— А когда потопите «Скорпион»?
Дуайт минуту подумал.
— Тридцать миль по заливу и потом еще двенадцать. Сорок две морские мили. Я не стану терять время. Скажем, через два часа и десять минут после того, как отчалим.
Мойра медленно кивнула.
— Я буду думать о вас. — И, помолчав, прибавила: — Теперь идите, Дуайт. Может быть, когда-нибудь я навещу вас в штате Коннектикут.
Дуайт притянул ее к себе и хотел еще раз поцеловать, но она уклонилась.
— Нет… теперь идите. — И мысленно докончила: или расплачусь я. Дуайт медленно кивнул. Сказал только:
— Спасибо за все, — повернулся и стал спускаться по трапу на «Скорпион».
Теперь у трапа стояли, кроме Мойры, еще две-три женщины. Похоже, на авианосце не осталось матросов и некому было убрать трап. Мойра видела, как Дуайт вышел из недр подлодки на мостик и принялся командовать, видела, как отняты были канаты, закрепляющие трап, и нижний конец его свободно повис; как отдали кормовые швартовы; следила, как Дуайт что-то сказал в переговорную трубу и как вскипела вода под кормой оттого, что медленно заработали винты и лодка развернулась кормой вперед. Серое небо начало сыпать мелким дождиком. Вот отданы носовые швартовы, матросы сложили их, захлопнули стальной люк надстройки, и «Скорпион» задним ходом, медленно описывая широкую дугу, начал отходить от авианосца. Потом люди скрылись внутри, на мостике остались только Дуайт да еще один моряк. Дуайт прощально поднял руку, и Мойра махнула в ответ, глаза ее затуманились слезами, низко сидящий в воде корпус лодки круто повернул за мыс Джеллибранд и скрылся в серой мгле.
Вместе с другими женщинами Мойра отошла от стального левого борта «Сиднея».
— Больше не для чего жить, — сказала она.
— А тебя никто и не заставляет, голубушка, — отозвалась одна из женщин.
Мойра слабо улыбнулась, взглянула на ручные часы. Три минуты девятого. Примерно в десять минут одиннадцатого Дуайт уйдет домой, домой в штат Коннектикут, в городок, который он так любил. А для нее в родном доме ничего не осталось; если сейчас вернуться в Харкауэй, только и найдешь, что коров да грустные воспоминания. Уйти с Дуайтом было нельзя, запрещают морские порядки, это она поняла. Но можно быть очень недалеко от него, когда он отправится домой, всего миль за двенадцать. Если она окажется рядом с улыбкой на лице, быть может, он возьмет ее с собой и она увидит, как Элен весело прыгает на «кузнечике».
Она поспешно прошла по сумрачным, гулким стальным внутренностям мертвого авианосца, отыскала трап и спустилась на причал, к своему «форду». Бак полон бензина из канистр, припрятанных накануне за стогом сена. Мойра села в машину, открыла сумочку, — да, красная коробочка на месте. Откупорила бутылку, жадно глотнула неразбавленного коньяка; хорошее пойло, помогает: с тех пор как она выехала из дому, ей ни разу не пришлось бегать. Мойра завела мотор, развернула машину, проехала по причалу, потом вон из порта и дальше, в объезд и предместьями, пока не выбралась на шоссе, ведущее к Джилонгу.
Здесь она прибавила газу и по свободному шоссе без помех, делая семьдесят миль в час, помчалась к Джилонгу — бледная девушка вся в ярко-алом, с летящими по ветру волосами, немного хмельная, на полной скорости вела она большую машину. Миновала Лейвертон и тамошний огромный аэродром, Уэррибийскую опытную ферму и понеслась пустынной дорогой дальше на юг. Незадолго до Корайо ее скрутил внезапный спазм, пришлось остановить машину и укрыться в кустах; четверть часа спустя она вышла оттуда белее полотна и жадно отпила из бутылки.
Потом с той же скоростью помчалась дальше. Слева промелькнула школа, потом унылые заводские кварталы Корайо, и вот уже Джилонг с его величественным собором. На высокой башне звонят колокола, возвещая о каком-то богослужении. Проезжая через город, Мойра немного сбавила скорость, но дорога была пустынна, лишь стояли у обочин заброшенные машины. На глаза попались только три человека, все трое — мужчины.
Прочь из Джилонга, до мыса Баруон и до моря еще четырнадцать миль дороги. Пересекая затопленный дождями выгон, Мойра почувствовала — силы ее иссякают, но теперь уже совсем недалеко. Еще через четверть часа она свернула вправо, на широкую аллею, обсаженную деревьями макрокарпа, — то была главная улица городка. В конце ее Мойра повернула налево, оставляя в стороне поле для игры в гольф и домик, где провела в детстве столько счастливых часов, — никогда больше она всего этого не увидит. Теперь направо, к мосту, до десяти остается еще минут двадцать, через пустую летнюю стоянку для жилых автоприцепов — на вершину мыса. И вот они, бурные мрачные воды, огромные валы катятся с юга и разбиваются о каменистый берег далеко внизу.
Океан пустынен и мрачен под низким серым небом, но далеко на востоке в тучах разрыв, и оттуда на воду падает сноп света. Мойра поставила «форд» поперек дороги, так, что впереди открылась вся водная ширь, вышла из машины, выпила еще коньяку и стала пытливо осматривать горизонт — не видно ли подводной лодки. И когда посмотрела в сторону Лонсдейлского маяка и входа в залив Порт-Филип, в каких-нибудь пяти милях, едва выступая из воды, возникла длинная серая тень и устремилась прочь, на юг.
Мойра не могла ничего различить, но знала — Дуайт стоит сейчас на капитанском мостике, уводя свой корабль в последний рейс. Она знала — он не может ее видеть и не может знать, что она смотрит вслед, но помахала ему рукой. Потом снова села в машину — слишком резок ледяной ветер, налетающий откуда-то с Южного полюса, а чувствует она себя прескверно, с таким же успехом можно смотреть вслед Дуайту из укрытия.
Так она сидела, держа на коленях бутылку, и тупо смотрела вслед скользящей низко в воде серой тени, уходящей в туманную даль. Вот и конец, всему, всему конец.
Вскоре лодку было уже не различить, она скрылась в тумане. Мойра взглянула на ручные часики — одна минута одиннадцатого. В эти последние минуты ей вспомнилась давняя детская вера; надо что-то сделать, подумала она. И слегка заплетающимся после выпитого языком пробормотала «Отче наш».
Потом достала из сумки красную коробочку, открыла пластиковый пузырек, подержала таблетки на ладони. Вздрогнула, ощутив новый спазм, и слабо улыбнулась.
— На этот раз я улизнула, — сказала она.
Откупорила бутылку. Десять минут одиннадцатого. Сказала очень серьезно:
— Дуайт, если ты уже уходишь, подожди меня.
Высыпала таблетки в рот и, сидя за рулем большой машины, запила их коньяком.
Перевод Андрея Сергеева.
