ещё потерпел крушение, линкор поймал их сигнал бедствия, отвечая в автоматическом режиме.
— Кто-то из наших? — спросил Грог.
— Не знаю. Зигфрид, сможешь перехватить сигнал бедствия?
— Попытаюсь.
— Грог, что со сканированием?
— Линкор, тип Страж, никаких повреждений не обнаружено, никакого демонического следа не обнаружено, какой-либо активности, включая электромагнитную, не наблюдаются. Корабль, судя по всему, обесточен или в режиме консервации.
Да, я тоже не вижу бортовых огней, которые освещают обычно линкор. Режим консервации можно назвать ещё режимом сна. Корабль автоматически переходит в режим экономии энергии, отключая почти все системы. Но также он может быстро «ожить», подключая их обратно. Их могли отключить и вручную, как перед варп-прыжком или боем, однако сейчас я не видел причин этого делать.
Что касается демонического следа, то некоторые линкоры попадали в лапы демонов, сами по себе видоизменяясь и испуская характерные импульсы, скажем так, которые можно было уловить. Так что новость хорошая.
Однако надо было понять, что это за корабль, и поэтому я внимательно искал на его борту серийный номер и название. У этого в положенном месте их не было, что значило, линкор мог принадлежать ещё к старой системе обозначения, когда их ставили в других местах.
Метр за метром я рассматривал его корпус, наблюдая достаточно странные технические элементы, обычно не характерные для этого типа. Не было некоторых орудий, а в корпусе наблюдались дополнительные двери ангаров. Плюс, достаточно много антенн. С одной стороны хорошо — значит связь на нём должна быть очень мощной. Но с другой появлялся вопрос — что это за корабль.
И ответ пришёл достаточно быстро.
— Нашёл, — остановил я камеру на борту, где виднелся символ. — Это линкор инквизиции.
— Инквизиция? — переспросил Грог, сам внимательно вглядываясь в экраны.
— Далеко их занесло, — отозвался Зигфрид. — Есть серийный номер и название?
— Ищу. И…
Я нашёл название линкора, написанное на его борту.
И в этот момент по какой-то причине внутри меня всё заныло от тревоги. Заныло противно, слегка скручивая живот, будто в предвкушении чего-то плохого. Одно это слово вызывало у меня неосознанное чувство какого-то отторжения.
— Нашёл, — негромко произнёс я. — Название Анима Торменторис.
— Ни разу о таком не слышал, — пробормотал Грог. — Это на каком языке?
— На очень древнем с первоначальной планеты, — ответил Зигфрид. — Им редко пользуются и ещё реже им называют корабли. Хотя это похоже на инквизиторов.
— И как это переводится?
— Мучитель душ, — негромко ответил я.
Мы все смотрели на корабль, что завис в пустом пространстве, и я думаю, что мои товарищи бы согласились с тем, что тот выглядел как труп — такой же безжизненный и мёртвый, летающий в космосе.
Визоры продолжали рыскать по нему, выискивая номер, пока не нашли его рядом с надписью.
— Нашёл, — негромко сообщил я. — Номер. Два-дробь-два, семь, один, три, черта, пять, восемь, шесть «Б».
— Странный серийный номер… — пробормотал Зигфрид. — Не думал, что такими пользуются.
— Что означает буква «Б»? — спросил Грог.
— Корабль для особых задач, — ответил он. — По крайней мере, раньше эта буква ставилась, чтобы обозначать какие-либо специальные службы, но сейчас их уже не используют. И я не слышал, чтобы их ставили на кораблях инквизиторов.
Мои пальцы отстегнули ремень.
— Надо проверить его по компьютеру через базы данных судов Империи. Возможно там есть информация о нём. Грог, не сближаться с ним до моего приказа.
— Принял.
Я медленно встал и подошёл к главному компьютеру. Экран сразу же выдвинулся, осветив меня зелёным светом загоревшихся букв.
Мы не имели доступа к базам Империи, однако на компьютер почти всех средств, по крайней мере, военных, что выходили в космос, была база данных кораблей Империи, чтобы ты мог при необходимости узнать, что за корабль и принадлежит ли он флоту Империи. Однако после запуска поиска по бортовому номеру, тот выдал сообщение «совпадений не найдено».
— Не найдено, — прочитал я вслух. — Он не числится в базе данных.
— Возможно, это очень старый линкор, — предположил Зигфрид. — Или настолько секретный, что его даже не стали заносить в базу данных.
— Возможно, — не стал отрицать я.
Такие корабли действительно были, но скорее как исключение, и они всегда имели дополнительный код на борту, который хотя бы сообщал, что он точно Империи, а не пытается быть похожим на него. Но был и второй вариант.
— Или его удалили из базы данных.
— Зачем?
— Затем же, зачем вычёркивают из истории людей. Чтобы никто и никогда о них не услышал, — ответил я. — Истории, о которых лучше никому не знать и не помнить. Грог, попробуй выйти с ними на связь.
— Если он прошёл так же, как и мы, там никого не будет.
— Знаю. Однако надо всё равно проверить.
Он не стал спорить, что, если этот корабль и был пуст, то это было бы бесполезно. Грог начал настраивать радиостанцию ближней связи, пытаясь поймать частоту корабля. Я подключился через активную броню к нашей радиостанции.
— Говорит старший лейтенант Элиадирас Каллепер, пилот-инженер тяжёлого разведывательно-десантного корабля Проглот, серийный номер один, два, два, семь, три, шесть, восемь, пять, пять. Приём? Корабль Проглот кораблю Анима Торменторис, именем Импертора, требуем выйти на свзяь, приём.
И сначала был сплошной шум, однако меньше, чем через минуту мы поймали их частоту.
Эфир был погружён в помехи.
— Усиль мощность.
Помехи стали сильнее.
— Ещё.
Грог добавил, после чего помехи неожиданно пропали. Вместо них появился сложно объяснимый и очень странный звук, больше похожий на тот, что использует человек, когда того сильно тошнит. Он ударил с неожиданной громкостью, меняясь с каждым мгновением, то становясь громче, то тише, ниже и выше, завывая и будто тявкая. Было очень похоже на…
— Битый сигнал? — Зигфрид подался чуть вперёд.
— Не похоже… — пробормотал Грог.
— Похоже, — не согласился он.
Я же повторил попытку.
— Старший лейтенант Элиадирас Каллепер с корабля Проглот, серийный номер один, два, два, семь, три, шесть, восемь, пять, пять кораблю Анима Торменторис два-дробь-два, семь, один, три, черта, пять, восемь, шесть «Б», вы меня слышите?
Будто в ответ на мой вызов звуки слегка изменились, стали более чавкающими, ещё более странными и активными, однако это
