– Да! – прозвучало уже с пола.
Малыши как один распластались по горизонтали. У каждого ребенка в нашем городе хотя бы один родитель – бывший военный. Так что наши дети приучены к дисциплине с пеленок.
И тогда мы с Миленой открыли огонь, только гильзы посыпались.
Думаете, мы стреляли на поражение? Как бы не так. Взрослые, собравшиеся в детдоме, слишком провинились перед человечеством, чтобы быстро и просто избавить от них мир. Хотите сдохнуть?! А бонусов в тряпочку вам не завернуть, господа хорошие?! Нет уж, тела ваши просто обязаны получить свою порцию страданий, прежде чем демоны утащат души в тот адский ад, к которому вы приписаны религией.
И никаких вам апсар и гурий!
Почему?
Да потому, что стреляли мы в пах.
Каждому ублюдку от нас досталось. И этому бородатому амбалу мне по грудь. И тому двухметровому малышу в солнцезащитных очках – это ночью, да? – который клялся Аллахом, что мне трындец, что его братья найдут меня, мою маму, мою папу, мою дедушку, мою тещу… короче, всех найдут и будут очень грубы. Молодец, хорошо сказал. Заслужил от меня лишнюю очередь. Люблю разговорчивых.
Вон ведь сколько Резака терпел…
Но больше нет во мне христианского смирения, закончилось! Если меня ударят по одной щеке… Извините, но я просто не позволю в себя попасть. Я уйду от удара, потом ввалю по печени, или в солнечное, или в обе точки, припечатаю в кадык, сломаю нос, ногой в висок… Извините, увлекся.
Увы, постоянное напряжение последних дней отрицательно сказалось на моей меткости. Поэтому кое-кто из гостей города умер от болевого шока сразу. Повезло сволочи, ну да что уж…
И все равно многие – почти все, пяток промахов не в счет – выжили. Ну, или сразу не сдохли, так честнее сказать. Пусть живут, да. Вот такие мы гуманисты. Нам просто обязаны дать Нобелевскую премию мира – наликом и в мелких купюрах.
В Вавилоне чуть ли не самая крутая медицина в мире: бесплатная, финансируемая кланами, всячески ими опекаемая, с кучей премий и соцпакетов для врачей, с грантами на исследования всякие… И это понятно: там, где постоянно народ на военном положении, где живут те, кто хотя бы раз в жизни был ранен, к докторам, спасающим жизнь, отношение особое.
Так вот, если какой урод, нами кастрированный, дотянет до больнички, то… То встреча со мной ему покажется лучшим моментом его неправедной жизни. Врачи у нас умелые, знающие – в курсе, как продлить агонию, да так, чтобы каждый ее миг был максимально мучительным. Моя задача – лишь предупредить нужных людей о тех, кто поступит в ближайшее время с ранениями паха.
Я знаю таких людей.
И они знают Макса Края.
– Дети, продолжаем нашу игру! Соберитесь вместе и оставайтесь здесь, пока мы за вами не придем! Ясно?
– Да! – это малышня хором выдала, уже поднявшись с пола.
Обычно веселые и непосредственные, радостно кричащие и прыгающие, визжащие и корчащие рожи, то есть безмерно счастливые, дети сейчас были не по возрасту сосредоточенными и молчаливыми. А все из-за этих сволочей! – я пнул ногой причитающего урода, схватившегося за ниже брюха. Иногда родителям приходится быть жестокими, чтобы защитить своих детенышей.
Ничего, скоро малышня опять будет радоваться жизни.
В таком возрасте дети не умеют помнить зло.
Я хотел бы сказать им много ободряющих слов, но нельзя терять ни секунды. Патрик. Надо найти Патрика. И потому мы с Миленой двинули по просторным коридорам, оставляя после себя трупы в черном.
– Нам нужен «язык», Край, – сказала жена, завалив очередного камикадзе, посмевшего встать на ее пути к сыну.
Нужен так нужен. Не проблема. Одного ниндзю я взял живым и чуток попрессовал, прежде чем он добровольно сообщил мне, где найти пана Новака. Я поблагодарил его за информацию, сломав челюсть и отправив в продолжительный нокаут. А то женушка моя еще пристрелит за попытку убить меня. Так хоть поживет еще…
Мы поспешили по указанному адресу.
Всего-то этажом выше нас ждет желанная встреча.
* * *
Человек, которого звали Тень, стоял за спиной у Патрика и Амаки, и Патрику это не нравилось. После того, как человек по имени Тень набросился на Патрика и отобрал оружие, игра перестала быть интересной.
Совсем скучная теперь игра.
– По рукам, – толстяк скучно протянул руку «другу» отца.
«Друг», как показалось Патрику, с неудовольствием пожал ее и вручил толстяку кейс, полный денег. На эти деньги, наверное, можно много машинок купить…
– Ну а теперь, Адольфо, я хотел бы получить активаторы. Надеюсь, они при вас? – сказал «друг».
– Да-да, конечно… – толстяк засуетился, сунул руку в карман и вытащил маленький прозрачный пакетик, в котором что-то было, но Патрик не успел рассмотреть, что именно.
Дверь с грохотом распахнулась.
Обернулись все, но Патрик закричал первый:
– Амака, прячься под стол! За мной папа пришел!
У Патрика ведь отличная реакция. К тому же, он понимал, что папа сейчас очень злой и будет наказывать взрослых за то, что без спросу играли с его любимым сыночком.
Амака послушно юркнула под столешницу. Тень попытался было ее сцапать, но потом развернулся навстречу папе, ворвавшемуся в кабинет.
Патрик же сперва шагнул к толстяку и двинул его ногой в пах, чтобы хоть как-то сделать игру интересней. Толстяк ойкнул и выронил пакет. Патрик опустился на пол, поднял пакет и на четвереньках заполз под стол, где прижался к Амаке, защитил ее собой.
Патрик знал: когда папа злой, лучше не путаться у него под ногами.
* * *
– Тень, только не убей его! – встретил меня воплем Новак. Он ничуть не изменился за годы. Под дорогим костюмчиком скрывалась все та же мерзкая крыса в человечьем обличье. – Живым бери! Край мне нужен живым!
– Ну надо же, какая забота о ближнем! – улыбнулся я Новаку и кивнул мистеру Гамбино.
Главное – мой сын жив, хоть он и спрятался под столом, на котором лежал золотистый кейс. Вместе с чернокожей девочкой его возраста спрятался. Патрик, конечно, поступил разумно, но Краевому-младшему в принципе негоже скрываться от кого бы то ни было.
– Сынок, я за тобой, – подбодрил я ребенка.
– Мама тоже здесь, – проворковала Милена.
И мы двинули от порога к нашему любимчику.
По Новаку и его гостям с ходу не открыли огонь только потому, что опасались рикошетом зацепить детей. Как-никак помещение, замкнутое пространство…
Путь нам преградил клоун, выряженный, как десятки уже дохлых бойцов, в черное кимоно. Ну вылитый статист из боевика, снятого в Гонконге! Имечко у него тоже подходящее – Тень. Обхохочешься!
Однако я его недооценил.
Молниеносным движением Тень выхватил из ножен меч и атаковал, метя в оружие. Его удар был таким сильным, а лезвие меча таким острым, что «микро-узи» у меня в руке перерубило пополам. Чудом я не лишился кисти. Следующий удар – и Милена осталась без ствола.
