– Парень, твоя тачка нам нужна. Полцарства отдам при первом же удобном случае…
– Чего-о? – протянул водитель, но, увидев направленный ему в лицо ствол, еще вонявший пороховыми газами, тут же сник и быстренько освободил мне место за рулем. Видимо, ему еще в детстве вбили в голову, что лучше жизнь, чем кошелек или движимое имущество.
– Куда мы едем? – поинтересовался Олег, когда мы скрылись с места экспроприации транспортного средства.
А в самом деле, куда?
Далеко на этой машине не уехать хотя бы потому, что скоро все дороги из города будут перекрыты. Да и переодеться надо парню, чтобы не привлекать к себе внимания.
А у меня в карманах пусто. Все, что было, осталось на хранении в милиции.
Признаться, мысль о том, чтобы отвезти парня домой и сдать на руки отцу, у меня в тот момент не возникала. И не потому, что я знал: обнаружив отсутствие Олега среди мертвых Спящих, коллеги Нагорнова первым делом нагрянут к нему домой. Причина была простой: мне не хотелось терять Олега. В тот момент я все еще оставался инвестигатором, и среди моих побуждений на первом плане значилось чувство служебного долга.
И тогда я вспомнил про гараж, где Лугин оставил «Форд». Если Они до него не добрались, это был оптимальный вариант…
– Да, я тебе еще не представился, – вспомнил вдруг я.
Олег покосился на меня:
– А я и так знаю, кто вы.
И перечислил все мои должностные атрибуты, фамилию, имя, отчество, а на вопрос, откуда ему это известно, кратко сообщил:
– Из вашего служебного удостоверения номер… – И процитировал длинный ряд цифр, которые я и сам" то, честно говоря, никогда не мог запомнить.
– А что еще ты умеешь? – осторожно поинтересовался я.
Чисто с мальчишеской гордостью он отрапортовал:
–Все.
– То есть? – не понял я. – Ты что, господь бог, что ли?
Он замялся:
– Ну, нет, конечно… Но что касается информации – наверное, да.
– Ты хочешь сказать, что можешь добыть любую информацию? – недоверчиво спросил я, чувствуя невольный холодок в груди.
– Во всяком случае, все, что существует в виде знаков, – сказал он равнодушно, словно это не было чем-то из ряда вон выходящим.
– И как ты это делаешь?
– Не знаю. Я просто формулирую запрос, что мне нужно, и у меня вот тут, – он постучал по своей русой голове, – тут же появляется картинка. Или страница книги…
– А если эта самая книга написана на каком-нибудь иностранном языке? – попытался подловить его я. – Ты ведь не полиглот, насколько я знаю…
– Я не знаю, – повторил он, – как это получается, но информация ко мне всегда поступает в понятном виде, будто ее уже кто-то перевел…
– Не может быть! – подыграл ему я. – А ну, продемонстрируй что-нибудь!..
– Что именно? – спокойно спросил он.
– Ну, я не знаю… Ну, хотя бы… – Я собрался с мыслями. – Что написано у меня на первой странице в записной книжке?
– В которой? – тут же осведомился он. – У вас их несколько…
Это была правда. Раньше я частенько предпочитал записную книжку комп-ноту, и у меня их скопилось дома неимоверное количество. Время от времени я пытался разобрать эти залежи, чтобы выбросить то, что не нужно и никогда больше не пригодится, но потом, пролистав их, поддавался ностальгическим воспоминаниям, и книжки опять возвращались в нижний ящик письменного стола.
– Скажем, в той, что под номером двенадцать, – сказал я. У меня была привычка зачем-то нумеровать свои записные книжки в хронологическом порядке. Двенадцатая, насколько я помнил, была моей первой книжкой, которую я начал, перейдя из Интерпола в Инвестигацию.
Олег прикрыл на секунду глаза, а потом уверенно сказал:
– На первой странице там написано: «Ариан Владимирович – 241-34-58». Ниже: «Взять в Г.Б.: фотоаппарат, телеобъектив, набор светофильтров, уокмен, ласты и маску, наушники, солнцезащ. очки, батарейки»… Хватит?.. В самом низу, фиолетовыми чернилами: «Сходить с ума очень скучно, и дело это самое медленное в мире. Сходить с ума скучно по той простой причине, что человек этого не замечает. Г.К.Ч.»…
Я был поражен. Я не мог с уверенностью сказать, что именно эти записи значились на первой страничке моей «ЗК № 12», но то, что Ариан Владимирович в моей жизни в то время маячил – было, и список вещей я имел обыкновение педантично составлять, отправляясь в очередную командировку, и вспомнил я, что в первый же месяц работы в Инвестигации меня действительно задвинули на три месяца в джунгли Г.Б. – то есть Гвинеи-Бисау, – где все вещи, особенно ласты для подводного плавания и уокмен, мне ни разу не пригодились… И до сих пор я имею привычку выписывать понравившиеся места из прочитанных книг…
– А что означает, по-твоему, Г.К.Ч.? – уже ради проформы рискнул спросить я.
– Гилберт Кит Честертон, – без запинки доложил Олег, и я был окончательно сражен.
– А хотите, вам что-нибудь суперсекретное выдам? – вдруг спросил Олег. – Чего вообще никто в мире никогда не читал и даже не видел?
Его распирало, как первоклассника, который хвалится сверстникам, что в отличие от них не только знает буквы, но и умеет читать не хуже, чем взрослые.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, вот, хотите, например, знать, что сейчас записывает в свой дневник американский президент? Или, может, зачитать вам инструкцию дежурному по АЭС на случай аварии реактора?
– Не надо, – быстро сказал я. Упоминание о реакторе мне не понравилось. – Кстати, ты случайно в базу данных о баллистических ракетах не залезал?
– Не помню, – покачал головой он. – Может быть… Это, знаете, все равно что лазить по Интернету: идешь от одной ссылки к другой, и незаметно уходишь все глубже и дальше, и потом сам уже не помнишь, на каких сайтах побывал и что там видел… Только тут все еще лучше, потому что доступ к любым данным не ограничен, понимаете?
– Еще бы, – согласился я.
– Так куда мы все-таки едем? – повторил он.
– Мы с тобой должны уехать из города, Олег.
– Куда? И зачем?
– Видишь ли… – начал я, следя за дорогой. – Твои способности стали известны некоторым организациям, и они… Словом, это они пытались тебя убить в больнице. Правда, с тобой у них вышел прокол, но остальных – таких же, как ты, но так и не проснувшихся – они все-таки ликвидировали… Если ты останешься в городе, то эти типы сделают все и не остановятся ни перед чем, чтобы найти и убить тебя, понимаешь?
– Нет, – удивленно сказал он, – не понимаю. За что меня хотят убить?
– А вот за то, что ты мне только что продемонстрировал!.. В мире больше нет людей с такими способностями, и теперь ты опасен для многих. Потому что с тобой невозможно сохранить в секрете никакую информацию, и любая спецслужба будет пытаться тобой завладеть. Ты – самая настоящая бомба, Олежек, а мир так устроен, что одни хотят иметь бомбы в своем распоряжении, а другие стремятся их обезвредить….
