поправил Дюнуа.
– Мне трудно оценить значение отдельных фактов.
– Ясно. Тогда я кое-что покажу. Вы знаете, что ребята с крейсера нашли два пустых скафандра?
– Нет.
Дюнуа кивнул.
– Эта деталь ускользнула от внимания общественности. Главным образом потому, что мы не обнародовали всей информации.
– Что именно?
– Оба скафандра принадлежали членам экипажа транспортного звездолета «Альбасете». Того, из пропавших. В одном обнаружена странная видеозапись. Ну а дальше… дальше смотрите.
* * *
Я увидел горную цепь на горизонте. Она ограничивала обширный участок пустыни. Ближе располагалась гряда барханов. В одном из них застрял полузанесенный песком космический катер. На его опоре висело нечто темное, колышущееся.
– Макула? – догадался я.
– Она.
Под макулой стоял человек в скафандре.
– Шеген Джумагулов, – пояснил Дюнуа. – Штурман «Альбасете».
Внезапно пятно упало, обрушилось. Взметнулся песчаный вихрь. Неестественно складываясь в местах, где у человека не может быть суставов, оранжевый скафандр осел и под тяжестью кислородных баллонов завалился на спину. Он стал таким плоским, что человеческого тела в нем быть не могло.
Поднявшись над жертвой, черное пятно секунду висело неподвижно. Потом стремительно переместилось прямо к объективу телекамеры. Изображение озарилось короткими вспышками. Камера опрокинулась. На экране остался вид безмятежно голубого неба с редкими перистыми облаками. Погода на Кампанелле в тот день стояла прекрасная…
– Эварт успел выстрелить дважды, – хладнокровно сказал Дюнуа. – Он всегда отличался отменной реакцией. Понимаете, почему мы решили показать это вам?
Вспомнив, что все увиденное происходило в одиннадцати световых годах от каюты шнелльбота, в которой мы находились, и более шестнадцати лет назад, я разжал пальцы, которые сами по себе вцепились в подлокотники.
– Начинаю понимать. Но вы сообщили не все? Наверняка есть что-то еще? Неизвестное информационным агентствам?
– К сожалению, есть. Уже трое суток не поступают сообщения со «Звездного Вихря».
– Как? И он?
– Боюсь, что так. Макулы атаковали базу десантников на Кампанелле. Командор Саян приказала сбросить аннигиляционное топливо. Крейсер вошел в верхние слои атмосферы, пытаясь спасти людей. Был бой. Полагаю, «Звездный Вихрь» применил все свое оружие. Однако же… молчит.
Дюнуа залпом осушил свой бокал и прошелся по каюте. Остановился перед моим креслом и сообщил:
– Через семьдесят шесть часов к Эпсилону уйдет Космофлот Солнца.
– Весь? – поразился я.
– Можно сказать, весь. Все боеспособные корабли, какие только успели собрать и ввести в строй. Тридцать девять единиц. В Солнечной системе останется лишь несколько устаревших фрегатов.
– Такого еще не было в истории…
– Никогда, – кивнул Дюнуа.
– И я могу быть полезен?
– Да.
– Давайте ваше предложение, Жан-Клод.
– Это предложение контр-адмирала Клеоны Брунтланд, начальника отдела кадров ОКС. Но рекомендовали вас, каюсь, я. И… ваш внучатый зять.
– Эзра? Тем более.
– Видите ли, все тридцать девять кораблей, уходящие к Эридану, относятся к субсветовым звездолетам. Плыть будут долго. Но как только закончатся ходовые испытания, за ними последует и их опередит наш разведчик.
– Что за корабль?
– Это будет «Фантаск». Его Величество вакуум-перфоратор «Фантаск».
– Что ж, разумно. А в чем проблема?
– Там должны быть вы, граф. На «Фантаске». И все гравитонцы, которых удастся привлечь.
– Сколько у меня времени?
– Я ухожу на «Спейс Грейхаунд».
– Понятно. Почему такой интерес к гравитонцам?
– А вы не знаете?
– Точно – нет. Мы как-то не разговаривали о своих переменах.
– Понимаю. Но факт можно считать установленным.
– Какой факт?
– Видите ли, у многих из вас появились не просто перемены. У вас развились некоторые замечательные способности.
– Например?
– Например, Кшиштоф Ковалек часами может не дышать. В результате мутации его миоглобин связывает в восемьсот раз больше кислорода, чем миоглобин кашалота. С обычным человеком и сравнивать нечего. Что еще? Месье Абдид с большой вероятностью предсказывает землетрясения. Зара ставит абсолютно точный диагноз по одному внешнему виду больного. Как это получается, она не знает. Сумитомо минимальными воздействиями умеет направить весь ход событий в нужное русло. Правда, если к этому имеются хотя бы малейшие естественные предпосылки. Джошуа Скрэмбл…
– Джошуа Скрэмбл видит в инфракрасном диапазоне, это я знаю.
– Верно. Беатрис Абу-Бариса снимает стрессы одним своим присутствием.
– Тоже проверено экспериментально?
– А как же. Экспериментов было множество. До вас, Серж, до вашей жены и сэра Парамона пока не добрались только потому, что решили дать вам сначала отдохнуть. Всех остальных бывших членов экипажа станции Гравитон-4 обследовали весьма дотошно.
– Всех?
– До единого. Выяснилось, что у половины особых перемен не случилось. У трети просто усилились, заострились способности, присущие им от рождения. А вот оставшаяся часть особо интересна. Примерно каждый шестой из вас приобрел то, чего у обычного человека вообще нет. При более спокойных обстоятельствах я ни за что бы не рекомендовал отправлять гравитонцев с Земли. Вас нужно изучать, изучать и еще раз изучать. Но обстоятельства таковы, что там, в системе Эпсилона, именно от вас может зависеть очень многое. Быть может, судьба нашей цивилизации.
– Сильно сказано.
– Буду рад ошибиться. Кстати, Скрэмбл уже зачислен на «Фантаск» бортинженером. Ну, что скажете?
– Необыкновенный корабль, необыкновенный экипаж… Чего не хватает, коммодор?
Коммодор простецки хлопнул себя по лбу. Быть может, чересчур простецки.
– А ведь верно! Вы сами поговорите с Джекилом?
– Да, так будет лучше.
Дюнуа протянул маленькую, но крепкую руку.
– Прощайте, Серж.
– До скорого свидания. Я бы так сказал, Жан-Клод. И… позвольте вас поблагодарить.
– Любопытно, за что на этот раз? – лукаво поинтересовался Дюнуа.
– За все. Но особенно за то, что вы не боитесь уродов.
– Именно доверие порабощает уродов, – усмехнулся он.
* * *
А я затосковал. Легкое это дело – уговорить Сержа Рыкоффа. Прошло чуть больше полугода с тех пор, как мне довелось вернуться на Землю. И в ближайшие четверть века я никуда не собирался улетать.
Соскучился по просторам, ветрам, по возможности каждый день видеть и новые лица, и общаться со старыми друзьями. Возможности быть пусть посредственной, но непосредственной частицей мудрого, деятельного, веселого, дружелюбного и огромного муравейника по имени Человечество.
В коридоре шнелльбота простучали каблучки. Дверь раскрылась. В каюту высокопоставленного чина ОКС решительно ступила Доминичка. За ее спиной мелькнула улыбающаяся физиономия часового.
Высокопоставленный чин, по приказу которого совсем недавно расстреляли космическую яхту, мгновенно извлек коробку с чем-то вкусненьким. Да, подумал я, чем больше привилегий у детей, тем здоровее общество.
– Деда, ты куда подевался? Все ждут. Ты должен идти.
– Это правда, я должен, – сказал я, думая о своем. – Ради тебя. Иду, киска.
У трапа субалтерн-офицеры взяли под козырек. Все-то они понимают, хитрецы. В ОКС не принято отдавать честь штатским лицам…
Об этом знали и Сумитомо с Абдидом, поджидавшие на ярко освещенном пирсе. Они обменялись взглядами.
– Так. Летишь, значит, – сказал Абдид.
