кроме нее, тоже.
— Теперь у нее есть еще и мы, — заверила Дарли. — Поверьте, в благополучии этой девочки мы заинтересованы кровно. И в том, чтобы обучить ее всему, чему только можно обучить. Никто не знает, когда ей это пригодится. Сами подумайте, кто еще на ее месте выкарабкался бы из всех свалившихся на нее неприятностей, да еще и с немалым прибытком.
Пимен медленно покачал головой, он и сам понимал, что удача его воспитанницы — это нечто запредельное.
— А теперь я хочу поведать, с кем Лине придется разбираться.
И флаг-адмирал рассказала ринкангцу историю противостояния со «сверхами» и объяснила, кто они такие. Он выслушал и поежился — твари еще те. И его девочке придетс с ними сражаться? Тяжелая задача…
Аарн, видя его беспокойство, мягко улыбнулась, немного помолчала и добавила:
— Нравится мне ваша Лина, чудную девочку вы вырастили. Чистую и светлую. Не без недостатков, конечно, ну так кто из нас идеален? Вот упрямство ее надо будет преодолеть, она учится нужным вещам, но спустя рукава, поскольку глубоко внутри себя уверена, что все это никому не нужная чушь, а ей бы только летать. Но при этом неосознанно уже использует связки и плетения вероятностной магии в бою. Кержак Черный, когда это впервые увидел, чуть не упал. Дарв ис Тормен вообще не поверил, что такое возможно, пока сам не посмотрел. Еще одно плохо — розовые очки Лины. Граф сейчас изо всех сил пытается с нее эти розовые очки стащить и показать всю неприглядность реального мира. Но девочка неосознанно сопротивляется, ей уютно в выдуманной картине, и это невзирая на все с ней случившееся.
— Это да, розовые очки имеются, сам сталкивался, — вздохнул контр-адмирал. — Но это все второстепенные проблемы. Главное в том, что жизнью обычного человека, пусть даже пилота, ей не жить. Я правильно понял?
— Да, правильно, — подтвердила Дарли. — Тиналина Барселат — нечто намного большее, чем человек и даже великий маг, мы убеждаемся в этом с каждым днем все сильнее. Хотите знать, что бы она сотворила, если бы ей некому было прийти на помощь? Когда социоматики выложили перед нами прогноз, нас всех чуть удар на месте не хватил, и мы долго благодарили Благих Защитников за то, что вы сумели помочь ей выбраться из ловушки. Иначе через несколько лет весь Ринканг был бы залит кровью. А может, и не только Ринканг.
Увидев кивок Пимена и отметив про себя его ошалевший вид, директор Тарканака поведала о выводах оперативных статистиков из группы Перлока Сехера и Биреда Касита. Контр-адмирал выслушал, потом долго сидел молча, покачивая головой и явно не веря. Затем хмуро спросил:
— Эти ваши э-э-э… «предсказатели» уверены в своих выводах?
— До сих пор ни разу не ошибались, — заверила прекрасно понимающая его сомнения Дарли. — Социоматика — это не гадание на внутренностях или кофейной гуще, а вполне точная наука, с ее помощью было предотвращено множество социальных катаклизмов, которые в ином случае привели бы к миллиардам жертв. Поэтому мы и стремимся научить Лину четко поничать, что, зачем и когда она делает. Любой ее поступок может стать катастрофой, если она не подумает о последствиях. Я бы хотела попросить поговорить с ней об убийствах. Да, врагов нужно уничтожать, но без излишней жестокости.
— Поговорю, — хмуро заверил Пимен, просмотрев записи нескольких боев воспитанницы и поняв, что Белая Стерва имеет в виду.
Девочка действительно зачем-то расстреливала подранков, уже не способных навредить. Это нехорошо, неправильно, не принято такое в пилотской среде, и следует объяснить Лине это. Вспомнив, через что пришлось пройти воспитаннице, он недовольно пожевал губами. Врагу такого не пожелаешь! А ведь ей предстоит намного большее, если то, что он услышал, правда. К сожалению, слишком похоже на правду. Надо же, богиня или нечто большее! Это его-то наивное дитя? Остается надеяться, что Лина останется такой же доброй и непосредственной, как сейчас, не превратится под влиянием большой власти в чудовище. Власть ведь превратила в нечто непотребное многих прежде хороших людей…
— Сейчас Тиналине нужно все силы отдать учебе, — продолжила флаг-адмирал. — Первый семестр мы будем только присматривать за ней, иногда давая кое-какую информацию. А вот со второго возьмемся за нее вплотную. И легко девочке не будет. Однако другого выбора просто нет. Ей необходимо научиться контролировать все дары, которыми слишком щедро одарили ее Благие.
— Согласен, научить контролировать нужно, раз дело обстоит так, — тяжело вздохнул Пимен. — Мне просто жаль девочку, которой вместо того, чтобы болтать с подружками, примерять красивые платья, танцевать, встречаться с мальчиками и влюбляться, придется отдавать все силы на учебу и тренировки.
— А вы уверены, что ей вообще нужны эти платья, танцы и мальчики? — ехидно прищурилась Дарли. — Судя по всему, Лине личные взаимоотношения и развлечения интересны не более придворных интриг, ей только летать охота. И это ненормально даже для прирожденного пилота. Слишком гипертрофировано. Мы поэтому и даем Лине полгода свободной жизни обычной курсантки Академии, чтобы посмотреть с кем и как она станет общаться. У меня есть подозрение, что ни с кем больше необходимого,. Слишком нелюдима и замкнута. Вы знаете причину?
— Дети в школе травили фондовскую, — тяжело вздохнул контр-адмирал. — Она, конечно, отбивалась, дралась до полусмерти, отказываясь принимать определенную ей детским коллективом униженную роль. Этого Лине не простили и просто перестали общаться хоть как-либо. Что ей, впрочем, оказалось совершенно безразлично, она даже обрадовалась, поскольку ее интересы всегда отстояли очень далеко от интересов обычных детей. Девочке просто не о чем было с ними говорить, для нее все их игры, развлечения, ухаживания и прочая, как она выражалась, чушь были попросту неинтересны. Лине куда интереснее со взрослыми, состоявшимися людьми, пилотами и техниками. Я, между прочим, тоже не понимаю, зачем общаться с «этими». Живут себе где-то, маясь своими вымыслами, вот пусть там и живут.
— Ясно, — кивнула директор Тарканака. — Девочка совершенно не социализирована. Но дело в том, что в Академии будут не «эти», как вы сказали, а талантливые и умные разумные, далеко не обыватели. Не хотелось бы, чтобы Лина так и оставалась наедине сама с собой, ни
