В «Лунном свете» было в меру шумно и в меру весело. Именно в меру, и Мэри еще раз оценила предусмотрительность… Элис, наверное. Для Рори здесь скучновато, а братьям Рафферти вообще все равно, где быть, лишь бы рядом. Близнецы в Линиях рождались редко, но именно в Линии Рафферти, как и в семье, были делом обычным. Эта парочка была вместе всегда, с самого рождения. Вместе учились, вместе летали. Частенько один начинал фразу, а другой ее заканчивал. Две половинки целого, и спроси ее кто-нибудь – она затруднилась бы с ответом, хорошо это или плохо. Для службы хорошо, а для жизни? Сейчас они совершенно одинаково улыбались ей от столика – сдержанно и немного лукаво. Рори откровенно скалился, его рука лежала на плече Элис. Второй пилот не возражала против этого, и Мэри удовлетворенно усмехнулась про себя. Вот и хорошо, вот и славно. Может быть, Рори угомонится наконец. А что? И не такие чудеса случаются.
Жестом помешав команде вскочить с места при ее приближении, она уселась на диван и с удовольствием отхлебнула пива из приготовленной для нее кружки. Откупоренный бочонок стоял тут же на приставном столике.
– Слушай, командир, – провозгласил вместо приветствия Рори, – омары у них тут просто объ-едение! Как они их варят, это что-то! Только мелковаты…
– Это не омары, Рори, это называется raki. Но ты прав, действительно вкусно, – улыбнулась она. И как-то так получилось, что о достоинствах (невероятных) и недостатках (отсутствующих) яхты они в этот вечер почти не говорили. Шутили, смеялись, вспоминали, перебивая друг друга, эпизоды совместной службы… Просидели до глубокой ночи, договорились, что пока что «Джокер» останется на Кремле, обнялись на прощанье.
И ни один из них не обратил внимания на неприметного человека, весьма довольного име-ющимся уловом. Теперь-то ему было, что продемонстрировать. Нанимателю понравится.
Ноги и ресницы у женщины должны быть длинные, грудь и скулы – высокие, волосы и муж – богатые. Желательно также, чтобы муж был самую малость недотепой. И вот тогда можно устроить свою жизнь так, как считаешь нужным ты сама, а не помешанный на долге и чести папенька. Что они, спрашивается, ему принесли, эти самые честь с долгом? Деньги? Семья жила в достатке, но и только. Славу? Кому они нужны, эти ордена, если не уметь пользоваться теми возможностями, которые – лишь чуть-чуть усилий! – вытекают из обладания ими. Титул? Да таких жалованных графов в Империи пруд пруди!
Ей еще повезло, она родилась уже после того, как отец стал его сиятельством. И вдвойне повезло, ведь ни в лице, ни в фигуре не было решительно ничего от Сазоновых. Потому и замуж вышла удачнее всех. Муж – граф в пятом поколении, преуспевающий адвокат. Даже и до брака был человеком небедным, а уж она-то постаралась приумножить имеющееся и заодно завести полезные знакомства и связи. Этот увалень, похоже, даже не догадывался, чему он обязан головокружительным взлетом карьеры и новым окружением. Да. Она молодец. А посмотреть на сестер… смех один! Татьянин Евгений даже не дворянин. Уж если тебе так было надо выходить замуж за лекаришку, так хоть выбрала бы военного. А Василий? В пятьдесят девять лет быть только полковником, да еще и служить по ведомству князя Цинцадзе! Позорище… Братец Сашенька при всех своих закидонах был полковником в сорок один и голубым мундиром себя не марал! А ведь последняя его выходка, того и гляди, выйдет боком всем, хоть как-то причастным, не дай бог и ее зацепит…
* * *
Утро выдалось отвратительное. Причем ничто, буквально ничто не предвещало неприятностей. Екатерина проснулась в великолепном расположении духа. По обыкновению, осталась в постели до тех пор, пока Василий не отбудет на службу. Посадила Тимошу и Анечку завтракать, привычно вздохнула о том, что старшие кто где… И вот тут-то черти принесли Лидию.
Визит сестрицы и сам-то по себе был из ряда вон выходящим случаем – они друг друга не жаловали с детства. Но Лидия, обыкновенно желчная и высокомерная, просто светилась изнутри и говорила настолько медовым голосом, что Екатерине сразу стало ясно: в рукаве у графини Денисовой припрятана какая-то пакость. Настроение немедленно испортилось, чему немало способствовали пространные рассуждения Лидии о том, как неправильно устроена жизнь младшей сестры. Причем паршивка не стеснялась говорить всю эту чушь при детях, а ведь все-таки родня, из-за стола не выгонишь. Хорошо хоть сообразительная Анечка ловко поторопила обычно медлительного Тимошу и оба выкатились из столовой буквально через несколько минут.
Екатерина с облегчением перевела дух, стерла с лица не нужную больше любезную улыбку и сухо поинтересовалась:
– Ну, выкладывай, с чем пожаловала. И побыстрее, у меня много дел.
– Небось опять майора будешь опекать? – приторно улыбнулась Лидия. Называть Мэри племянницей она совершенно не собиралась.
– А если и так? Тебе-то что? – плоскость, в которую неожиданно перетек разговор, не нравилась Екатерине абсолютно.
– Да мне-то ничего, только ей твои уроки впрок не идут. Видно, материнская кровь перевешивает. Из такой грязи в князи не выбиться, уж больно грязь глубока. Еще и тебя за собой утащит. Смотри, конечно, дорогая, тебе жить, но ты бы хоть о детях подумала!
– Лидия, – процедила Екатерина сквозь зубы, – что ты несешь? Допустим, Маша тебе не нравится, но она наша племянница. Как ты – моя сестра, хоть и не нравишься мне.
– Племянница?! – взвизгнула Лидия. – Ах, племянница! Ну так полюбуйся на свою племянницу, только меня к этой особе не припутывай, – она швырнула на стол футляр с кристаллом. – Посмотри-посмотри, авось хоть теперь что-то поймешь.
Пристально глядя в глаза сестры (против обыкновения та не стушевалась; да что же там?), Екатерина брезгливо, двумя пальцами взяла со скатерти кристалл и отправилась в кабинет мужа. Ничего такого, что нельзя показать посторонним, там нет, а приглашать вскочившую на ноги Лидию к себе… вот уж дудки. Да и до кабинета от столовой ближе. Немного помедлив, младшая из сестер собралась с духом и вставила кристалл в считыва-ющее гнездо. За плечом торжествующе сопела незваная гостья. Итак…
За столиком в каком-то заведении веселится компания. Вот Маша. Между прочим, прекрасно выглядит. Вот какой-то изрядных размеров обормот в берете без кокарды. Вот разбитная девица, чей бритый череп украшен странного вида татуировками. Вот два близнеца – красавцы, кстати. Звука нет, одно только изображение, но умение капитан-лейтенанта Зарецкой читать по губам пасует: говорят не по-русски. Да и, пожалуй, не на унике. Все пятеро хохочут, оживленно жестикулируют, хлопают друг друга по плечам, чокаются огромными пивными кружками. Здоровяк говорит явную, судя по выражению лица, скабрезность. В ответ Маша с самым грозным видом подносит к его носу кулак, но не выдерживает и начинает смеяться, а точнее – ржать. Близнецы хватают каждый по раку, начинают трясти ими в воздухе, бритоголовая малышка сползает под стол… Изображение прыгает, с освещением вообще творится непонятно что, но впечатление пьяного разгула – полнейшее.
