- Тебе холодно?
Она молча кивает, я плотнее укутываю ее своим плащом:
- Змейство... И куда бы это нас занесло? Да еще курева нет...
- Надо идти.
Мрачно смотрю на нее:
- Куда?
- Неважно. Где-то должны быть люди.
- А тот, кого мы ищем, человек? Я вот лично не уверен. И вообще, по закону тайги если видишь человека - обойди подальше, так чтоб он тебя не заметил.
- Здесь не тайга.
- Да уж это точно, - я зябко поежился и проверил меч в ножнах. Как-то нехорошо здесь. Неуютно. Даже не пусто, а мертво...
- Ну, раз так, пошли куда глаза глядят, - а ведь я даже по сторонам света здесь сориентироваться не могу...
- Пошли,- Ильмира под плащом плотнее прижимается ко мне.
- И все-таки, - спрашиваю уже на ходу, - ты хоть приблизительно догадываешься, где мы?
- Похоже на Ущелье. Но это не Ущелье.
Вот тут и разбирайся... Но уж коли выбора все равно нет, придется играть в странника. Можно попытаться перейти в другой мир, но что это даст? К тому же, есть у меня некое предчувствие, что сначала возможности этого мира надо использовать - мы ведь явно не случайно сюда попали. Я бы, конечно, предпочел, что-нибудь потеплее... Но кто-то здесь живет - дорогу ведь протоптали... если это, конечно, дорога. Так, блазнит меня, что-ли? Или в самом деле кто-то есть?
Бросаю коротко Ильмире:
- Ну-ка, стой...- оставляю плащ у нее на плечах, делаю пару шагов вперед. - Кто здесь?
- Если б я хотел тебя убить, я бы уже сделал это, - знакомый голос! Причем говорит явно эльф... Я неуверенно произношу:
- Хельг?
- Бывший, - он подходит ближе. Перекладываю меч в левую руку:
- Ну, здравствуй, что ли, братец названный...
- Ты всегда желаешь здравствовать тем, кого уже нет? - Хельг медленно обходит нас с Ильмирой по кругу, мы поворачиваемся, не сводя с него глаз. На всякий пожарный берусь за рукоять меча обеими руками:
- Но здесь и сейчас - ты жив? Хельг?
- Все зависит от тебя. Кто ищет мертвых - находит мертвых, а им нечего делить с живыми.
Что-то он сам на себя не похож... Наверно, смерть меняет не только людей.
- Я ищу человека по имени Ринге. Мертвого человека. Или не человека.
- Или не мертвого.
- Что это значит?
- То, что здесь я тебе не помощник. Мы теперь в разных мирах. Теперь я знаю, что с тобой было, когда ты попал туда, где мы были братьями... Ведь в своем мире ты тоже умер?
- Я туда возвращался...
- И умер еще раз? Мне это знакомо.
- Но мы с тобой смешали кровь. Ты поможешь мне найти Ринге?
- Не понимаю, что значит - найти? Иди - и встретишь его.
- А куда идти?
- Безразлично. Ты должен его встретить - и ты его встретишь.
- А ты куда сейчас пойдешь?
- В другую сторону.
- Ты пока еще не знаешь, куда пойдем мы.
- Это неважно. Пока - прощай. Если и встретимся, то не здесь. Если б я даже хотел тебе помочь, все равно не смог бы. Вы, люди, очень любите «если», - неожиданно заключает он на прежний хельговский манер, поворачивается и уходит, сгорбившись и волоча ноги, в дождь. Кстати, дождь что-то разошелся... Капли так и секут.
- Ильмира, будь другом, дай плаща кусок...
И опять мы идем, завернувшись в мой плащ. Грязь хлюпает под ногами, клочья туч летят по небу, словно лавина призраков. А дорога все уже, только теперь это не дорога, а улица, и совсем узенькая стала - четверо с трудом разойдутся. Только расходиться тут некому, все покинуто. Как после чумы... Кстати, очень похоже.
Ильмиру колотит крупная дрожь, наклоняюсь к ней:
- Ну, все, все, хватит бояться... Не бойся, я здесь,- и коротко целую ее. Поворот, дальше - перекресток, за ним тянется улица пошире, а вдали - костры. Опасность. Но не какая-то конкретная, она всюду - равномерная, тяжелая, непонятная, опасность висит в воздухе, растекается в грязи под ногами... Еще кто-то на дороге.
- Эй, кто тут?
Никакого ответа. Человек сидит, привалившись к стене, вытянув странно прямые ноги. Подхожу, встряхиваю его за плечо:
- Не спи, замерзнешь!
Он заваливается набок, как-то сразу весь, твердый, как палка. Глаза открыты, лицо одутловатое, в каких-то пятнах. Мертв, причем мертв не очень долго. Странно, я думал, здесь можно встретить только покойников, разгуливающих где и как попало. Оказывается, и покойники мрут... Черный юмор какой-то.
Словно в ответ на мой невысказанный вопрос Ильмира тянет меня за плащ:
- Пошли... Это уже другой мир.
- То есть как?
- Не знаю. Я чувствую... Но это долго объяснять. Здесь ни места, ни времени не существует, все спутано в один клубок... Пошли, Мик, там какие-то люди, я их боюсь.
По улочке, где-то в сотне метров, шествует четверка с факелами, один ведет под уздцы лошадь, впряженную в повозку, жутко скрипят колеса. Повозка нагружена почти до самого верха, но чем?.. Люди молчат. Когда они подходят ближе, замечаю длинный шест с крюком в руках у каждого, лица закрыты плотными повязками. Как-то не тянет меня встречаться с ними... Тащу Ильмиру за руку - подальше, скрыться за углом ближайшего здания. Теперь я разглядел, чем нагружена повозка.
- Еще один, - глухо произносит передовой из-под маски, труп поддевают крючьями, взваливают поверх груды мертвецов на повозке - там, кажется, сплошь разинутые черные рты и скрюченные пальцы.
И вся четверка сворачивает по направлению к нам. И надо уходить, но ноги, как в кошмаре, прилипают к загаженной мостовой.
- Эге, Руперт, тут живые!
Закутанная фигура вытягивает руку с факелом, коптящее пламя горит где-то в метре от моего лица, с шипением летят на землю горящие капли. Ну нет, я и дальше намерен жить!
Выставляю перед собой меч, закутанный поспешно отодвигается, трое чуть сзади держат крюки наизготовку. Скрипучий старческий голос произносит:
- Что ж, привет вам, охотники за добром мертвецов!
- Попросим поделиться? - тут же спрашивает первый.
- Как нам отсюда выбраться? - это Ильмира. не успел я ее тормознуть!
А вместо ответа - сиплый хохот в четыре глотки. Наконец отвечает старик:
- Выбраться отсюда, благородные господа, можно только на нашей повозке... Не прибавите ли от щедрот бедным голодранцам?
Снова гогот, потом самый высокий басит:
- Ладно, девку, может, и проведем... только сначала на круг пустим.
- Валяй, Грего, - жестко отвечает старик. - Начинай. Но только тогда сам здесь с ними останешься.
- Ну, кто первый? - голос мой звучит сдавленно, Хельмберт описывает медленные восьмерки в воздухе.
- Ладно, - в голосе старика смешок. - Может, свидимся еще, благородные господа... когда вас отсюда повезем. Пошли, ребятки, нам еще две улицы очистить.
Шаркают шаги, лениво стучат копыта клячи, душераздирающе визжат, удаляясь, колеса. Ильмира смотрит на меня с ужасом:
