кто?
– Да вот, ваше благородие, вышел из сарая по нужде, а обратно иду, этот в окна заглядывает. Ну, я его нагайкой и приложил. Обыскал, а у него вон чего, – бодро доложил Елисей, демонстрируя нож.
– Хм, интересная штучка. И сталь приметная, – удивленно проворчал штабс-капитан, рассмотрев оружие. – Значит, думаешь, лазутчик?
– А чего торговцу в темноте у чужого сарая делать? – вполне резонно уточнил Елисей. – Кому он ночью чего продавать собирался?
– А ведь и верно, – усмехнулся комендант. – Ну, а ты что скажешь, торговец? – повернулся он к пленному.
– Моя торговец, моя не лазутчик, – уперся мужик.
– Дозвольте мне, ваше благородие, – со злой усмешкой спросил Елисей и, получив разрешающий кивок, рывком развернул пленника к себе лицом. – Или ты мне сейчас всю правду расскажешь, или я тебя сначала выхолощу, а потом удавлю. После голову отрежу и свиной кровью оболью, а остальное тело собакам скормлю. В таком виде тебя не то что в рай, даже в ваш ад не пустят. В тот, который джаханнама, по-вашему.
Шипя все это пленнику в лицо, парень внимательно отслеживал его реакцию. Лицо мужика оставалось бесстрастным, и только в глазах мелькнула тень презрения.
– Не татарин он, – резко оттолкнув пленника, высказался Елисей.
– А кто ж? – растерялся комендант от такого заявления.
– С запада кто-то. Француз или британец.
– Почему так решил? – тут же потребовал штабс-капитан ответа.
– Для настоящего мусульманина быть удавленным и скормленным собакам самое страшное, что только быть может. У них это позор. В их рай не может попасть удавленник, укушенный собакой и тот, кто свининой грешил. Запретна она для них. Ее в пищу они употреблять могут только в одном случае. Ежели с голоду помирает, а иного и нет больше. Да и то, после того как спасется, истинный мусульманин должен будет в Мекку паломничество совершить, грех замолить. А этот никакого греха не боится. Для правоверного все, что я обещал, смерти страшнее.
– Интересно. Весьма, – протянул комендант, внимательно рассматривая пленника.
Слушая парня, тот сначала только презрительно кривился, но по мере того, как Елисей приводил доказательства, взгляд его становился все более злым. Под конец злость сменилась затравленностью. Похоже, мужик сообразил, что крепко влип.
– Ваше благородие, дозвольте, я эту сволочь пятками в костер суну, – повернулся Елисей к коменданту, незаметно подмигивая. – На дыбу вздерну и костер под ногами разведу. Или говорить станет, или шкуру ремнями спущу и раны солью посыплю.
В коридоре, за стойкой дежурного, послышался судорожный вздох, и мимо стоявших с громким топотом промчался Митя, едва не снеся дверь с петель. Потом у крыльца послышались звуки судорожной рвоты. Похоже, студент, притаившись в коридоре, услышал все обещания Елисея, а богатое воображение доделало свое дело.
– Ну, – откашлявшись, протянул штабс-капитан, – пленник этот твой, решать, что с ним делать, тоже тебе.
– Вот и славно, – кровожадно оскалившись, прошипел Елисей, сгребая мужика за шиворот.
– Постойте! – сообразив, что дело запахло жареным, причем в прямом смысле, вскинулся мужик. – Ваш человек прав. Я действительно офицер британской разведки и, как дворянин, требую к себе соответствующего отношения.
– Что, всамделишний дворянин? – поинтересовался Елисей, продолжая играть кровожадного дикаря. – И бумага нужная есть?
– Я на чужой территории. Какие тут могут быть бумаги? – презрительно скривился мужик.
– Ну, раз бумаги нет, значит, врешь, – рассмеялся Елисей, рывком отправляя его к двери.
– Это правда! – завопил мужик, дергаясь всем телом и пытаясь вырваться из его хватки. – Даю вам слово дворянина, это правда!
– Чем докажешь, что дворянин? – не унимался Елисей, доводя его до истерики.
– Я все расскажу, господин комендант, – снова завопил мужик. – Я отвечу на все ваши вопросы, только уберите этого дикаря от меня.
– Елисей, погоди, – подыгрывая парню, попросил комендант. – Понимаю, что пленник этот твой. Сам только что это сказал. Но сейчас прошу твоего разрешения допросить его самостоятельно.
– А ежели и вправду дворянин, ваше благородие? – насупился Елисей.
– Ну, если дворянин, то я дам ему возможность выкупиться из твоего плена, – разглаживая усы, пообещал штабс-капитан.
Елисей ясно видел, что комендант едва сдерживает смех и таким образом скрывает кривящиеся в усмешке губы.
– А сколь за него просить можно? – парень сделал вид, что задумался.
– Ну, офицер разведки, дворянин. Думаю, рублей триста можно просить смело, – пожал комендант плечами. – Но это с условием, что он будет нам полезен.
– А ежели нет? – тут же отреагировал Елисей.
– Ну, в этом случае сам решай. Хочешь, выкуп проси, а хочешь, с кашей съешь.
– Я с его кожи себе перчатки пошью, – зловеще пообещал парень, снова встряхивая мужика, словно терьер крысу.
– Я расскажу, где спрятал деньги, пусть он заберет их себе и отдаст меня вам, господин комендант, – вдруг взмолился пленный. – Там хватит на выкуп, честное слово.
– Где?! – прорычал Елисей, встряхивая его так, что у того едва голова не оторвалась.
– Ты полегче, зверюга, – вступился за пленного штабс-капитан, – а то удавишь его раньше времени, и денег своих не увидишь, и мы ничего не узнаем.
– У стены, недалеко от твоего сарая, сухое дерево. Между ним и стеной я закопал кошель. Там все, что у меня было, – зачастил мужик, явно поверивший во все обещания парня.
– Ладно, – чуть подумав, решил Елисей. – Вы, ваше благородие, пока поспрошайте его, а я проверю, как он слово держит. Но учти, не найду там денег, со шкурой своей попрощаешься, – добавил он и сильным толчком швырнул пленника в руки вызванных дежурным солдат.
– Ты, Елисей, потом домой ступай. Я тебе сам завтра все расскажу, – все так же, едва сдерживая смех, пообещал штабс-капитан.
– Добре, ваше благородие. Завтра зайду, – пообещал парень, выразительно покосившись на мужика.
Выскочив из комендатуры, Елисей быстрым шагом вернулся в свой сарай и, найдя свечной фонарь, затеплил его. Потом, прихватив лопату, он вышел на улицу и отправился к приметному ориентиру. Засохшее дерево тут было только одно. Старый платан не покрылся зеленью только в этом году, и потому спилить его еще просто не успели. Быстро осмотрев землю между стеной и стволом, Елисей нашел место, где почва была более мягкая, и, поплевав на ладони, вонзил туда лопату. Через пять минут штык лопаты тихо брякнул обо что-то, и парень, разгребая землю, проворчал:
– И правда нычка. Нагличанин про кошель говорил, а тут ящик еще какой-то.
Быстро вынув из ямы все, что было туда уложено, Елисей закидал яму и, перетащив добычу в сарай, принялся ее изучать. Кошель с деньгами и вправду нашелся. В ящике, помимо него, обнаружились пара пистолетов, средства для чистки, уже отлитые пули, порох, капсюли и какие-то бумаги. Отложив оружие в сторону, Елисей развернул документы и, повернув
