— Ты преувеличиваешь, — прервала его Инна. — От тебя почти ничего не зависело, ты хотел нам помочь, но реально не мог, я сама со всем справилась.
Саша натужно рассмеялся.
— Ничего от тебя не скроешь, — проворчал он. — Ну да, не мог, но хотел же! Вы, ребята, не представляете, что такое неадекватный генерал с шилом в заднице. Или неадекватный лейтенант, это еще хуже. Не дай бог, догадается, кого сопровождает, и решит со страху уничтожить инопланетную тварь, оказать великую услугу человечеству.
И тут Костю прорвало. Он понимает, что Саша говорит иронично, что на самом деле он на их стороне, но его слова звучат так цинично… И самое худшее в них то, что Саша говорит правду, и Костя понимает, что он говорит правду, и Саша понимает, что Костя понимает.
— Она не тварь! — рявкнул Костя. — Твари — это вы, кобнюки чертовы! Думаете, вам все позволено? Как бы не так!
— Пойду-ка я отсюда, — сказал Саша. — Костя, извини, не хотел тебя обидеть. Думал, ты… а, неважно. Пока, Инна, пока, Костя.
Саша помахал рукой и вышел из комнаты, на его лице сверкала приклеенная улыбка, но глаза глядели грустно. Через минуту перед крыльцом заурчал мотор "Гелендвагена".
3
— Зря ты его обидел, — сказала Инна. — Он хороший человек, он действительно нам помогает. Он не врал, когда все это говорил, ну, хвастался, конечно, но не врал. Не надо на него злиться.
Костя нахмурился и потер лоб.
— Я не могу не злиться, — сказал он. — Это неправильно, КОБ не должен иметь такой власти. У нас демократия, народ сам собой управляет, тайной власти не должно быть по определению. А они… они контролируют вообще все!
Инна печально улыбнулась и сказала:
— Если бы они контролировали все, меня не пришлось бы спасать из тюрьмы. В вашем мире слишком много неопределенности, КОБ пытается навести порядок, но у них почти ничего не выходит, они такие же, как все вокруг, бросаются из крайности в крайность, сначала мечтают о чуде, а когда чудо приходит, пугаются и пытаются вернуть все назад. Такова ваша человеческая природа.
Инна смотрела на Костю печально и снисходительно, он встретился с ней взглядом и осознал в очередной раз, что она не человек, что она принадлежит к совсем другому биологическому виду. Он привык считать ее своей любимой женщиной, но она не женщина, она имеет женскую внешность, с ней можно заниматься сексом, но на самом деле она инопланетное существо, более чуждое людям, чем любое земное животное. Когда они ехали сюда, у него мелькнула мысль, что она может быть клеткой чужого организма, врастающего в человечество, как раковая опухоль врастает в человеческое тело. Раковая клетка выделяет не только яды, но и полезные ферменты, улучшающие кровоснабжение тканей, другим клеткам поначалу удобно и комфортно от такого соседства, расплата приходит позже, когда опухоль подбирается совсем близко. Может, красота и обаяние Инны тоже своего рода ферменты, может, они помогают родоначальнице будущей социальной опухоли обмануть иммунитет, прийти к компромиссу с лейкоцитами, вынудить их оставить ее в покое, а потом… Она дала людям ТДМ от обычного, человеческого рака, но существует ли ТДМ от той болезни, частью которой является она сама? А даже если и существует, даст ли она его тем, кто в нем нуждается? Ох, вряд ли…
— Ты читаешь сейчас мои мысли? — спросил Костя. Его голос прозвучал хрипло и неуверенно.
— Я всегда их читаю, — ответила Инна. — По-моему, ты не прав.
— По-твоему? То есть ты допускаешь, что это может быть правдой?
Инна улыбнулась и сказала:
— Если бы это было правдой, вряд ли я знала бы об этом. Допустим, общество — организм, а мы с тобой клетки, ты обычная клетка, а я — бактерия-симбионт, допустим, чисто теоретически, что я не симбионт, а паразит. Должна ли я знать, что я паразит? И где граница между симбионтами и паразитами? И существует ли она вообще? Знаешь, что делают кишечные палочки, когда решают, что тело-хозяин вот-вот умрет?
— Конечно, знаю, я же биолог, — ответил Костя. — Они начинают бурно размножаться, больше не оберегая жизнь хозяина. Ты намекаешь, что ты кишечная палочка, а человечество скоро умрет?
— Я ни на что не намекаю, — сказала Инна. — Только на то, что все аналогии лживы. Знаешь, в чем твоя главная проблема? Ты все время пытаешься решать проблемы, которые не можешь решить. Фантазируешь, "а что будет, если", а когда понимаешь, что в любом случае ничего не сможешь поделать, расстраиваешься. Неужели так трудно просто жить, наслаждаться жизнью и не забивать себе голову вопросами, на которые нет ответов? Я действительно люблю тебя, я хочу, чтобы тебе было хорошо. По-настоящему хорошо, я ведь могу внушать тебе хорошие мысли, но я не буду этого делать, потому что хочу, чтобы тебе было по-настоящему хорошо. Не как от наркотика, а по-настоящему.
— Значит, ты согласишься поменять плохую тюрьму на хорошую?
— Я уже согласилась, — ответила Инна. — Когда я просила Сашу вытащить меня оттуда, мы обо всем договорились, и я намерена соблюдать эту договоренность. Тем более что она будут действовать недолго.
— Как это недолго? Почему? Они тебя обманут?
— Нет, — улыбнулась Инна. — Они поймут, кто я такая и что могу сделать для них. А когда они поймут это, они начнут бояться меня потерять, и тогда я смогу диктовать им свои условия. Я думаю, больше двух недель мы здесь не проведем. За это время даже самый тупой генерал с одной извилиной от фуражки успеет сообразить, что меня надо не обижать, а обхаживать. А первое время — да, придется посидеть тихо.
— Послезавтра мне надо на конференции выступать, — вспомнил Костя. — Черт, доклад вообще не подготовлен! Совсем забыл о делах с этими приключениями… А материалы все дома…
— Езжай домой, — сказала Инна. — Не бойся, меня здесь никто не обидит, я теперь умею за себя постоять. Поработай спокойно, как освободишься — приедешь. Я буду скучать без тебя, но ничего страшного в этом нет. Говорят, влюбленным полезно время от времени разлучаться.
— Я боюсь разлучаться с тобой, — сказал Костя. — Один раз я тебя уже потерял, это было так страшно…
— В тот раз мы с тобой не разлучались, меня похитили прямо у тебя из-под носа, — напомнила Инна. — Но на этот фокус я больше не куплюсь, не бойся. Я научилась сразу видеть угрозу в чужих мыслях, раньше я тоже это умела, просто не видела смысла так делать. А теперь вижу. Ваш мир более жесток, чем мне казалось поначалу, вы, люди, хищники, обычно вы кажетесь спокойными и толерантными, но агрессия может вспыхнуть в любой момент. Ты привык к такому порядку вещей, он кажется тебе естественным, единственно возможным, а мне пришлось учиться на своих ошибках. Не бойся, я больше не допущу подобных ошибок, я никому не позволю причинять тебе вред, используя меня.