Вторая жертва – Таня…
Мы сумели прорваться к автобусам, укрылись за ними, попутно уложив еще трех дедайтов и парочку обычных зомби. Держать там оборону мы не собирались, но хоть дух перевели. Сгруппировавшись тесно, перебежали к длинному гаражу, отыскали взломанную нами же дверь, ввалились внутрь, мигом задвинули тяжелую задвижку.
Димка жутко сипел, заглатывая воздух.
Я положил его на кучу пыльной ветоши. Он уцелевшей рукой вцепился в ремень висящего у меня на груди автомата, потянул его к себе. Я присел перед Димкой, пытаясь разобрать, что он говорит.
– Жжет… Жжет…
Димка корчился от боли.
– Потерпи. Выберемся, промоем раны, заштопаем.
Оля уже заматывала Димкину руку своей футболкой. Таня осматривала глубокие царапины на бедре.
– Мне кранты, – Димка крепко схватил меня за грудки. – Ты был прав. Надо было сидеть в глуши.
– Помолчи.
Я разжал его пальцы, но он опять вцепился в меня.
– Бери ее себе… Ты же этого хотел?.. Забирай, она твоя…
Я подумал, что он начал бредить. Потом понял – Димка говорит про Олю. И Оля, кажется, это тоже поняла. Она встала, отошла. Я слышал, как в брошенном портфеле пищат котята.
– Уходите… – Голос Димки делался все слабее но держал он меня по-прежнему крепко. – Дверь, помнишь?.. Там… Уходите через нее… А я этих гадов задержу… Баллоны откройте… Ну чего ты пялишься, Брюс?! Баллоны с газом у стены. Открой ты их. И беги…
Димка выпустил меня и, обессиленный, упал на ветошь.
В запертую дверь заколотили зомби. Таня вскочила, Оля подобрала пищащий портфель, выставила перед собой ружье.
– Давай! – почти беззвучно приказал мне Димка и приподнял здоровую руку, показывая мне зажигалку – одну из тех, что мы взяли на заправке.
Где-то со звоном разбилось стекло…
Я понимал, что в гараже нам не продержаться. Пока что подтягивающиеся по нашим следам обращенные не сообразили, что в здание можно проникнуть через окна – серые, густо покрытые пылью и грязью стекла мало чем отличались от стен. Но через пять минут или, может, через десять, какой-нибудь особенно смышленый дедайт шагнет в раму, осыпая стекло, и окажется перед нами…
Я бросился к служебной двери, про которую говорил Димка.
Это был выход на улицу, в город – на ту сторону бетонного забора. Чтоб оценить обстановку, я стволом автомата выбил стекло в одном из задних окон. Зомби оказались и здесь – но их было меньше, чем перед вокзалом. Я заметил четыре куда-то бредущие фигуры. Вполне возможно, где-то прятались и другие обращенные, но пока они себя ничем не выдавали. А спрятаться тут было где: старые гаражи, сараи, поломанные дощатые заборы, ржавеющие остовы машин, горы строительного мусора – в такие трущобы при других обстоятельствах я бы не полез.
За моей спиной что-то с грохотом рассыпалось, зазвенело. Девчонки взвизгнули и осеклись.
Я обернулся, вскидывая автомат.
Тощий зомби, не дедайт, а обычный – первого, так сказать, поколения – барахтался в разбитом окне. Я, пробегая мимо Тани, вручил ей «калашников», выхватил мачете – не хотел я грохотом выстрелов привлекать сюда других тварей.
Зомби все никак не мог протиснуться в помещение. Между рамами обнаружилась металлическая решетка – на наше счастье. В ней-то зомби и застрял. Осколки стекла сыпались на пол, с омерзительным скрипом выползали из трухлявого дерева гнилые гвозди, удерживающие решетку, – зомби упрямо лез вперед, бестолково размахивал руками, не понимая, как выбраться из ловушки, в которую сам же и забрался.
Я ударил его в висок, на удивление легко пробив клинком уродливую голову, похожую на подгнившую хэллоуинскую тыкву. Мертвец осел, а в разбитом окне за решеткой появилась еще одна рожа – здоровенный дедайт уставился прямо на меня.
Грохнул выстрел – это подоспевшая Оля в упор разрядила один из стволов охотничьего ружья. Патрон оказался снаряжен картечью, и вытянутая рожа дедайта стала похожей на пропитанную кровью губку. Выстрел не убил живучую тварь, но ослепил и ошеломил.
Я с разбегу ударил плечом в стоящий около верстака железный шкаф с инструментами. Он завалился набок, перекрыв часть разбитого окна. Я молил бога, в которого уже был готов поверить, чтоб и в остальных окнах оказались решетки.
– Газ! Газ! – сипел Димка, пытаясь сползти со своего ложа.
Я подскочил к нему.
– Будем уходить. Держись!
Затрещало, осыпая звенящее стекло, еще одно окошко. Скрипнули, взвизгнули старые гвозди, с трудом удерживая сваренную из металлических полос решетку.
Димка оттолкнул меня и закричал от боли.
– Он не выживет, – сказала мне Оля.
Я и без нее это знал. Но не мог же я оставить друга – пусть даже и такого несносного иногда – на растерзание плотоядным уродам.
Что-то зашипело в углу, где стояли баллоны. Я резко обернулся, думая, что это подает голос какая-то изготовившаяся к прыжку тварь. Но, кроме Тани, никого там не было.
– Правильно… – пробормотал Димка, глядя в ту же сторону. Он опять показал мне зажигалку. – Уходите… Быстрее…
Таня повернула еще один вентиль – и шипение сделалось громче. Я смотрел на нее, видел, что она делает, но не мог поверить своим глазам. Она же лишила нас возможности отстреливаться! Да что там! Даже удар металлом о металл или о камень мог вызвать мгновенный взрыв.
– Что ты сделала?! – заорал я.
Таня с вызовом взглянула на меня, и я вдруг понял, что она все просчитала, все решила за нас. Газ рвался из баллонов, и у меня не оставалось времени ни на что, кроме безоглядного бегства.
– Прощай, друг, – сказал я Димке. Он слабо мне улыбнулся.
Оля и Таня уже спешили к служебной двери.
Зомби лезли теперь в три окна. На двух из них решетки держались на честном слове.
Насколько сильным будет взрыв, когда кровожадные твари набросятся на Димку, и он щелкнет зажигалкой? Заденет ли нас пламя? Не посечет ли нас всех разлетевшимися обломками?
Я опять взглянул на Димку. Он все так же улыбался, только глаза у него были совершенно пустые – как пуговки на плюшевой игрушке.
Димкина рука скользнула на пол, зажигалка вывалилась из пальцев. И я понял, что на его лице не улыбка застыла, а оскал покойника.
Я бросился к нему, еще надеясь на чудо. Но он был мертв. Безнадежно мертв.
И уже никто не мог остановить рвущихся в разбитые окна зомби.
– Уходите, – сказала Таня за моей спиной.
Она подошла к Димке, подняла зажигалку. Повторила:
– Уходите! – Теперь ее голос звучал угрожающе.
– Нет, – сказал я и протянул к ней руки, опасаясь, что она прямо сейчас выпустит из своего слабенького кулачка крохотный язычок пламени. – Не надо.
– Уходите, пока можете.
Она все просчитала. Она все решила за нас.
