— Здравствуйте, — ответил Денис, на самом деле огорченный тем, что его боится даже доктор.
— Ложитесь, пожалуйста, нам нужно провести еще одно исследование, — затараторил ученый, пытаясь потоком слов скрыть свое волнение, — взаимодействие ваших…
— Да ладно, — отмахнулся Денис, слишком раздосадованный, чтобы слушать докторов, сегодня он уже наслушался непонятных терминов во время утренних тестов, — потом расскажешь.
— Кладите руки сюда, — ученый нажал кнопку, и крепления раскрылись, превратившись в готовые захлопнуться кандалы.
— Будет больно? — спросил молодой человек, садясь на кушетку и вглядываясь в странные крепления.
— Совсем недолго, — не моргнув глазом солгал умник, — кладите.
Денис помедлил. Нервничающий боец, а тем более доктор, его почему-то обидели.
"Неужели они не поняли, что я не монстр? — думал он. — Неужели я такой страшный, что меня стоит так бояться?" Денис сидел на кушетке и смотрел на крепления. Но долго колебаться было не в его характере, и он протянул правую руку к креплению, слегка наклонившись. Из-за изменения положения тела, отражение в отполированном креплении изменилось, смутно что-то напоминая, но Денис не понял что, и протянул руку, одновременно поворачивая голову, чтобы понять, что же отражалось в креплении.
Черешников сидел возле Еременко в небольшой боковой комнате, в которой обычно хранили всякие коробки с препаратами, заваливали остатками упаковок от оборудования, так что места было немного и глава корпорации Пламя прижимался к бывшему начальнику аналитического отдела корпорации Лизард, всматриваясь в изображение маленького монитора, показывающего происходящее в соседней комнате, где общались Денис и Вертихин. Черешников еще раз проверил пистолет, заряженный дротиками с разработанным учеными корпорации "Пламя" веществом, блокирующим действие мутагена, и пошел к двери. До двери было всего два шага, поэтому Еременко просто не успел остановить не вытерпевшего Черешникова, увидевшего, что Денис сел на кушетку спиной к двери.
Черешников, аналитик, теоретик, человек, стрелявший из пистолета только в тире, держал пистолет двумя руками и целился в спину объекту своей мести. Он тяжело дышал, но Еременко предупредил, что если не сможет сдерживать волнение, нужно широко открыть рот, чтобы воздух не выходил со свистом, который слышен на большие расстояния, поэтому у Черешникова были широко раскрыты не только глаза, но и рот. Он шел, широко расставляя ноги, короткими шажками, стараясь не сбить прицел, медленно подбираясь к своему врагу, которого он сам таковым и сделал. Но вот Новиков повернулся и увидел его, тогда Черешников выстрелил.
"Назад, идиот! Подожди немного! — вспыхнула мысль у Еременко, едва Черешников шагнул к двери, но рука, попытавшись схватить аналитика за плечо, схватила пустоту. — Стой!"
Но Еременко еще только вставал с коробки, которая служила им сиденьем, а Черешников уже открывал дверь. Дернувшись за ним, подполковник вернулся обратно, не желая показываться на глаза Денису, и решил наблюдать за всем происходящим через монитор.
Сначала Денис резко соскочил с кровати вниз, в голове вспыхнула обжигающая мысль: "пистолет", но дротик все-таки попал в опускающееся на пол тело Дениса. Удар был несильным, и уже сидящий на полу Денис практически его не почувствовал. Иголка шприца все же не резала кожу Дениса, она раздвигала ткани кожи, а иголка дротика была намного толще, поэтому она не смогла даже прорезать кожу и дротик просто упал, отскочив от Дениса. Но Черешников этого не видел и все стрелял, он даже присел, чтобы стрелять между ножек кушетки. Однако Денис уже вскочил и выбил ногой хлипкую дверь, которая, впрочем, вполне успешно смогла бы сопротивляться обычному человеку.
* * *
Денис ударом ноги выбил дверь и выбежал в коридор.
"Что происходит?!" — диким воплем появилась мысль в голове. — "Куда? Где лестница?" — зная, что лифт обесточен, спрашивал сам себя Денис, но раздумывать было некогда, и он побежал в противоположном от лифта направлении. "Где Еременко? Что с ним? Что вообще происходит?" — врывались, как разрывные пули, отчаянные обрывки мыслей.
Он еще не добежал до поворота, а бойцы "Пламени" уже выбежали из соседней с выбитой Денисом двери, за которой ждали команды, и открыли огонь. Резиновые пули со свистом пролетали мимо и с треском откалывали кусочки дерева от косяков. Прыжок влево, прыжок вправо, перекат, спасительный поворот был уже в одном шаге, но бойцы все прибывали и плотность огня не позволила Денису остаться невредимым. Несколько пуль попало ему в спину, сшибая на пол и сбивая дыхание. В голове Дениса еще только вспыхивала мысль "перекат!", а тело уже совершало этот маневр. Перекатившись чисто на рефлексах, задыхающийся Денис не стал даже вставать, руками перебросив свое тело за угол коридора. Тут Денис смог встать и оглядеться: это был не поворот, это был небольшой закуток с двумя дубовыми креслами и журнальным столиком. Схватив кресло, тут же его поставил — слишком неудобное, чтобы им прикрываться. Тогда Денис взял журнальный столик, и, укрывшись им, как щитом, вышел на открытое пространство. По столешнице тут же заколотили резиновые пули, откалывая кусочки дерева. Понимая, что долго столик не продержится, Денис с силой уперся ногой в столешницу и оттолкнул от себя, вызывая небольшое замешательство в стане противнка, сам в это время одним прыжком возвращаясь к креслам. Тяжелое дубовое кресло — плохой щит, но отличный снаряд. Денис схватил кресло за подлокотники, шагнул к повороту, и, развернувшись, но не высовываясь, швырнул кресло в коридор, сбивая наземь не ожидавших такого поворота событий бойцов. За несколько секунд повторив маневр со вторым креслом, Денис бросился дальше по коридору. Пара очередей прошла мимо и Денис бросился за очередной поворот, успев бросить взгляд назад и оценить обстановку. Двое из более чем десятка бойцов продолжили преследование, короткими очередями пытаясь попасть в размытый силуэт, в который превратился прыгающий туда-сюда воин Арены. Нырнув за спасительный угол, Денис обнаружил себя в тупике, путь из которого вперед преграждала тяжелая дверь. Бежать обратно, под обстрел, было просто-напросто глупо, потому Денис изо всех сил ударил ногой в дверь около ручки, пытаясь сломать либо саму дверь, либо замок. От мощнейшего пинка дверь даже не шелохнулась, а Денису на мгновение показалось, что ему парализовало от боли ногу.
"Черт, черт, черт", — ругался про себя загнанный в угол Денис, не зная, что делать дальше. Он уже все понял, и про себя и про Еременко. Оставался лишь один путь — обратно. Выбегать сломя голову он не решился и затаился у поворота, полагая, что успеет среагировать на движение бойца. Но прошло пять секунд, потом десять, и тридцать, и вот уже минута, но никто так и не пересек черту, за которой скорость и сила Дениса давали бы ему преимущество в ближнем бою.
