Транспортная секция броненосца, которая составляет значительную часть внешнего корпуса, была снесена напрочь, так что единственной спасательной шлюпкой «Шкеллермэуца» оставался крошечный «Мронгилавуш», пристыкованный в настоящую минуту к иглодиску, где располагалась штаб-квартира кварт-генерала Лях-Козицки. Что касается внутренних объёмов усечённого «Шкеллермэуца», то они были под завязку набиты людьми, вежборасиянами, кентвушами, дремлинами и лишевичюсами, эвакуированными с искусственного планетоида Зет-03. Разумеется, здесь же была команда наблюдателей с Кахоу, которых поместили в лучших каютах, прежде принадлежавших офицерскому составу.
Инцидент, таким образом, оказался исчерпан, имперские броневики, недовольно ворча, отошли к местам постоянной дислокации. Утешало лишь то, что всеобщим спасителем выступил приближённый императора, Его Блистательность князь Инхаш-Брезоф. Этого не мог отрицать даже Гутука Красноречивый. Великому демагогу сообщили о спасении людей кахо-утским броненосцем в ту минуту, когда Гутука призывал с трибуны показать противнику, где зимуют их любимые каракатицы, и он впервые смешался, не зная, что сказать. Впрочем, замешательство длилось не больше десяти секунд, после чего лидер ксенофобов радостно объявил, что именно всеобщее возмущение заставило кахоутскую военщину пойти на попятный и спасти обитателей сателлита, вместо того, чтобы безжалостно разбомбить их.
В таких условиях и началась мирная конференция, названная впоследствии по именам звездолётов, «Диалог „Спейсранж“ — „Шкеллермэуц“».
Глава десятая
ПОТУСТОРОННЕЕ ЗЕРКАЛО. КАХОУТЫ И ЛЮДИ
1
— Уже наши предки, уставившись на блистающее звёздами ночное небо, догадывались, что видимая картина мироздания неполна, что вселенная устроена сложнее, чем представляется поверхностному взгляду… — ну какой подданный светозарного императора, будучи в здравом уме и твёрдой памяти мог представить себе этот разговор?!
Нет, на первый взгляд всё происходило очень прилично и обыденно, но взгляду понимающему открывалась бездна абсурда, вполне сопоставимая с бездной космоса. Прежде всего, преступный разговор происходил на боевом звездолёте Содружества и одним из беседующих, как нетрудно догадаться, был, разыскиваемый властями преступник — Тейтус Пшу. Опальный астроном чувствовал себя вполне комфортно и высказывал запретные мнения, ничуть не опасаясь возмездия компетентных органов. Оно как бы и неудивительно, раз бывший профессор сумел добраться до исконных врагов кахоу, то его, конечно, примут с распростёртыми объятиями и дозволят прежде недозволенные речи.
А вот собеседником Тейтуса Пшу был — нет, в это невозможно поверить! — его благомыслие, ревнитель имперских стандартов Тедль Нох, собственной персоной. Тому, кто знал, что совсем недавно астроном носил личину Ноха и вполне успешно притворялся ревнителем имперских стандартов, было особенно странно видеть этих двух людей за мирной беседой. А то, что они ещё и обменивались воспоминаниями детства… сам Свистопляс сломил бы лысую голову, пытаясь разобраться в происходящем!
— Ну, не томи, — задал вопрос таинственный ревнитель, — какие условия надо выполнить, чтобы приподнять завесу между двумя вселенными? Ты знаешь, я всегда был любопытен, и мне ужасно хочется заглянуть в мир добра… или, если угодно, зла. Как видишь, я готов согласиться, что между ними нет принципиальной разницы.
— Завеса имеется у Хозяйки Сущего, — сухо поправил астроном, — а между вселенными установлен Молекулярный Экран.
— …он же — компенсационный клапан, — подхватил друг детства. — И всё-таки, как он может приоткрыться?
— Я же сказал: он может приоткрыться при некоторых условиях! — проворчал Тейтус Пшу с таким видом, словно у него разом и бесповоротно испортилось настроение. На этот раз друг детства не подталкивал разговор, и Пшу, посопев немного, продолжил сам: — Если бы твои единомышленники не начали гонений на меня, я давно закончил бы работу и мог ответить на твой вопрос совершенно точно. А пока мне приходится говорить уклончиво, словно упомянутому мудрецу из Страны Белых Отрогов, который сомневался даже в собственном имени, не видя разницы между кахоутом и громким пауком. Слишком много самых неожиданных факторов, частью взаимосвязанных, частью независимых. Впрочем, наблюдения последнего сезона позволили установить их все, так что дело лишь за количественными характеристиками. Именно от них зависит, насколько опасным будет Молекулярный экран…
— Свистопляс с ними, с количественными характеристиками, — опрометчиво отмахнулся первый из Тедлей Нохов, — перечисли хотя бы сами факторы!
— Моих работ ты, конечно, не читал, так что я не очень понимаю, что даст тебе простое перечисление. Факторы пространственные, временные (в том числе — мнемологические), вихревые с некратными спинами (именно они позволили ввести постулат о динамическом дуализме), наконец, тахионно-теологические…
— Всё это было ещё в опубликованных работах, — выдал свою осведомлённость собеседник. — Но, помнится, ты намекал ещё о каком-то факторе, влияние которого накапливается и может стать весьма значимым.
— Вот именно! — торжествующе подхватил Тейтус Пшу. — Ещё один фактор, поначалу почти незаметный, но чьё влияние усиливается лавинообразно. Моральный фактор!
— Что?! — подпрыгнул ревнитель имперской морали. — Моральные факторы? Да это же — тьфу! Ерунда! Пустое место!..
— Когда речь идёт о взаимодействии добра и зла, — наставительно произнёс профессор, — моральные факторы не могут быть пустым местом. Именно они определяют поведение Молекулярного Экрана. Вспомни, сколько пространственных рытвин образовалось в этом секторе за последние дни. И я очень боюсь, что процесс пошёл лавинообразно, и скоро пропадать начнут не только звездолёты и планетоиды, но и целые миры, причём исключительно обитаемые.
— И ты об этом молчал?
— Вот же, говорю… и потом я уже сообщил об этом генералу Содружества.
— Ты рассказал обо всём Лях-Козицки? — Тедль Нох схватился за голову, словно собираясь оторвать её и зашвырнуть куда подальше.
— А что такого?
— А то, что наши противники теперь обладают ценнейшей информацией, которой генеральный штаб Кахоу лишён! Ты хочешь, чтобы родной мир провалился в тартарары, а земляне, ловко используя моральные факторы, губили одну нашу планету за другой?
— Если они попытаются это сделать, они сгубят исключительно собственные терраморфы. Мораль — штука обоюдоострая. Чтобы не провалиться в эти самые тартарары, нужны усилия обеих сторон. Кстати, что такое тартарары? В современной астрофизике такого понятия нет.
