- А из-за чего тот первый произошел?
- Не знаю. Я слышал про научную группу, которая называла себя Осознание. Возможно, они как-то связаны… Не знаю…
Нечто возникло впереди, Никита пригляделся и понял, что в дымном свете появилось четверо бюреров.
- Погоди, Доцент! - попросил он, привставая. - Что это они там делают…
«Неужели твари живут здесь? - удивился он. - Да какие уродливые!» Четверо карликов - куда более высоких, чем обычные представители этого племени, с крупными шишковатыми головами, горбатые - появились откуда-то сбоку. Двигались они странно: то шагали совсем медленно, едва шевеля ногами, то вдруг чуть ли не бежали, а один в какой-то момент упал и пополз сквозь зеленый туман. Это что, близость ноосферного пробоя на них так влияет? Никита до сих пор слышал шепот тысяч голосов, на вихрь же старался больше не смотреть: расплывчатые образы на поверхности воронки погружали сознание в транс, из которого можно было не выйти. При взгляде на нее в голове начинали клубиться призрачные видения, шепот звучал все громче, и в конце концов мозги будто разжижались, превращались в теплую болотную воду, которая закручивалась водоворотом и затягивала сознание в себя, все быстрее, быстрее… Пригоршня решил, что если будет глядеть на ноосферный вихрь слишком долго, то станет похож на дубля.
Болотника он давно не видел, тот убрел в глубину пещеры. А бюреры наконец добрались до сталкеров-копий, которые не обращали на них никакого внимания. В воздух поднялся топорик, напоминающий те, что Никита видел в музее палеонтологии в детстве, будто у первобытных людей, - расщепленная на конце палка, вставленный в нее и примотанный сухими стеблями плоский голыш. До лестницы донесся звук удара, и дубль повалился на бок с размозженным черепом. Никита дернулся было, чтобы помешать им… и остался сидеть. Не потому что испугался, просто понял: он ничего не может поделать. Неизвестно, сколько бюреров прячется в глубине пещеры, а патронов нет. Он не способен справиться с карликами, которые имеют способности к телекинезу, да еще и вооружены. К тому же эти, внизу, уже не люди. Всего лишь созданные Ноосферой копии, бездумные двойники. Или не бездумные? Болотник, прежде чем уйти, сказал, что он тоже копия. Но он ведь явно умеет мыслить, пусть и странно, нетривиально. А та пара, которую Никита повстречал в коллекторе, убегала от морлоков - значит, они способны на осознанные действия. Или состояние их мозгов зависит от того, насколько долго они просидели в трансе перед ноосферным вихрем?
Тем временем два бюрера схватили труп за ноги и поволокли прочь, а двое подступили к другому сталкеру. Тот лежал на спине, подложив под голову руки и уставившись на вихрь. Бюрер вскочил ему на грудь, присел, заглядывая в лицо, - а человек смотрел на него, не способный понять, что это за скрюченная фигурка возникла перед ним. Карлик взмахнул коротким кривым копьем. Никита заметил, как дернулась голова: в последний миг сталкер понял, что происходит или, по крайней мере, смутно осознал возникшую опасность. Пригоршня вскочил, чтобы броситься на помощь; дубль попытался встать, и тогда бюрер нанес сильный удар. Скорее всего, он пробил и грудь, и спину - копье до половины исчезло в теле.
- Сволочи, - с ненавистью произнес Никита, делая шаг вперед. - Доцент… Григорий Иванович, я сейчас, минуту, не могу на это смотреть. Убью хоть этих четверых гадов и к тебе сразу вернусь…
Доцент молчал.
- Док! - позвал Пригоршня, поворачиваясь к нему и присаживаясь на корточки. - Ты что, эй…
Тот не шевелился, глядя вверх остановившимся взглядом. Вспомнив свое обещание, Никита поспешно схватился за торчащий из груди прут, рывком вытащил - тело дернулось, рука, до того сжимающая арматуру, упала на бетон, - отшвырнул и уставился в бледное лицо.
- Доцент! Иваныч!
Лежащий перед ним человек был мертв.
- Опоздал я… - с горечью произнес Пригоршня, склоняя голову. - Извини, брат, опоздал - ты раньше умер. Но железяки уже в твоей груди нет, слышишь?
Подняв глаза, он увидел, как четверка бюреров утаскивает дублей, волоча их за ноги. А навстречу сквозь зеленую муть бредет другая фигура - выше ростом, в плаще… Никита привстал, даже шагнул на ведущие вниз камни, чтобы получше разглядеть то, что произойдет сейчас.
К его разочарованию, ничего не случилось. Пригоршне показалось, что Болотник на мгновение приостановился - а затем просто прошел между бюреров, не обращая на них внимания. В свою очередь, они даже не глянули на человека и быстро скрылись за вихрем, который обогнули по широкой дуге.
Остановившись под лестницей, Макс сказал:
- Идем.
- Куда? - спросил Никита сверху.
Болотник махнул себе за спину.
- Там проход есть. Далеко. За ним какой-то широкий туннель, вроде автострады подземной, наклонный, вверх ведет. Много машин стоит брошенных, а в конце вроде свет горит. Как Доцент?
- Он… всё, нет его. Слушай, а бюреры?
- У них поселок здесь. Но я им отвожу глаза.
- Как это? - Никита пошел вниз.
Болотник коснулся пальцами лба.
- Управлять ими не могу, но… Так делаю, что они меня не замечают, не видят просто. И тебя не заметят, если рядом будешь держаться.
- Лучше бы ты так сделал, чтобы они вверх поднялись всем поселком и на морлоков с лаборантами напали. - Никита спустился, и они двинулись в обход вихря.
Макс покачал головой.
- Нет, не могу управлять, не выходит. Эти бюреры странные совсем. У них мозги как… как помойные ямы. Вернее… - Он надолго замолчал. Никита шагал будто против сильного ветра: нагнув голову, прикрывая глаза рукой. Его разум до сих пор наполняла каша, состоящая из многоголосого шепота и клубящихся силуэтов. Свет океанским прибоем колыхался вокруг ноосферного вихря, волны то тащили сталкера к центру, то отталкивали… Вокруг воронки с неслышным свистом закручивался ментальный ураган.
- Это у обычных бюреров сознание как помойная яма. - Голос Болотника едва доносился сквозь шепот и свист. - А у этих - как помойная яма, полная навозных червей.
Никите уже казалось, что мозги сейчас расплавятся, пузырящейся пеной потекут из ушей и ноздрей - но потом они миновали вихрь, начали удаляться от него, и стало легче. Впереди открылся поселок бюреров: несколько десятков приземистых хижин и шатров.
Все постройки состояли из человеческих костей.
В другое время Никита рассвирепел бы. Наверняка не сдержался - он себя хорошо знал, - принялся бы молотить бюреров прикладом по уродливым головам, и в конце концов его бы наверняка убили. Но шепот чужих голосов еще звучал в голове, и текучие, быстро сменяющие друг друга образы заполняли сознание. Сталкеры уходили от вихря все дальше, теперь Никита чувствовал себя опустошенным, обессиленным - не осталось энергии ни на ярость, ни на злость. Хотелось лишь покинуть это место, выбраться под солнечный свет; он согласен был умереть - но только не здесь, не в пещере с шатрами из человеческой кожи и костей.
