые выделили симбиота из остатков образцов крови Дениса и Мэй. Вспомнил, как Черешников сдал им катализатор, которым оказался всего навсего кокаин, как этот же Черешников рассказал, каким образом случай помог это выяснить. Еременко вспомнил, как по собственной инициативе сделал замеры своих физических способностей, после чего принял препарат Черешникова и ввел себе выделенного симбиота, и вот сегодня с утра в очередной раз прошел тесты — результат есть.
"Значит, моему организму нужно три дня, чтобы мутаген стал проявлять себя, запомним эту цифру, — Еременко изменил позу и мысли потекли в другом направлении. — Всего-то бактерии из пары шприцов их крови, а уже на четыре процента. Что же будет, когда я полностью их кровь переработаю? Да, Мэй придется заманивать однозначно, такое я не упущу! — Еременко встал и заходил вокруг стола. — Значит, дождался, дождался же!" Еременко нервно рассмеялся. Но тут же, проявляя силу характера, подполковник спокойно и деловито сел в свое кресло.
— Дима, — снова вызвал он заместителя. — Вот что, Дима. Я хочу, чтобы Новиков, как только появится, прошел полное обследование. Полное, слышишь? Проследи, чтобы к его приезду все было готово.
— Так точно, товарищ подполковник, — заместитель слегка нахмурил брови: он не помнил, чтобы его начальник что-либо повторял.
— После у нас не будет возможности, а я хочу точно знать, что будет с моим телом, если я введу себе этот мутаген, — потер внешнюю сторону ладони Еременко.
— Будет исполнено, — еще более нахмурился Дима. Полковник объясняет свои указания — это вообще что-то невиданное.
— Выполняй, — сухо сказал Еременко, но тут же снова расслабился, как только заместитель покинул кабинет.
Так он и сидел, задумчиво уставившись в монитор, смотря на изображение с камер слежения, с нетерпением ожидая прибытия Дениса. Встрепенулся лишь тогда, когда на мониторе показалась знакомая машина, подъехавшая к пункту охраны перед воротами. Еременко тут же встряхнулся, снова стал собранным и пошел встречать своего бывшего протеже, а теперь надежду на становление его, Еременко, сверхчеловеком.
— Привет, Денис, — дружелюбно улыбнулся Еременко, внутри все же чувствуя некий дискомфорт.
— Здрасти, — тоже улыбкой ответил Денис. — Ну вот, прибыл, как обещал. Пообживусь немного, а потом и Мэй прыгнет.
— Проходи, — посторонился Еременко, пропуская Дениса в свой кабинет. За ними вошел и Дима.
— Спасибо, — Денис вошел и уселся в кресло, чувствуя себя вполне уверенно. Сильные эмоции схлынули, и теперь он наслаждался своей победой и званием чемпиона хоть детской, но Арены.
— Так, Денис, — уже из своего кресла произнес Еременко. — Значит, ты у нас теперь победитель! И не простой: чемпион Арены!
— Да ладно, Александр Евгеньевич, Арена-то детская, — поскромничал Денис.
— Ничего себе "детская"! — с веселым удивлением сказал Еременко, делая над собой усилие, чтобы поддерживать дружескую беседу и скрыть свое нетерпение. — Предлагаю сначала покончить с формальностями. Давай-ка пройди полное обследование, посмотрим, как на тебя влияют эти бактерии, а потом в баньку.
— Баньку? Баньку я люблю, — потер руки от удовольствия молодой человек, нисколько не усомнившись в словах Еременко, да и с чего бы?
— Отлично! Дима тебя проводит, — кивнул заместителю Еременко.
— Пойдем, — тут же встал исполнительный Дима.
Первым делом взяли кровь, в этот раз несколько больше, чем обычно, но Дениса это не смутило: надо — значит, надо. Потом его повели по кабинетам различных исследований, сканировали мозг, проверяя его активность и работоспособность, сделали рентген, узи практически всех внутренних органов, заставили побегать на тренажере, доведя его до максимальной скорости, а Денис даже не задыхался. Измерили физическую силу. Косясь то на Дениса, то на показания датчиков, ученые просили повторить, не веря собственным глазам. Наконец его отпустили, проводив в выделенную комнату.
— Александр Евгеньевич, — резко открывая дверь в кабинет шефа, произнес задыхающийся от бега ученый, — тут такое… такое…
— Говори, — поторопил "умника" Еременко, не став дожидаться, пока тот отдышится, — что-то не в норме?
— В норме? — переспросил ученый. — В гипернорме, я бы сказал. Крови в организме увеличено почти на тридцать процентов от обычного, сердце работает так, что может перекачивать не почти десять литров, а, наверное, сто, внутренние органы тоже работают в суперактивном режиме. Почки, печень, все находится в идеальной форме.
— Хорошо, ты ради этого так торопился? — спросил довольный Еременко.
— Нет, кроме этого есть еще некоторые нюансы, если это можно так назвать, — уточнил ученый. — Кожа Новикова стала прочнее я даже не знаю во сколько раз. После обнаружения этого феномена, я достал из мусорной корзины шприц, которым брали образец крови. Больше эту иголку в человека воткнуть нельзя будет, она затупилась. Но и это еще цветочки. Самое главное, что мы обнаружили на рентгене… — ученый замолчал, наливая себе воды из графина и залпом ее выпивая.
