Ознакомительная версия.
«Тандем» двигался в сплошном поле обломков, не опоясывающих серо-коричневый шар планеты, а окружающих его.
Дрог внезапно издал резкое шипение, смешанное с клекотом. Таких звуков от ксенобианина еще не слышал никто, Чужой был в шоке, он инстинктивно подался вперед, словно это движение могло помочь ему лучше разглядеть и без того предельно детализированную картину.
На экранах, вне сомнения, был Ксеноб.
Родной мир ксеноморфов, планета, обращающаяся вокруг звезды, которую люди называли Проксимой Центавра.
Рассеянные во всем обозримом пространстве обломки являлись останками двух космических флотов, принимавших участие в битве за планету: в виртуальном пространстве голо-графических мониторов проплывали фрагменты черных подковообразных ксенобианских крейсеров, рядом плыли уродливые, рассеченные ударами лазерных лучей металлокерамические конструкции, тускло отсвечивающие плоскостями, изломами и гранями в свете далекой звезды.
Зрелище подавляло разум.
Трудно было представить, что творилось на орбитах планеты в момент столкновения. Сознание то и дело выхватывало из общей картины различные детали, был ли это фрагмент крейсера Чужих с рваными, будто бы разлохмаченными краями, за которым тянулись маленькие, но хорошо узнаваемые фигурки ксеноморфов, чьи мертвые тела навек законсервировал вакуум, и тут же, без плавных переходов, взгляд соскальзывал на немыслимые конструкции: иссеченные потоками когерентного излучения, они больше походили на творения скульпторов-механореалистов далекой Земли… Ровные, но прихотливые срезы обнажали сюрреалистические ракурсы, взгляд проникал внутрь кораблей ИНЫХ, не в силах постичь их конструкции.
Логинов первым очнулся от наваждения.
Сейчас его импланты работали на пределе своей мощности, передавая мысленные команды человека системам управления Он по своей воле укрупнял одни обломки или отдалял всю панораму, пытаясь понять, насколько глубоко увяз «Тандем» в облаке обломков, окружающих планету, затем изображение на центральном мониторе погасло, и вместо него стали появляться скупые строки отчета:
Данные предварительного сканирования, обнаружено остаточное напряжение в энергосетях крупных объектов.
Управляемого движения не зафиксировано. Малые космические тела придерживаются траекторий, сформированных под влиянием гравитационного поля планеты…
Обломки великой битвы.
Судя по показаниям локационной системы, которые теперь отражались непрекращающимся потоком данных, в зоне сканирования не маневрировал ни один корабль, и первый вывод, который напрашивался из всего увиденного, можно было сформулировать так ИНЫЕ ушли, разгромив флот ксенобиан.
Логинов привык доверять интуитивным предчувствиям, он уже не раз убеждался, что первое впечатление бывает наиболее верным, но сейчас его смущала масса сопутствующих вопросов, которые не вписывались в общую логику: во-первых, почему ИНЫЕ покинули систему? Это, конечно, еще не факт, но останься они в околопланетном пространстве Ксеноба, датчики «Тандема» обязательно фиксировали бы их активность, однако вокруг простиралось лишь неуправляемое, подчиненное гравитации планеты облако покалеченной органики и изуродованных металлокерамических конструкций, причем, как показывала статистика, неорганических обломков было в десятки раз больше, чем останков ксенобианского флота.
Неравенство сил, так ярко и недвусмысленно выраженное в отчетах датчиков слежения, наводило на мысль, что защищавший планету флот ксенобиан не мог нанести столь сокрушающего удара.
Дима смотрел на показания приборов и понимал: здесь произошло нечто странное, выходящее из ряда вон, будто в заранее предопределенные события внезапно вмешалась некая третья сила.
Но откуда ей было взяться? Предположение о еще одной расе даже в мыслях звучало полным абсурдом.
В напряженной тишине, прерываемой лишь лаконичными докладами кибернетических систем, раздался шипящий голос Дрога:
— Мы можем увидеть поверхность моего мира?
— Сейчас попробую. — Логинов мысленно передал команду локационной системе, и обломки, окружающие планету, вдруг рванулись навстречу наблюдателям, в последний миг уходя в стороны и исчезая из поля зрения, — это заработали оптико-электронные умножители, нацелившиеся на зримую прореху в плотной облачности.
Через несколько секунд они увидели фрагмент поверхности Ксеноба.
Там, где раньше высились сплошные заросли черных деревьев, образующих сложную структуру «гнезд», сросшихся за тысячелетия развития в единый покров, сейчас ветер гнал серые облачка праха, наметая отлогие барханы пепла с подветренной стороны отдельных, чудом уцелевших образований.
Жалобный клекот вырвался у Дрога, когда он увидел, во что ИНЫЕ превратили его мир.
Даже Ван Хеллену в этот миг захотелось взвыть вместе с ксеноморфом, его очерствевшая душа впитала всю горечь вырвавшегося крика, и он, оглушенный внезапно раздвинувшимися границами восприятия, понял: все беды и горести, выпавшие на его долю, ничто по сравнению с прахом, гонимым по поверхности чуждой планеты равнодушным ко всему ветерком…
— Дрог, еще не все потеряно, — повернувшись к ксенобианину, произнес Логинов. — Мы поможем вам. На нижних палубах «Танаиса», кроме планетарной и боевой техники, есть хранилища генофонда.
— Я буду благодарен, если вы поможете мне…
Дима побледнел.
— Почему ты говоришь в единственном числе, Дрог?
— Потому, что я последний. Последний из разумных ксенобиан, оставшийся на борту «Тандема».
У Логинова внезапно перехватило дыхание.
— Ты сможешь продолжить свой род?
— Если найду в себе силы. Не сейчас, человек. Мой разум не может постичь этого…
* * *
Бортовой хронометр бесстрастно отсчитывал секунды.
Никто, кроме Логинова, не обращал внимания на доклады, начавшие поступать от различных систем «Тандема», — Лозин и Ван Хеллен смотрели на ирреальный танец обломков, окружающих мертвый, выжженный дотла Ксеноб.
Вольно или невольно они вспоминали записи с дисков и думали о Земле, потерянной родине, которая, возможно, также превращена в прах.
Почему? Во имя чего?
Доминик не понимал, что происходит в его душе. Сколько может надламываться сознание? Где предел? Где истина? Где смысл этого злого неправильного бытия?
Он слышал признание Дрога.
Последняя разумная особь ксенобиан находится сейчас рядом с ним. Чудо, что ксеноморф остался жив, ведь он, Доминик Ван Хеллен, мог запросто прирезать его там, в компьютерном зале, оборвав одним взмахом десантного ножа линию жизни целой расы.
Ознакомительная версия.
