из гражданских аэродромов, чтобы вернуться к себе домой. Дон Сервантос выругался. «Проклятый гринго. Всегда обманывают. Но и он тоже не новичок. Будет клеить наклейки на мешки. 50 килограммов на наклейку, а может быть и больше. Но для проверки 10 пачек по 1 килограмму. Если обманут, то потери будут небольшие. По договору с ФБР он распылил какой-то яд над плантациями сои донны Хуаниты. Если она узнает – война, и ему ни чего не светит, даже если объединится с соседями. А это идея. Он столько кокаина не производит, а за наклейки он их купит, и будет контролировать».
Агент сидел в кабинете начальника отдела. Вирус распылён. Это пробная партия. Если всё пойдёт удачно, то будет распылено ещё несколько тонн культуры. Вирус заражает сою и арахис, убивая их. Это подорвёт экономику «Дикой Кошки». Наркобарону пообещали свободную продажу кокаина в Австралии, оптовую продажу. Даже дали специальные наклейки. Теперь можно будет отследить все пути реализации наркотика и накрыть всю сеть. Если повезёт, то узнать больше и о НЮКЕ. Кто сказал, что нельзя убить одним выстрелом двух кроликов. Если повезёт, то и трёх можно. За НЮК обещали повышение, а фарм. компании заплатят за технологию его синтеза. Но сейчас работа. Завтра прибывает первая партия, надо встретить, проверить, пропустить. Это его задание.
В порту груз ждали двое. На парковке старенький, видавший виды седан, в кармане документы на 10 килограмм пищевых добавок. На экране бежали номера грузов. Вот и их мешок. 10 килограмм, как по накладной. Теперь на досмотр. Босс сказал, что боятся нечего, но всё равно страшно. Они – «смертники». Проштрафились. Если всё «выгорит» – спишут.
– Джон, зови ФБР-овца, его груз.
Их отвели в подсобное помещение. Агент достал 10 пачек, каждая с наклейкой. Щупом проткнул каждую, поместив образцы в пробирки. Пробирки вставил в анализатор. Пока шел анализ, старательно заклеил проколы.
– Всё в порядке. Соответствует заявке. Пакуйте и свободны.
Они упаковали груз и вышли. Погрузили мешок на заднее сидение, сели. На душе было неприятно, руки тряслись. Немного посидели, успокоились, завели мотор и поехали. Напьются потом, на базе.
– Вот они. Остановились здесь. Посмотрим, что там у них.
Дрон влетел в окно и сел на одну из внутренних балок ангара. Мешок выгружали из машины, курьеры разговаривали с каким-то толстым и лысым афроавстралийцем.
– Билл Боярд. Знакомая личность. В федеральном розыске. Уже звёздочка гарантирована. А там, в уголке скрытая дверь. А вот и рычажок. Пишешь?
– Да. Значит там фасовка.
– Нет, этот не фасует. Он продаёт партиями.
– Удачно мы, удачно.
– А это что за «уголёк» за столом? Рожа мне его знакома. Сними крупнее.
– Уходим, пока не заметили. РЭБ у них нет, но сканеры быть могут. Пусть теперь наружка их ведёт.
Дон Сервантос был доволен. Первая партия прошла. Его люди готовили вторую, побольше. В 25-и килограммовых мешках. Он сидел на веранде своего дома, попивая текилу. Рядом сидел друг детства, дон Хорес. Их отцы дружили и были союзниками в войнах наркобаронов, но тому не повезло. «Дикая Кошка» влезла. Его отец погиб, а он, чтобы сохранить себе жизнь и хоть какие-то владения, стал её «клиентом». Хотя, она не лезет особо в его управление, и даже иногда помогает шротом и зерном.
– Хотел бы ты от неё избавиться?
– Это нереально. Два раза флот Австралии приплывал. И что?
– И всё же?
– Не только избавиться, но и кусок откусить. Пожирнее.
– Губа не дура.
– А как?
– Есть метод. Как у неё соя?
– Много погибло. Дон Педро – младший приезжал. Сам. Привозил этих, русских.
– Значит серьёзно. Хорошо сработали.
– Ты что-то знаешь?
– Не только знаю, но и сделал.
– Твоя работа? Но как?
– ФБР.
– А тебе что?
– Грин-карта для моего кокаина. Клеишь этикетку, и его пропускают.
– Моё возьмёшь?
– С тебя 40%, как с друга.
– Вот и договорились. Отметим.
Дон Хорес уехал пьяный «в сосиску», слабоват на алкоголь. Дон Сервантос потирал руки. Одна крупная партия уже ушла, готовили третью. Несколько соседей согласились быть его союзниками. С них 50%, этот – друг детства и агент в лагере врага. Отправил письмо агенту Смиту. Ответ порадовал. Готовится ещё партия яда, нужен надёжный дон, могущий доставить яд как можно дальше. Дон Хорес подходит лучше всех.
Дон Педро – младший разговаривал с сестрой. Она в Европе, договаривается по поставкам НЮКА для фармакологической промышленности. Дела не очень. Погибли посевы сои, бобов, чечевицы в некоторых районах. Погибли только те, что люди выращивали для себя. Промышленные посевы почти не пострадали. Листья только покрылись чёрными пятнами. В лаборатории выявили специфический вирус, но он не ест «Колумбиаду». Населению надо помочь. Пусть в этом году сеют «Колумбиаду». Обменяем её на пищевые сорта 1:1, или даже 1:2. Если вирус остался в почве, не расти здесь обычным сортам. От дона Хореса стало известно, откуда ноги растут. Но не стоит горячиться. Пусть дон Хорес отправит в Австралию 100 килограмм НЮКА. И нам польза, и им затравка. А там прихлопнем всех. Леди-босс обещала поговорить с НИМ. И образцы наклеек надо получить.
– Вам не интересно? – спросила донна Хуанита.
– Это уже вчерашняя новость. Вы уже приняли меры. Людям доставлены семена, образцы в лаборатории. Ещё немного, и вы всё исправите. Тем более, что ваши посевы не пострадали.
– Да, мы компенсировали. Но что будет дальше?
– Война. Как обычно. Это не моё. Вы лучше расскажите про свой приют для сирот. Кем стали его выпускники.
– Вы не можете успокоиться? Уже сняли цикл передач о России и Возрождённой Англии. Теперь и до меня добрались.
– Мир должен увидеть и другое лицо «Дикой Кошки».
– Не боитесь?
– Нет. Мы же в СЕМЬЕ, и вы, и я.
– Точита. Проводите донну Юлю в 7-й архив. Свободный доступ.
– Пошлите, провожу. – сказала секретарша по-русски.
7-й архив. Комната, вырубленная в скале. Вдоль стен стеллажи с папками. Она открыла оду, вторую, третью. То же, что и в России, та же методика, только детдом её, «Кошки». Учёба в России, Лондоне. Направление в Колумбию, Кубу, Мексику, Венесуэлу, Пуэрто-Рико, анклавы на побережье. Весь Карибский бассейн опутан её сетью. Врачи, учителя, инженеры, химики, пилоты, капитаны, военные. Она тратит больше, чем все компании в России, вернее ОН выделяет ей больше. Здесь не спрашивают, хочешь или не хочешь. Здесь она сказала надо, разбейся, но сделай.
– Уже поздно, пойдёмте.
Перед ней стояла Точита. На столе пустая чашка из-под кофе, тарелка с пирогом, уже съеденным ею.
– Пошлите, поужинаем. А завтра я познакомлю
