Так и происходит до тех самых пор, пока мы оба не оказываемся на земле, совершенно выдохшиеся.
Улавливаю его взгляд – смотрю в том же направлении. Кинжал. Он в метре от нас.
Дав Эдриану в зубы, ползу к ножу, но тут же получаю удар в ухо. Вижу, как его рука тянется к кинжалу. Пытаюсь его остановить, и тут же получаю еще удар.
И понимаю, что он все же схватит треклятый нож.
И, когда его рука должна была вот-вот его схватить, на лезвие наступает элегантный женский каблук.
Мы оба поднимаем головы.
Это Кармен.
- Что ты делаешь? – изумленно спрашивает Эдриан. Его лицо испещрено царапинами, кровоподтеками и будущими синяками.
- Пытаюсь хоть что-то сделать правильно, - она сглатывает. – Часики-то тикают.
И тут в изумленную физиономию Эдриана прилетает смачный пинок. Кармен ударила так, что ему не позавидовал бы никто.
А затем она пинает нож по направлению ко мне.
И, улыбаясь, плачет.
Долго намекать мне не нужно. Хватает секунды на то, чтобы схватить кинжал и вонзить его в грудь Эдриана. В самое сердце.
Удивленно глядя на меня, он словно застывает. И тут же начинает стареть. Секунд пять уходит на то, чтобы на его теле, лице и волосах отобразился истинный возраст. И, таким вот немощным стариком с дряблой тонкой кожей и запавшими глазами, он в последний раз выдыхает.
- Котик? – с ужасом и всепоглощающей грустью смотрит на старческое тело Императрица.
- Нету больше… котика, - произношу я, глядя на то, как пытается ползти в нашу сторону Эльза, поливаемая в это время струями жаркого огня. Ее кожа потрескалась, как старая известка на стене. Пальцы стали черными, словно обуглились.
Она совершенно не похожа на ту женщину, что гостеприимно принимала нас в доме Мастера и что лечила наши раны. Я смотрю на нее, но не верю, что человек может так долго и так искусно претворяться тем, кем он на самом деле не является.
- Любовь моя, - шепчет Эльза, припадая к мертвым дряблым губам умершего старика, и после этого рассыпается, обратившись в песок черного цвета… словно угольную пыль.
- Маркус, прости меня, - Мария падает на колени и начинает рыдать.
Я же поднимаю голову на Стеллу.
- Почему ты не помогла ему?
Она переводит на меня свой безэмоциональный взгляд.
- У меня не было такого указания. Мое дело – лишь наблюдать.
- Но ты служила ему.
- Потому что мне было так велено.
Я с интересом рассматриваю то, как Императрица, стоя на коленях перед трупом старика, трогает кончиком ноготка его кожу.
- А что тебе велено сейчас?
Я снова поднимаю глаза на Стеллу.
- Наблюдать, - спокойно отвечает она и исчезает. Просто растворяется, словно ее здесь и не было.
- Нужно уходить, - говорит Кара, подходя ко мне и протягиваю руку. – Чары Эдриана разрушены. Печатей рабства нет, как нет и его власти над Императором. Скоро старик вспомнит то, что Эдриан заставил его забыть, и пошлет за мной. Подозреваю, что захочет казнить всех, кого посчитает причастным.
- И меня! – кричит Императрица, когда я поднимаюсь с пола. – Он и меня казнит!!!
В глазах Императрицы беспроблемно читается страх.
- Он же поймет, что мы с Эдрианом…
- Да, Эльрикель, подозреваю, что уже понял.
С раскрытым ртом Императрица смотрит на Кару.
- Карочка… пожалуйста… не бросай меня…
Красновласая жрица колеблется, затем смотрит на меня.
- Мы же были так близки, Кара. Я никогда над тобой не издевалась! – руки Императрицы трясутся. Равно как и губы.
- Но вы подкладывали меня под этого старого хрена! – вдруг взрывается Кара, и в ее глазах вспыхивает пламя.
- Кара-Кара! Это все Эдриан! Я не хотела! Я… Кара, пожалуйста! Прошу тебя! – она плачет. Краска, которой обведены ее глаза, стекает по лицу вместе со слезами. – Он же меня убьет…
И Кара успокаивается. В ее глазах – искренняя жалость.
- Убираемся отсюда, - говорю я, протягивая Императрице руку.
И радости ее не было предела.
Ступив на первую ступень лестницы, я замечаю, что Мария покорно остается стоять рядом с трупом Эдриана.
- Кармен? – немного нервно окликаю ее я.
Она аж вздрагивает.
- Я… я тоже? После того, как я предала вас?
Вдох-выдох… как же все сложно…
- Я же сказал – убираемся отсюда. Все.
И Мария, поджав губы и тоже заливаясь слезами, быстро бежит в нашу сторону, громко цокая своими каблуками.
***
- Быстро! Убираемся отсюда!!! – ору я, влетая в дом.
Боб и Нинель появляются из соседней комнаты с вопросительно вытаращенными глазами.
- Слушайте, ребята, - сглатываю, подбегая к ним и кладя руки им на плечи. – Вы свободны. Можете делать, что захотите. Рабские печати сняты, и я вам больше не хозяин. Мы уходим, а вы… живите, как посчитаете нужным!
Я бы с радостью понаблюдал за их удивленными лицами еще немного, но нужно было быстро бежать за Эбби.
Она оказывается в своей спальне. К счастью, целая и невредимая.
- Эбби! Нам нужно уходить!
Она поднимает на меня свои заплаканные глаза, а затем радостно бросается ко мне на шею.
И тут же отстраняется.
- Я грязная! – вдруг кричит она и начинает реветь. – Я изменила тебе!!!
- Твою мать!!! – ору я, понимая, как мало у нас времени. – Забудь эту херню на хер! Ты же не знала! Да и… и была как бы со мной! Не считается! Нам нужно торопиться, Эбби, пожалуйста…
- Нет!!! – продолжает реветь она. – Всё считается!!! Я тебе изменила!!!
- Дура!!! – ору я и затыкаю ее орущий рот своим.
Требуется всего пять секунд, чтобы превратить орущую и ревущую Эбби в тихую, спокойную и обмякшую в моих объятиях.
- А теперь бежим, - шепчу я. – А не то нас убьют.
***
На первом этаже нас уже ждут. Кара, Императрица, Кармен, вооружившиеся тюками Боб с Нинель, и даже взлохмаченный Бруно, видимо, только что проснувшийся. Кара быстро его, однако, отыскала…
- Я так понял, - водружает он себе на плечо свой двуручный меч, - на поиски приключений?
- И она тут?! – вскрикивает Эбби, показывая пальцем на Марию.
- Она помогла мне, - объясняю я. – Можно сказать, спасла жизнь. Давай я позже тебе все объясню?
Времени у нас нет, и потому мы быстро покидаем город через лес, тайными тропами, по которым нас ведет Кара.
По пути я вспоминаю, что неплохо было бы попрощаться с Алиме, но она живет в совершенно другой стороне гладиаторского городка, и туда уже нам путь заказан.
Но я искренне надеюсь, что наши пути когда-нибудь всё-таки еще пересекутся.
- Я больше не могу! – плачет Императрица, видимо, натершая ноги, и ее тут же берет на руки Бруно.
- Объясни мне, бро, нахрен вы ее с собой потащили? Она типа заложницы?
- Какая я заложница?! Я – твоя королева!
Бруно вопросительно смотрит на меня, но отвечаю я ему лишь покачиванием головы.
- Чувствую, дорожка веселая будет, - бормочет Кара, и я ощущаю, как крепко сжимает мою ладонь Эбигейл.
Одному Богу известно, что теперь нас ожидает в нашем долгом и, возможно, бессмысленном странствии…
Эпилог
ЭПИЛОГ
Хейзелсмоук так и умер, стоя на коленях.
Его голова наклонена вперед, будто он рассматривает что-то под собой, или молится.
Волчья шкура по-прежнему укрывает его спину, а длинные волосы колышет ветер.
Его глаза закрыты.
Если бы не вывороченная им же грудная клетка, можно было бы даже подумать, что он всего лишь спит.
Мягкой поступью к телу охотника приближается волчица. Ее шерсть черна, как самая темная ночь, как уголь… как сама Бездна.
Некоторое время волчица просто смотрит на охотника, а затем приближается практически вплотную. Принюхивается.
Стоит так еще некоторое время, а затем касается щеки охотника носом.
Но Хейзелсмоук слишком крепко спит. Настолько крепко, что не проснется уже никогда.
