Ознакомительная версия.
– Слушай, если довезешь до Печки, я с тебя цепь сниму!
Борис не знал еще, получится ли. Но попытаться, во всяком случае, можно.
Трес выкатил глаза и еще яростнее затряс головой.
– Н-н-не надо! П-п-прошу! Это п-п-побег. За п-п-побег меня…
Ясно. Это уже хроническое.
– Молчать! Твою мать! – выругался Борис, теряя терпение.
Он и так был на взводе. И время сейчас слишком дорого. Жаль тратить его на пререкание с цепным водилой.
– Заводи тачку, я сказал!
Борис ткнул автоматным стволом в бок треса, размышляя лишь об одном: какой заряд выпустить в этого урода, если тот станет упрямиться дальше. Леталку? Или пусть живет себе дальше своей поганой жизнью?
Когда очухается после парализатора.
– Н-н-не могу! – моталась голова – Н-н-нельзя! Х-х-хозяин…
– Эй! – снаружи раздался чей-то крик.
Ну все, приехали!
Со стороны водительской дверцы к машине приближались двое хэдхантеров. Федеральные трехцветные нашивки. Калаши с подствольниками-ампулометами. Ухмылки на лицах под пластиковыми забралами.
Автомата в руках Бориса эти двое видеть пока не могли: оружие заслонял водитель, да и двери машины закрыты. И чернявую, скорчившуюся на задних сиденьях, вряд ли заметили. Они просто видели сейчас двух человек в кабине машины. Легкую добычу в коробке из металла и стекла.
Видеть-то видели, но…
Двери заперты, стекла подняты. А ведь даже тонкий металл и автомобильное стекло – серьезная преграда для шприца с парализатором. О такую сломается хрупкая игла и расколется ампула.
Тратить понапрасну шприцы хэдхантеры не хотели. Наверное, только по этой причине машину еще не обстреляли из подствольников. И от газовых гранат тоже толку было бы немного. Газ проникнет в закрытую машину не сразу, и выехать из газового облака «Газелька» успеет. Впрочем, упускать добычу хэды явно не собирались. Автоматы наизготовку и пальцы на спусковых крючках свидетельствовали о том, что охотники вполне могут шарахнуть и боевыми.
– Я свой, парни! – попытался блефовать Борис.
Еще была надежда на пятнистую форму с трехцветными нашивками.
– Да? А ошейник у тебя откуда, «свой», едрить твою!
Надежды не стало. В самом деле, широкого гладиаторского ошейника под чужим камуфляжем не спрячешь. А газовой пелены, застилающий глаза, сейчас нет.
– Руки с руля! – приказал один из хэдов. – Ноги с педалей!
Трес немедленно поднял руки. Ноги водителя были скрыты от глаз ловцов, однако и их он торопливо поджал под сиденье.
– Открыть дверь! – потребовал другой охотник. – Выйти из машины! Медленно! По одному! Дернетесь – стреляем боевыми.
Ага, а если не станете дергаться, если будете послушными пай-мальчиками, если откроете дверь и выйдете под стволы – просто всадим в каждого по шприц-ампуле – и дело с концом, – мысленно закончил за него Борис.
Но только это еще посмотреть надо, кто в кого стрельнёт… Кто стрельнёт первым.
Стараясь ничем себя не выдать, он отнял автоматный ствол от бока треса. Теперь калаш смотрел в дверь. Через дверь. И если ее открыть… Впрочем, можно не открывать. Пуля – не шприц-ампула. Автоматная пуля легко прошьет тонкую дверь.
– Не нужно, – умоляюще проблеял трес – Пожалуйста, не нужно. Они же… Нас же… Их – не нужно. Пожалуйста…
Краем сознания Борис даже удивился. Кажется, за свою собственную жизнь водила не боялся так сильно, как за жизнь этих охотников с федеральными нашивками. А впрочем, стоит ли удивляться, что в закостеневшем рабском мозгу не укладывается сама мысль о возможности покушения на хэдхантера. Конечно! Как можно?! Хозяин будет недоволен! И не важно, что за хозяин, кто хозяин, какой хозяин. Важно – что нельзя.
Но Борису-то можно. Он-то в тресах недавно. Его мозг еще не отупел и не заскоруз настолько. Он еще помнит свободу.
И как лишал свободы других – тоже помнит.
И как его лишили. Как поманили радужными надеждами и бросили мордой в грязь. В пол колизейской клетки.
Он помнит все.
Так что к пятнистым тварям у него теперь свои счеты. К любым. Ко всем.
– Ну? – тряхнул автоматом охотник, подошедший ближе. – Чего возитесь? На выход! Живо!
– Открой дверь, – велел Борис водителю.
Так стрелять все же будет удобнее. И так можно отвлечь внимание противника.
– Н-н-н-нет! – трес отчаянно затряс головой.
Забавно… Со стороны, должно быть, кажется, что это он, Борис, убеждает водителя сдаться, а тот не соглашается.
– Эй, что там у вас? – кажется, хэд, который стоял ближе к машине, что-то заподозрил.
Поднял автомат.
Что ж, значится, с него и начнем.
Время замедлилось. Мгновения поползли с черепашьей скоростью.
Борис вскинул калаш перед лицом водилы. Трес отшатнулся, вжался всем телом в спинку кресла.
Ствол едва не коснулся бокового стекла. Оба хэдхантеры стояли на линии огня и запаздывали на долю секунды. И можно еще срезать обоих.
Как изменились, как вытянулись лица охотников! Что, не ждали такого расклада? Эх, осколков, правда, будет… Но ими засыплет треса.
Бледное лицо водилы сделалось вовсе белым-пребелым – как облицовочная плитка гладиаторских камер. Расширенные от ужаса глаза! Свист-шепот:
– Нельзя!
Поднятые руки треса ударили по стволу в тот самый момент, когда Борис нажимал на спуск.
Оглушительная очередь боевыми. Осколки стекла – бриллиантовым фонтаном, во все стороны.
Однако посыпалось не боковое – лобовое стекло. Именно в него шмальнул оттолкнутый водителем автомат.
Ответная очередь – тоже боевыми – изрешетила водительскую дверь. На этот раз вдребезги разлетелось боковое стекло. Трес дернулся.
– Сука! – вскричал Борис, проклиная холуйскую сволочь.
Мертвую уже, впрочем. Неразумный трес стал преградой между Борисом и вражескими пулями.
Прикрывшись за обмякшим телом, Борис со второй попытки достал-таки ближайшего охотника. Однако второй хэд уже залег за бетонным основанием колодца на противоположной стороне улицы.
Борис саданул еще раз – длиной, неэкономной очередью.
Кабину наполнили пороховые газы. Пули чиркнули по бетону, асфальту и решетке ливневки, но не причинили противнику вреда.
И вновь свинцовый град хлестнул по кабине. Борис пригнулся, прячась за щитом-тресом.
Выбраться наружу ему не давали, и он отстреливаться из машины как мог. Без особого, впрочем, успеха. Позиция у противника была однозначно выигрышной. За бетонированным колодцем тот чувствовал себя гораздо увереннее, чем Борис за тонкими – городские маршрутки, увы, не бронируют – металлическими стенками и прикованным к рулю трупом.
Старая «Газелька» – плохое укрытие, зато превосходная мишень. Еще немного – и она станет их общим с чернявой и тресом-водилой гробом на колесиках. А в довершение всех бед…
Ознакомительная версия.
