Ознакомительная версия.
– Ну а потом? – спросил Борис. – А дальше?
– А дальше поведу я, – очаровательно улыбнулась она.
Его без стеснения припирали к стенки. Ему давали понять, что одному – кранты.
– Хорошо, – вздохнул Борис. – Поведешь. А пока – приляг.
– Что?
– Ложись, говорю, – процедил он и снова взял фугаску.
Чернявая, не сводя с него глаз и не выпуская из рук автомата, опустилась на песок. Короткая цепь из наручников, связывавшая их, потянул вниз и Бориса. Он пригнулся. Отвел назад руку.
Метать гранату из такого скрюченного положения было не очень удобно. Но сейчас далеко зашвыривать ее и не требовалось.
Бросок. Снизу и от себя.
Звякнула отпущенная скоба. Брызнула белая вязкая пена из шипов-трубочек.
Секунда полета.
Он рассчитал точно: цилиндрик с красной меткой прилип к прозрачной стене. Повис на ней.
Вряд ли огораживавший арену пластик рассчитан на взрывы хэдхантерских фугасок-липучек. На такое вообще мало что рассчитано.
Еще одна секунда.
Борис упал рядом с чернявой. Прикрыл руками голову.
И еще одна…
Громыхнуло. На песок посыпались обломки.
Целая секция пластиковой стены покрылась ветвистыми трещинами, расслоилась, утратила былую прозрачность, сделалась мутно-матовой. У самой земли зияла дымящаяся дыра. Достаточно большая для того, чтобы в нее мог пролезть человек. И даже двое, скованных друг с другом.
Хэдхантерские фугаски были созданы для того, чтобы делать препятствия проходимыми. Любые препятствия. Впрочем, брешь в ограде открыла дорогу не только гладиаторам: вслед за дымом на арену повалил газ.
Нужно было торопиться: взрыв мог привлечь внимание хэдхантеров.
– Прикрой глаза и постарайся не дышать так долго, как только сможешь, – бросил Борис чернявой.
Сам натянул противогазную маску. И почувствовал автоматный ствол, впечатавшийся между лопаток. Девчонка все еще надеется его контролировать? Ну-ну… Его улыбки под резиной видно быть не должно.
Борис дернул цепь из пластиковых браслетов.
– Идем…
Дикую свалило даже быстрее, чем он рассчитывал. Вслепую перелезая через брешь, чернявая поранилась об острый край пластика. Сдавленно вскрикнула, ругнулась и видимо глотнула-таки газа.
Девчонка зашлась в кашле. Автомат отлип от спины Бориса, потом ствол снова качнулся в его сторону. Ну уж нет! Он отбил оружие в сторону.
Чернявая за автомат особенно и не держалась. Выронила ствол, непроизвольно схватилась за лицо, пытаясь закрыть рот, нос и глаза. Поздно! За первой порцией газа девчонка уже хапнула вторую. А этого вполне достаточно, чтобы вырубить человека.
Чернявая согнулась в три погибели, рухнула на колени, заставляя пригнуться и Бориса.
Проклятая связка!
Не переставая кашлять, одной рукой она, как в спасительную соломинку, вцепилась в пластиковую цепь, другой вслепую шарила перед собой в поисках автомата.
Нет, дорогуша, уже не найдешь! Борис перехватил оброненный калаш.
Ага, а вот она уже и не пытается ничего искать! Валится на бок. Кашляет все сильнее, все надсаднее. В три ручья текут слезы и сопли
Борис придержал извивающееся тело и достал ключ от наручников.
Девчонка не сопротивлялась и не препятствовала ему. Она кашляла так, словно вознамерилась вывернуться наизнанку. Сквозь кашель пробивался жалобный скулеж.
Борис расцепил цепь из наручников. Вот так-то лучше. Теперь можно и уходить. Вопрос только в том, одному уходить или…
Взгляд снова скользнул по чернявой. Бросить ее здесь? Тащить с собой?
Девчонка утверждала, что без нее из города ему не выбраться, и в утверждении этом была изрядная доля правды. Но все же не только это соображение заставило Бориса принять то решение, которое он принял. Было что-то еще. Чувство вины перед треской или… Или какое-то иное чувство.
Размышлять о котором сейчас все равно некогда.
– Ну ладно, подруга…
Борис взвалил чернявую на плечи. Грязная, липкая, обессилевшая, она уже почти не шевелилась. Кашель тоже стих: чернявая теперь только всхрипывала, как загнанная лошадь и слабо подергивалась.
Маленькая и хрупкая на вид девчонка оказалась неожиданно тяжелой. Но нести ее на плече все же было удобнее, чем волочить на цепи.
Чуть пригнувшись и вглядываясь в густую сизую пелену газового облака, Борис направился туда, где по его расчетам находился проход к камерам гладиаторов. Вряд ли там будет много охотников. Федеральные хэды сейчас должны шуровать на заваленных добычей трибунах.
Идти с увесистой ношей на горбу и автоматом наизготовку было непросто. К тому же постоянно приходилось перешагивать через копошащиеся под ногами тела. В маске дышалось тяжело. Было жарко. Лицо под резиной горело. И только антикондиционная пленка, вставленная изнутри в резиновые глазницы, спасала окуляры противогаза от запотевания. Правда, пластырь на треснувшем окуляре несколько ограничивал поле зрения. Наверное, поэтому он не заметил опасности сразу.
Борис шмальнул первым. Саданул боевыми. Чтобы быстрее и наверняка. Чтобы никакой бронник не помог.
Две короткие автоматные очереди добавили к слезоточивому газу малую толику газов пороховых.
Кто-то совсем рядом истошно закричал:
– Сюда! Сюда!
Но кто кричал и откуда? Кого и куда звал? Сориентироваться в густом сизом тумане было непросто.
Борис ускорил шаг. Послышались отдаленные хлопки. Чернявая на его плече дернулась. Совсем не так, как прежде билась в кашле. Напряглась, всем телом, сгибая руки и подтягивая ноги к животу. В одно мгновение все мышцы девчонки оказались подобны туго увязанному жгуту.
Тащить ее теперь стало еще неудобнее. Чернявая сразу сделалась какой-то угловатой и жесткой. И будто прибавила веса с десяток кэгэ. Колени девчонки больно вдавились Борису в ребра, острые локти – в плечо и в спину.
По ним стреляли шприц-ампулами с парализатором. Но пока попали только в чернявую, поневоле ставшую его щитом.
Борис обернулся.
Нет, ничего не разобрать в клубящемся мареве. Он наугад дал очередь в плотную дымку. Опять – боевыми. Туда, где, вроде бы, почудилось движение.
Кто-то вскрикнул.
Борис отскочил в сторону.
И по-бе-жал! Не осторожничая. Топча чужие тела, валявшиеся под ногами.
Сзади тоже ударили боевыми.
Одна очередь, вторая, третья… Били близко, но, похоже, вслепую. Пули ушли правее.
Борис сбросил чернявую на землю, упал сам, используя чье-то тело в качестве укрытия. Тело было в черной колизейской форме и слабо шевелилось. Рядом валялся пульт. Тот самый, от гладиаторских ошейников. Вот уж чего, конечно же, не следует здесь оставлять.
Борис схватил пульт, сунул в один карман, из другого вытащил две округлые болванки. Хэдхантерские осколочные гранаты. То, что доктор прописал. Кольца – долой.
Ознакомительная версия.
