— Сейчас посмотрим, — сказал Силва. — Стреляй, Бенедикт!
Танк мягко качнулся. Ракета в считанные мгновения долетела до желтой преграды, вонзилась в нее — и взорвалась. Результат получился неожиданным. Во все стороны побежали по стене огненные полосы, все больше расширяясь, и через несколько секунд от видимой преграды ничего не осталось. Она не осыпалась на землю, а просто исчезла без следа, словно ее и не было.
— Такой вот получился эффект взаимодействия энергии взрыва с измененным пространством… — пробормотал Спиноза. — Отражение сигнала пока отсутствует.
— То есть путь свободен? — спросил Дарий.
— Видимой преграды нет, — с сомнением произнес танк. — Невидимой вроде тоже. Датчики ничего необычного не показывают. Но я же говорю, тут может быть изменение мерности.
— И чем это нам грозит? — поинтересовался Тангейзер, подходя к своему креслу.
— Ну, простейший пример — лента Мёбиуса, — пояснил танк. — Попаду на такую, и буду вечно двигаться по кругу.
— А что тебе помешает взлететь? — осведомился Дарий.
— Если там двумерное пространство, то о взлете не может быть и речи, — ответил Спиноза. — Взлететь — это значит переместиться в третье измерение, а его там просто нет. Мы же не можем из нашего трехмерного пространства перейти в четырехмерное…
— А с чего ты взял, что там именно измененное пространство? — продолжал допытываться Дарий. — Может, это был какой-то мираж.
— Я исхожу из той информации, которой располагаю. Нечто подобное наблюдалось восемь лет тому назад на Ливедаре… В общем, поверьте на слово, а то долго пересказывать придется. Не исключен и такой вариант, как замена одной или двух пространственных координат временной. Или перемена их местами, и тут возможны разные комбинации.
— Это как? — удивленно спросил Тангейзер. — Расстояние будем измерять минутами, что ли? А время километрами?
— Может получиться так, что я буду стоять на месте, но все равно двигаться непонятно куда… А если направлюсь налево или направо, то попаду куда-то вбок во времени, а что это такое и какие там условия существования, никто не знает. В общем, можем влипнуть похуже, чем в предыдущей ловушке. И вспомнит ли Маркасса нужные коды? И есть ли они?
— Понятного мало… — протянул Дарий. — Но понятно главное: туда лучше не соваться. Так, Бенедикт?
— Я этого не утверждал. Сунуться-то нам вроде ничто не мешает, только последствия непредсказуемы. Ты представляешь, Дар, что значит очутиться сбоку от оси времени, которая ведет, как известно, из прошлого в будущее?
— Н-нет, не представляю…
— Вот и я не представляю.
— А может, там какие-то иные миры?! — глаза Маркассы загорелись. Видимо, она полностью отошла после воздушного кувыркания. — Совершенно неведомые миры! И жители их могут свободно ходить из прошлого в будущее! В истории хватает загадочных исчезновений. А если исчезнувшие находятся именно там?
— Вы хотели бы это проверить? — осведомился Дарий.
— А почему нет? — Пандигийка приблизилась к нему, и глаза ее сверкали так неистово, что танкист усомнился в правильности результата недавнего тестирования. — Что нас здесь держит? Мой мальчик со мной, и это главное.
«Вы знаете, у меня в жизни несколько иные планы», — хотел сказать Дарий.
Но не сказал. Не было у него никаких особых планов, кроме продолжения службы в танковых войсках, когда он покинет Пятую Точку… Женитьбы… Выхода на пенсию… Все рассчитано, измерено, взвешено…
— Давайте сделаем это в следующий раз, — предложил он. — Сейчас у нас другая задача. Мы должны сделать так, чтобы на Пятке никто не погибал… как Поллик…
— Но ведь танки «Мамонт» решат эту задачу, — робко подал голос Тангейзер.
— Мы должны найти источник возникновения Простыней и заткнуть его, — казенным голосом отчеканил Дарий, глядя поверх головы подчиненного. — Вопрос лишь в том, стоит ли проникать на потенциально опасную территорию. Решения здесь принимаю я, и решение в данном случае будет следующее: подходим к границе опасной зоны и запускаем туда… робота-чистомоя! И смотрим, что там с ним случится. Если ничего — движемся дальше. Вопросы есть? Вопросов нет. Бенедикт, прибавь скорость!
— Слушаюсь, Дар! — отреагировал танк и добавил: — Интересное решение…
Маркасса с потухшим взором молча опустилась на откидное сиденье, а Тангейзер так же молча разместился в своем кресле.
— Другие миры подождут, — произнес в пространство Силва, чувствуя себя чуть ли не закоренелым солдафоном.
Минуты три прошли в полной тишине. Танк миновал очередную рощицу, бодро взбежал на пригорок и резко затормозил. Сделав это самостоятельно, без команды Дария.
За пригорком открылась небольшая низина с традиционной желтоватой травой, но низина эта очень отличалась от других, виденных ранее.
— Ого!.. — сказал Дарий.
— Э-э?… — сказал Тангейзер.
— Ух ты… — сказала Маркасса.
Все это было произнесено одновременно. И только танк промолчал. Вероятно, всеми своими рецепторами изучал новый тип пейзажа.
В низине стоял шалаш, строительным материалом для которого явно послужили деревья близлежащей рощицы. Рядом с ним лежало короткое бревно. И сидел на этом бревне некто, подняв колени и козырьком приставив руку ко лбу, словно заслоняя глаза от солнца. Этот некто смотрел на возникший на пригорке бронеход и не шевелился. Но не потому, что оцепенел от страха. Экраны давали четкую картинку, позволяющую разглядеть все детали облика незнакомца, который, судя по всему, был обитателем этих мест. Пузырянином, так сказать… А может, и не обитателем, а странником, каким-то образом забредшим в Пузырь. Лицо его показалось Дарию Силве удивительно знакомым, но лишь гораздо позже он сообразил, что примерно так выглядел бы Демон с картины древнего земного художника «Демон сидящий», проживи это существо еще лет сто. Такие же огромные глаза, крупный нос, смуглое лицо, длинные волосы, только не черные, а белые. И в отличие от полуобнаженного, с мускулистыми руками Демона с картины, сидящий на бревне был полностью одет. Фасон одежды Силва затруднился бы определить — больше всего она походила на желтоватый, под цвет здешней травы, балахон до лодыжек. А вот обуви на незнакомце не было — землю попирали две ступни, самые обыкновенные, с пятью пальцами. Ногти на пальцах тоже не казались странными. Здешний Демон отличался широкими плечами, и даже по нему, сидящему, было понятно, что он высок ростом. Морщин у него на лице хватало, но все-таки он не выглядел глубоким стариком. Просто очень много пожившим сапиенсом. Или человеком?
