Ознакомительная версия.
Может быть. Но Малярийкин, как уже говорилось, в совпадения не верил. Особенно если в совпадениях фигурировал бывалый командор «КТО».
Выходит, Шапронов его пощадил. Оставил на сладкое. Для индивидуального поединка. А может, и правда совпало. Сколько еще таких же полуподбитых машин горит сейчас в колонне? Десять? Двадцать? Ни одной?
По сути, это не важно. Важно только одно – что сейчас делать. Машина Малярийкина оказалась жестко зажатой между двух соседей спереди и сзади.
В то же время сканирование систем показывало, что серьезных повреждений трансмиссии нет. Значит, вне зависимости от веса подбитых машин-соседей, выбраться из этой «заглушки» труда не составит. Подвигаться вперед и назад, потолкаться. И мощный «Мамонт» вылезет. Без проблем. Вот только это займет не меньше минуты. И привлечет внимание противника. Если все же командор не убил его, потому что не узнал, то всякое движение будет означать немедленную, почти неминуемую смерть.
Дилемма. С другой стороны, оставаться на месте и сидеть мышью тоже было нельзя. Раз в динамиках нет сообщения о победе или поражении одной из команд, значит, оба капитана живы. И Шапронов, опасаясь приближения Байбулатова, обязан начать искать своего врага. Сколько это займет времени при внимательном изучении горящих и подбитых машин в прицельную оптику, с такого близкого расстояния, Малярийкин не имел понятия. Но сомневался, что поиск займет больше пятнадцати минут. Это если не торопясь.
Ну а дальше – еще один выстрел «Рельсой». И прощайте.
Слава богу, в башне имелись обзорные экраны, позволявшие смотреть во все стороны, не поворачивая орудие и башню.
Малярийкин осмотрелся, стараясь не обращать внимания на всполохи горящих вокруг машин товарищей. Он пытался смотреть вдаль, за насыпь. Туда, где пятью минутами ранее вспыхивало пламя одиночных выстрелов его заклятого врага.
Хмыкнул.
Ситуация с маскировкой Шапронова по сравнению с первой минутой боя изменилась существенно. Несколько попаданий вокруг его земляного эскарпа зажгли траву и кустарник. Теперь машина Шапронова также освещалась открытым огнем. Видно все равно было плохо, но Малярийкин даже с расстояния в сто метров определил в зарытом в землю силуэте корпус «Викинга» и башню «Рельсы». Доказательства применения «Рельсы» были рассыпаны вокруг Малярийкина весьма щедро.
А еще Малярийкин не без досады обнаружил, что башня «Викинга» шевелиться. «Викинг» оглядывал поле, используя прицельную оптику. Кого он искал – было ясно.
Малярийкин выругался. Выходит, в начале боя его шмальнули все-таки случайно. А сейчас, едва он дернется, мгновенно добьют. Но вот добьют ли? «Мамонт» – тяжелобронированный корпус. И даже «Рельса» с такого близкого расстояния его возьмет не всегда. Тем более в панике взаимного обмена ударами. Вот только будет ли Шапронов паниковать? Малярийкин что-то в этом сомневался. В любом случае, расклад шел уже на минуты. И иного выхода, кроме как вступить в бой, у Маляра не осталось. Вот-вот, и Шапронов отыщет его машину. И начнет палить. Альтернатива тут имелась одна – начать палить первым и выиграть хотя бы первый залп.
«Постой! – остановил собственные размышления Малярийкин. – Первый залп! Не тут ли кроется залог будущей победы?»
На его «Мамонте» установлен «Шафт». Пушка с прицельным режимом боя и возможностью нанесения противнику колоссального урона. «Шафт» был штукой архидорогой, но цена считалась оправданной.
С одной стороны, «Шафт» рассчитывался на снайперскую тактику игры. С другой стороны – обладал колоссальной мощью при накоплении энергии.
Величина урона регулировалась длительностью нажатия на гашетку накопителя. Быстрое касание – слабый или «обычный» выстрел. Длительное нажатие – сокрушительный смертельный удар, способный уничтожить почти любую вражескую машину. Было бы время.
В стремительном танковом бою времени обычно никогда и никому не хватало. Но вот именно сейчас, именно у Малярийкина в его горящей машине времени было хоть зажрись. Во всяком случае – до минуты и более.
Истинную свою мощь «Шафт» начинал проявлять уже во второй модификации.
У Малярийкина же была еще более мощная модификация – третья, безумно дорогая, для миллионеров.
Малярийкин нажал на гашетку накопителя, изготавливаясь к стрельбе. Башню не поворачивал. Как только энергии будет достаточно, чтобы выбить дух из «Викинга» единственным выстрелом, он нанесет удар навскидку, как техасский ковбой.
* * *
Шапронов искал Маляра среди трупов людей и остовов танков. Гаденыш был жив. Иначе бы динамики «КТО» уже разрывались ликованием или горем.
«Вот же упорный урод!» – даже с некоторым уважением подумал командор.
Чтобы сидеть вот так, тихо, в центре кладбища и не бздить, не дергаться, надо иметь железные нервы. У ветеранов выдержка была что надо. А вот молодежь себя таким достоинством обременяла редко. Выходит, Малярийкин – исключение из правила. И то верно. Не зря, видать, на него все внимание обращали. Словно на приснопамятного Юнгу. Мол, юная звезда «КТО».
М-да, зачатки и способности есть, тут не поспоришь. Вот только зачатков одних маловато.
«Меня, – усмехался Шапронов, – с наскока не возьмешь!»
Командор крыжил пылающую площадку с мертвецами слева направо – как учили. От головной части колонны – до хвостовой. Причина была проста – в голове (исключая легкий авангард) обычно шли самые умелые бойцы и самые лучшие танки. Их следовало при любом раскладе выцеплять первыми. Если не залпами, то просто вниманием.
И, разумеется, командор не ошибся. В головной части колонны прятался искомый «Мамонт». Тот самый, отвратительного цвета.
Плотно зажатый между двумя горящими тяжеловесами (сейчас уже трудно было определить корпуса – они пылали, как угольки в шашлычном мангале) «Мамонт» был неподвижен. Но опытный взгляд командора мгновенно определил: ходовая часть цела; орудие и система наводки целы; серьезных повреждений по броне нет.
И пушка. Орудие на броне – «Шафт». Почти невидимые в зареве окружающих пожаров, на стволе башни мигали мелкие сигнальные огоньки. «Шафт» заряжался!
Шапронова пронзил леденящий пот. «Шафт» работал по накопительной системе. И в случае долгого накопления энергии мог разрядиться просто чудовищной мощью!
– Черт подери, твою мать!!! – заорал командор самому себе.
Башня «Викинга» развернулась. «Рельса» застонала, накапливая энергию для собственного удара!
* * *
Когда башня «Викинга» стала резко проворачиваться в его сторону, Малярийкин вздрогнул. Физически. Много раз в жизни ему было страшно. Но настолько страшно, пожалуй, не было никогда. В принципе, Малярийкин не очень боялся смерти (гораздо больше страшился инвалидности или пыток), но быть обнаруженным и погибнуть за несколько минут до решающего удара обидно!
Ознакомительная версия.
