Когда она спустилась в столовую, оказалось, что бабушки уже сидят за поздним обедом или ранним ужином. Укоризненные взгляды, брошенные ими на внучку, были до того одинаковыми, что той немедленно захотелось захихикать, но она с самым серьезным видом извинилась за опоздание и подсела к столу. До прихода Мэри разговор, похоже, не клеился, но ее появление как будто развязало пожилым дамам языки: явилась самая актуальная тема для беседы. Говорила больше София, Ольга Дмитриевна слушала, время от времени всплескивая руками и поднося к глазам скомканный платочек. Но постепенно речь перешла от внучки к детям, и тут уже графиня взяла разговор в свои руки.
– Александр любил Алтею, сватья. Я знаю, у Марии были сомнения на этот счет, возможно, и у вас тоже. Но он действительно ее любил и действительно хотел жениться на ней. Не его вина, что все сложилось так, как сложилось, но знайте: в моих глазах и в глазах Николая несколько слов, произнесенных или не произнесенных священником, ничего не меняют.
– Я уже поняла это, – слабо улыбнулась София. – Мэри объяснила мне, что svat’ya – это русское обращение друг к другу женщин, дети которых вступили в брак.
– Именно, – кивнула Ольга Дмитриевна, подавая знак Степану, который тут же налил в бокал гостьи поданного к осетрине белого вина. – Господь благословил наших детей достойной дочерью, и это единственное, что имеет значение.
– Алтея тоже считала свою беременность благословением, поэтому и назвала дочку Мэри в знак благодарности Пресвятой Деве, – негромко ответила бельтайнка.
– Думаю, она понравилась бы мне, – голос графини слегка дрожал. – И думаю, Саша вам тоже понравился бы. Как жаль… Но не будем об этом, а то Николай застанет нас в слезах и будет ворчать.
– Буду, – донеслось от дверей. – Всенепременно буду, – с этими словами в столовую вошел Николай Петрович. Поцеловал жену в щеку, кивнул Мэри и полностью сконцентрировал внимание на поднявшейся Софии. – Сударыня, – он решительно пресек попытку рукопожатия, низко поклонившись и прикоснувшись губами к руке бельтайн-ской гостьи. – Как прикажете обращаться к вам? Капитан или сестра?
– Просто София, – рассмеялась та. – Я давно в отставке, а что до сестры, то я всего лишь послушница.
– Вы не давали полного обета? – заинтересовалась Ольга Дмитриевна.
– Я и не могла его дать. У меня были мужчины, были дети – какая из меня невеста Христова?
– Странно… У нас правила немного другие… впрочем, неважно. Вы сказали – дети?
София погрустнела.
– Моя старшая дочь, Дороти Грейс, умерла во время операции по вживлению тарисситового импланта. Это ведь довольно опасно, двое из пяти детей не выживают, Мэри тоже чуть не умерла…
Супруги Сазоновы переглянулись, и Мэри показалось, что она понимает, о чем они думают: и они, и София потеряли детей. Но у них осталось еще шестеро сыновей и дочерей и множество внуков, кроме того, они были друг у друга, а у Софии – одна только Маша. Однако София явно не собиралась позволять разговору оставаться печальным.
– Svat… я правильно сказала?
– Правильно, сватья, – польщенно улыбнулся Николай Петрович.
– Мэри сказала мне, что вы курите. На Бельтайне растет неплохой табак. Сама она предпочитает «Восход Тариссы», но есть еще «Закат», более подходящий мужчинам. Надеюсь, вам понравится… – она повернулась было к небольшому столику у стены, но Степан опередил ее, подхватив и поставив между ней и графом три массивных коробки, сделанных из муренового дерева. – Я не знала, что еще привезти вам в подарок, у Бельтайна не так уж много того, чего не было бы в Империи. А вы, Ольга, наденьте все-таки цепочку. Тариссит, даже не будучи имплантированным, благоприятствует мозговому кровообращению. Насколько я знаю Мэри, вам это не повредит.
Под дружный смех за столом Мэри встала и попятилась к двери, подмигивая Степану.
– Далеко собралась? – ну конечно, как она могла подумать, что ее действия ускользнут от внимания Софии.
– С ребятами хочу посидеть, пусть расскажут мне о том, что представляет собой «Джокер».
– Ну ступай. Только, Мэри…
– Да?
– Много не пей! – в один голос произнесли все трое и снова расхохотались.
В ожидании такси, вызванного вездесущим Степаном, Мэри переоделась. Ей казалось неправильным сидеть со своим экипажем в кабачке при космопорте, будучи облаченной в форму. Ребята в отставке, как и она, но они-то, похоже, форму уже не носят совсем. Так что Мэри надела полотняные брюки и легкий джемпер из мягкой светло-зеленой пряжи. Сунула ноги в тонкие кожаные туфли. Окинула себя взглядом в большом зеркале. Что ж, неплохо. Ага, еще бы это было плохо, за такие-то деньги! Прогулка за покупками в обществе Екатерины многому ее научила. В частности, Мэри поняла, какой же вульгарной дешевкой выглядела пресловутая мисс Аманда Робинсон в своих аляповатых нарядах. О макияже и говорить не приходится, позор да и только. Может быть, неплохо для «Золотого Клевера» или же заведений Пространства Лордан, но здесь… Учиться. Опять учиться. Учиться не только быть, но и выглядеть достойной имени, которое совсем скоро она будет носить официально. Положение обязывает.
Космопорт был окружен кварталами, состоящими, казалось, только из магазинов, гостиниц и разнокалиберных ресторанов, от простеньких забегаловок до роскошных заведений. Команда ждала ее в «Лунном свете» и сделанный ими выбор Мэри понравился. Не слишком дорого, но и не слишком дешево. Во всяком случае, есть определенная надежда, что здесь Рори ни с кем не подерется. Хотя кто его знает… В последнее время ее двигателист как с цепи сорвался. Впрочем, они устали. Все они. И, наверное, отставка и штатская жизнь – при наличии хорошего корабля – это то, что им нужно. Всем им. И ей в том числе. Хорошо иметь дом и семью, кто бы спорил, но, наверное, надо привыкать к этому с детства. В противном случае после первого радостного изумления приходит такое чувство… Странное. Преувеличенные заботы домашних; плохо завуалированные матримониальные планы бабушки Ольги; проскальзывающие даже у своей в доску Екатерины наставления о том, как должна одеваться, выглядеть и вести себя девушка из такой знаменитой семьи… Все равно что пойти купаться в гравикомпенсаторной броне: утонуть невозможно, но удовольствия никакого.
В «Лунном свете» было в меру шумно и в меру весело. Именно в меру, и Мэри еще раз оценила предусмотрительность… Элис, наверное. Для Рори здесь скучновато, а братьям Рафферти вообще все равно, где быть, лишь бы рядом. Близнецы в Линиях рождались редко, но именно в Линии Рафферти, как и в семье, были делом обычным. Эта парочка была вместе всегда, с самого рождения. Вместе учились, вместе летали. Частенько один начинал фразу, а другой ее заканчивал. Две половинки целого, и спроси ее кто-нибудь – она затруднилась бы с ответом, хорошо это или плохо. Для службы хорошо, а для жизни? Сейчас они совершенно одинаково улыбались ей от столика – сдержанно и немного лукаво. Рори откровенно скалился, его рука лежала на плече Элис. Второй пилот не возражала против этого, и Мэри удовлетворенно усмехнулась про себя. Вот и хорошо, вот и славно. Может быть, Рори угомонится наконец. А что? И не такие чудеса случаются.
