смотрел, смотрел, смотрел. Космонавты стояли на фоне лунного пейзажа, спиной к зрителю, и тоже смотрели – на выходящую из-за горизонта полусферу Земли. Репродукция одной из знаменитых картин Леонова.
Лоцман все смотрел. Видел каждую черточку, несмотря на темень и неровный свет луны. Смотрел до тех пор, пока в глазах не зарябило. Он попробовал проморгаться, но стало еще хуже – изображение поплыло, и космонавты обернулись к нему. Один из них, покрупнее, оказался Зубром. Сквозь открытое забрало шлема он улыбнулся Лоцману и махнул рукой. Лунный пейзаж на заднем фоне превратился в аномальную территорию Зоны. Лицо второго космонавта, второго мертвеца, Лоцман тоже узнал… и почувствовал, как на груди еле-еле потеплел медальон.
«Аномалия! – запоздало сообразил Онисим и отпрянул от холодильника. – Нет… не…»
В ушах у сталкера зашумело, веки налились свинцом. Очень сильно захотелось спать.
Не в силах сопротивляться, Лоцман повалился на крышку холодильника и отключился.
Тьма поглощала сталкера. Хранимые памятью события и образы тускнели один за другим, уступая место новым, незнакомым… Темноволосая девушка в голубом сарафане с ребенком на руках. Провожает его. Он запрыгивает в армейский джип, седой бородач за рулем хлопает по плечу… Пустынный пейзаж, колючая проволока, знак Uganda Exclusion Zone… Затем знаки «Радиация» и «Чернобыльская зона отчуждения»… Тьма. Люди и обитатели Зоны возникали из черноты, жизнь их обрывалась – и так жертва за жертвой. Сущность, бесконечность назад считающая себя сталкером Лоцманом, отрешенно наблюдала за нескончаемой вереницей трагедий. Все чувства перекрывали бессилие и тоска одиночества. Лоцман перестал быть собой, перевоплотился во всех, чью смерть увидел; в калейдоскопе воспоминаний побывал в шкуре десятков существ. Прыгуном терзал тушу свинтуса, добираясь до теплых потрохов; эхо-псом лакал из лужи воду, пока в бок не попала пуля; в слепой ярости вбежал кабаном в «гравиконцентрат»; банши-котом был разорван стаей тухлособов…
Мутанты и люди появлялись и исчезали в водовороте событий, пока Лоцман не увидел себя в ипостаси Немца, ползущим за Седым из-под ржавого автобуса и волокущим рюкзак, набитый чужими припасами и артефактами. В следующий миг они, уже пригнувшись, крадутся вдоль ручья в Чернобыле, провешивая себе путь «шайбой» из сухпайка. Где-то за домами слышались выстрелы преследователей и рык мутантов. Хлюпанье воды, надрывный треск счетчика Гейгера. Следующий миг – он с Седым открывает дверь кабинета географии на втором этаже полуразрушенной школы. Украденное добро летит на пол. Через окна, еле дыша, они наблюдают за домами и дворами, где среди деревьев, ржавых машин и исторических фасадов мелькают фантомы эхо-псов и зеленые комбинезоны анархистов. Еще миг – один из преследователей мертв. Лежит застреленный в спину у кованых школьных ворот, примяв телом траву. Его убил кругломордый. С грохотом распахивается дверь. Он и Седой оборачиваются на звук и видят Кесаря. Следом за Кесарем появляются еще двое. Один в комбинезоне наемника, второй в простых штанах и рубахе. Смотрят мертвыми глазами. Уже в который раз. Снова. Грудь охватывает нестерпимым жаром. В панике он что-то кричит Седому, шарит рукой по комбезу, потом, чтобы хоть как-то унять жжение, стреляет из АКСУ себе в грудь. Седой и Кесарь в шоке. Последняя вспышка – и на этот раз Лоцман видит все уже глазами Седого. Он вместе с кругломордым кидает Немца в «студень». Кесарь с угрюмым видом смотрит, как мертвец тонет и растворяется в аномальной субстанции…
Сумерки…
Сознание возвращалось с мучительной болью во всем теле. Чернота морока улетучивалась, уступая место реальности. Вернулись звуки, запахи, сырость, утренняя прохлада. Лоцман обнаружил, что лежит ничком в зарослях камыша, ногами в воде, из-за чего в берцы залилась болотная жижа. Глаза щипало от холодного пота. Эмоции от видений потихоньку блекли и вытеснялись текущими ощущениями. Лоцман сунул руку за пазуху, проверил медальон и лишь потом прополз вперед, выбираясь из воды. Вновь сунул руку под комбез и понял, что не так – артефакт почему-то оказался под рубахой на груди! Медальон прилип к коже, согревая и покалывая хозяина. Как ни странно, Лоцмана это только успокоило. Прислушиваясь, он стянул берцы, снял и выжал носки. Спохватившись, огляделся. Его снова пробил холодный пот – ни полянки, ни холодильника, ни пихт, ни автомата!
Пристегнутый ремешками к руке КПК остался на месте, однако был включен. Лоцман глянул на экран. Судя по метке, из-за аномалии он оказался в двадцати семи метрах к востоку от холодильника. А хронометр показывал, что прошел час сорок три минуты, как сталкер отправился из вертолета на поиски тайника.
Лоцман прижал руку к груди, там, где ощущалось покалывание. О том, что случилось, он даже думать боялся. Почти два часа без контроля среди болота, аномалий, мутантов, военных… нет, лучше не думать. Остался жив, остался невредимым, остался незамеченным – и хорошо. Одно плохо – самочувствие ухудшилось, боль от раны стала сильнее.
Натянув носки и берцы, Лоцман еще раз огляделся, не видно ли где автомата. Память тут же услужливо подсунула воспоминание о прыгуне. Лоцман едва справлялся с охватывающей его паникой. Руки лихорадочно зашарили по комбинезону, нащупали пистолет и нож, и только тогда сталкер чуть-чуть успокоился. «Калашников», скорее всего, остался у тайника, так что следовало поскорее вернуться туда.
КПК помог сориентироваться, затем Лоцман выключил его и заковылял к холодильнику. Мысли текли с трудом, словно мозг не отошел от глубокого сна.
Двадцать семь метров… Час сорок три минуты… Ходьба лунатиком по аномальной территории…
Такое возможно лишь двух случаях – пси-очаг или… самое опасное существо в Зоне.
Лоцман остановился, всмотрелся в предрассветную хмарь, прислушался.
«Нет. Не может быть здесь его, – подумал он. – Только не у лагеря ученых. В подземельях “Вектора” еще может быть. Но не рядом с вояками. Был простой всплеск пси-активности, а не тварь из прошлого…»
Хабар. Хабар мертвеца из сообщения. Хабар мертвеца в холодильнике, и автомат там же. Вот что важно. Если кто-то смог положить хабар в холодильник, значит, кто-то другой может его оттуда достать…
Лоцман сжал плотнее челюсти и устремился к найденному тайнику. В груди разгорелась яростная решимость во что бы то ни стало открыть холодильник и узнать его тайну. Медальон слегка покалывал кожу, но не нагревался и не пульсировал. Получалось, если верить догадкам, аномалий и мутантов в непосредственной близости нет.
Скоро рассвет…
Нога за что-то запнулась, и это что-то, шурша травой, пролетело вперед. Лоцман шагнул следом, нагнулся и подобрал нераспечатанную банку с перловкой. Осмотрев «шайбу», сталкер в сомнениях покачал головой и кинул ее в направлении тайника. Консервная банка с глухим стуком упала на землю рядом со странным камнем прямоугольной формы и большущей кочкой.
Ступая точно по линии проброса,
