А главное, что сделает Райан?
Где-то там, за звёздным пологом, видневшимся между вершинами гор и кронами деревьев, корабли Федерации схлёстывались с эскадрами недавних союзников – возможно, прямо сейчас. Была ли война с Альянсом неизбежностью, или в ней всё же виноват лишь один принявший решение человек? Если последнее верно, то ведь была возможность всё предотвратить. Но кто ж мог знать заранее…
В чём-то Карла была права – Конверса из Федерации действительно выставили. Не сразу, правда: первоначально эти трое – адмиралы Симон Конверс и Александр Иген и генерал Линда Барток – были приняты прямо-таки с небывалыми почестями. Но Конверс с Игеном быстро исчезли с горизонта, уйдя в поиск вместе с частью своего флота, собранного на Внешних планетах, а Барток, ещё некоторое время подержавшись на плаву, вскоре тоже канула в неизвестность. Казалось, власти рады были забыть обо всех троих, и Давина не могла отделаться от мысли, что их просто боялись. С той минуты, когда Дейнебская война коснулась Федерации, популярность президента и Парламента неуклонно падала, зато на эту троицу народ только что не молился. В армии отношение к ним было более сдержанным, всё же многие не могли забыть битвы при Одине, где федеральный флот был превращён в приманку. Но и армейские всё же помнили, кому союзники обязаны своей победой. Марк де Вега был не единственным, кто предпочёл верность прежним командирам верности государству. Несколько планет, без боя перешедших на сторону Альянса в начале войны, тоже факт более чем красноречивый.
Из своего поиска Конверс с Игеном вернулись примерно через год, и этого явно оказалось слишком мало, чтобы их успели забыть. Давина помнила заголовок в новостной ленте, сообщавший об этом событии: «Перейдёт ли Цезарь Рубикон?» Сравнение напрашивалось – вернувшемуся адмиралу приказали оставить свой флот за границами Федерации. Докладывать о результатах поиска Конверс отправился только с группой ближайших офицеров. Никто не знает, что именно он рассказал президенту, премьер-министру и главе Федерального совета на пятичасовой встрече, проходившей за закрытыми дверями. Известно было только, что после её окончания Симон и все его люди почти сразу же вернулись на корабль, стартовали и отбыли к своему флоту. Удержать их не пытались. Жалели потом, должно быть, страшно.
Внешние планеты оказались более гостеприимны: они своих спасителей не забыли и не боялись. К тому времени Альянс против дейнебов потихоньку разваливался, но всё же его ядро продолжало держаться вместе, помогая друг другу восстанавливаться после войны. Вот Конверс и пожелал обратиться к представителям союзных планет, ради такого случая собравшимся на Топазе. Войдя в зал заседаний всего лишь адмиралом, вышел он оттуда уже консулом Альянса. Висевший на орбите небольшой, но хорошо оснащённый флот, подчинявшийся лично Симону, и то, что все линии планетарной обороны в этот день по странной случайности оказались отключены, изрядно поспособствовали силе его убеждения. Так что уже на следующий день жители Внешних планет узнали, что отныне Альянс – не просто союз, а единое государство, а они его граждане. Немногих несогласных переубедили быстро и эффективно.
В течение трёх лет после этого Альянс усиленно наращивал мускулы, явно готовясь к военным действиям. Федерация реагировала со странным равнодушием, хотя Дейнебский союз после разгрома опасности ни для кого не представлял, а больше воевать в обитаемом космосе было вроде бы и не с кем. Первые атаки флотов Альянса стали для федеральных властей такой же неожиданностью, как первый снегопад для нерадивого муниципалитета. Такое, во всяком случае, складывалось впечатление.
В костре зашипела и треснула очередная ветка, выбросив сноп искр. Время дежурства Давины за размышлениями как-то незаметно прошло, о чём ей и сообщила проснувшаяся без понуканий Карла. Мортимер легла, свернувшись клубком на непривычном ложе из веток. Но вскоре усталость взяла своё, и она заснула.
К утру небо затянуло, посыпался мелкий снег и задул сильный ветер. Видимость была ненамного лучше, чем ночью, и путники, пройдя пару километров и чуть не навернувшись с очередного склона, остановились под прикрытием бурелома, единодушно решив, что двигаться дальше в таких условиях невозможно. Голодный желудок всё чаще напоминал о себе, термоподогрев, казалось, отключился, хотя, когда Давина стащила перчатку и потрогала подкладку куртки, та была горячей. Но от холода уже не спасала.
– Как вы думаете, сколько мы отошли за вчера от места? – жалобно спросила Карла. – Не пора ли звать на помощь?
– Может, и пора, – Райан посмотрел на небо. – Вот только, боюсь, наши просто не найдут нас в этом лесу. Мы не можем дать им никакого ориентира, и даже телепатия тут не поможет, потому что мы сами не можем толком определить, где находимся. И я не уверен, что у них найдутся теплоискатели.
– Может, всё-таки попытаемся связаться с ними и спросим? – Давина обхватила себя руками и принялась чуть подпрыгивать на месте.
– Ладно, только давайте попробуем сперва найти какое-нибудь убежище, где можно будет разжечь огонь. Хотя… подождите-ка… – Райан на мгновение замер, глядя куда-то перед собой. – Так, дамы, кажется, нам повезло. А может, и не очень.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что недалеко от нас люди. И они не из лагеря.
Давина тут же потянулась по окрестностям телепатическим усилием, мысленно обшаривая местность по расходящейся спирали. И вскоре наткнулась на тех, о ком говорил Райан. Действительно, с полдюжины человек находились всего в каком-то полукилометре от них. Они явно были насторожены, напоминая разведчиков на вражеской территории, но не боялись.
– Кто это, как вы думаете? Райан пожал плечами.
– Не из лагеря? – подала голос Карла. – Кажется, вы говорили, что где-то в этих местах обретаются местные повстанцы?
– Очень может быть, что это они и есть, – кивнул Танни.
– Думаете, они нам помогут?
– А почему нет? Нам с ними делить вроде как нечего. Попытка не пытка.
– Только надо будет заранее дать им понять, что мы рядом и не враги, – добавила Давина. – Они постоянно настороже, могут и выстрелить.
– Вы правы. Ну что, дамы, двигаемся?
Райан оглядел комнату, в которую их привели. Она была невелика и лишена окон, а массивную дверь, и проверять нечего, заперли снаружи. Впрочем, телекинетики с этим справятся, однако конфликтовать с местными хозяевами Райану не хотелось. Всё, чего ему сейчас хотелось, честно говоря – это поесть и завалиться спать. Нильфхельская усталость, уже несколько дней не дававшая о себе знать, навалилась с новой силой. Лейтенанту казалось, что прошедшую ночь он не проспал у костра, а до рассвета таскал мешки с песком. Однако расслабляться было рано.
