Ознакомительная версия.
Куда исчезла его ненависть к Чужим? Где тот песок, что впитал эту черную влагу, день ото дня отравлявшую рассудок?
Каждый в эти минуты думал о своем, сокровенном, главном, но наступил момент, когда шоковая ситуация вдруг обернулась своей новой гранью.
Все началось с сообщения киберсистемы, которой удалось наладить соединение с локальной сетью крейсера «Ио».
Изображение на виртуальных мониторах внезапно поменялось, глубина наполненного обломками космоса исчезла, и вместо нее появилась картинка медицинского модуля.
В призрачном свете неярких ультрафиолетовых ламп фигура Николая Астафьева казалась неживой, словно между камерами биологической реконструкции ходил призрак человека.
— Ник? — невольно вырвалось у Ван Хеллена. — Чем он занят? И что за хрень висит у него над плечом?!
— Сейчас посмотрим, — отозвался Логинов, включая полную передачу данных.
* * *
Николай не видел, как под потолком медицинского модуля повернулись, нацелившись на него, уцелевшие после катастрофы камеры видеонаблюдения.
Прихрамывая, он перемещался от одной камеры к другой, прислушиваясь к лаконичным рекомендациям ИПАМа.
— До начала процедуры отстыковки осталось восемнадцать часов, Ник, — вещал парящий над его плечом сфероид. — Кибернетическая система исследовала расположенный неподалеку мир и пришла к выводу о полной непригодности планеты к немедленному заселению.
— Это значит, что новые поколения должны быть киборгизированы?
— Несомненно. Вокруг «Тандема» системами локации отслежено достаточное количество обломков, оставшихся от космических кораблей иной расы. Они послужат хорошим конструктивным материалом для строительства космического города. Нам не нужно будет добывать полезные ископаемые с поверхности планеты и создавать сложные рудоперерабатывающие комплексы.
— Может быть, не стоит торопиться? — спросил Николай у своего советника. — В нашем распоряжении есть машины и материал. Почему не выстроить станцию, со всеми системами жизнеобеспечения, чтобы новое поколение людей избежало киборгизации?
— Потому, что ты не вечен, Ник, — нашептывал ИПАМ. — За то время, что роботы будут собирать материал и строить космический город, ты состаришься и умрешь в одиночестве. Пора наконец понять, что после всех операций ты сохранишь главное — мозг, который не будет так стремительно стареть. У тебя и у поколения репликантов появятся невероятные возможности, которые ты сейчас просто не в состоянии представить. Это новая ступень развития.
Астафьев вздохнул.
Он где-то слышал древнюю поговорку, что благими намерениями выстлана дорога в ад, но никогда не понимал ее значения.
— Хорошо, ИПАМ, я остановлю развитие репликантов. Следующую партию людей мы будем проектировать вместе… — Он подошел к очередной камере и произвел несколько переключений, прерывая процесс роста. — Через восемнадцать часов мы избавимся от проблемы Чужих и тогда окончательно решим, что делать дальше. — Он закончил отключение последней камеры биореконструкции и бесцветным усталым голосом произнес:
— А сейчас будь добр, оставь меня одного.
— Что-то не так, Ник?
Лицо Астафьева внезапно пошло пунцовыми пятнами.
— Я только что совершил убийство, понимаешь?
— Это не убийство, Ник. Нерационально тратить ресурсы на создание несовершенных людей.
— Я же сказал — оставь меня! Убирайся прочь!
Николай бессильно присел на край камеры и закрыл руками лицо.
Ему казалось, что он проклят и уже больше никогда не сможет стать прежним — целеустремленным, полным надежд, живым… будто отключение камер реконструкции убило в нем остатки души.
* * *
Вот так все когда-то начиналось в цивилизации ИНЫХ, — мысль пришла отчетливая, кристально-ясная, не требующая никаких доказательств.
Они были очень похожи на людей.
Они создавали машины, наделяя их функциями саморазвития, моделировали искусственные интеллекты, реализуя их на базе заимствованного у матушки-природы принципа построения нейронных сетей, и…
Перед мысленным взором Логинова появились собранные из миллионов октаэдров сферы.
Инволюция.
Любая кибернетическая система, пусть даже построенная на основе нейросети, пойдет в своем развитии по пути рационализации, упрощения сложных элементов без потери их функциональности — это пришло не как озарение, а как уверенность в правоте сделанного вывода.
Эмпирического вывода, требующего материальных доказательств промелькнувшей догадки: в системе Проксимы Центавра действительно сошлись в схватке три флота, два из которых принадлежали ИНЫМ — новые популяции машин, созданные как универсальные колонии элементарных модулей, шагнули на следующую ступень кибернетической инволюции, отвергая все громоздкое, сложное, обладавшее остатками рассудка.
Что может быть проще, логичнее нескольких основополагающих инстинктов: существовать, размножаться, защищаться от деструктивных воздействий?
Они не приняли волю своих создателей, повернулись против них, вот почему второй флот, двигавшийся к Земле, изменил курс — он поспешил в систему Ксеноба, где Чужие, воспользовавшись столкновением двух радикально отличающихся поколений ИНЫХ, попытались использовать свой последний шанс.
Итог простирался вокруг «Тандема» в виде десятков тысяч бесформенных обломков.
Инволюционировавшие формы ИНЫХ победили, и их корабли-колонии легли на новый курс, чтобы обезопасить себя от потенциальной угрозы, которую несла цивилизация людей.
Их действия основывались не на территориальных притязаниях или иных понятных для человека мотивах, нет, они устраняли помеху для собственного существования, которое, по сути, потеряло смысл.
Они — не разум.
Иван был тысячу, миллион раз прав.
Они не разум, а кибернетическая чума, способная стереть с лица Вселенной все, что хоть на йоту отличается от мертвой материи…
* * *
— Он что, считает нас погибшими?! — Ван Хеллен от возмущения даже привстал с кресла, но тут же опустился обратно, горестно глядя на экран, где застыло изображение Николая Астафьева. — И что за кибернетическая дрянь увещевала его?!
— Это обыкновенный ИПАМ, — блеснул техническими познаниями Лозин.
— Ну, не совсем обыкновенный… — поправил его Логинов. — Я бы сказал, что поведение данного модуля не совсем адекватно. Хотя, с точки зрения логики, он рассуждает вполне здраво.
— Здраво?!
— Это ИНОЙ, — категорично прошипел Дрог.
Ознакомительная версия.
