— Стоит, еще как стоит, если что коли мне и ему еще по дозе боевых, — холодно проговорила я, все таки решившись на этот отчаянный шаг.
— А что именно колоть?
— Все что есть коли, лучше сдохнуть здесь от передоза, чем там где сейчас Джонни, — холодно проговорила я и дабы приободрить улыбнулась мужу. Кажется, зря, ибо он побледнел.
Шприц с ядом вошел в глазной нерв Джонни, а затем я сделала себе точно такую же инъекцию. Яд Желбы заструился в моем и его мозгу, и я коснулась губами лба Джонни.
— Слияние! — что было сил я закричала, и ударила силой в сложном алгоритме по Джонни. Тьма охватила меня.
Дыхание, сердцебиение, я чувствовала его как себя, и вот, наконец, мне стали доступны его мысли, я увидела его глазами мир, что окружал нас. Голая серая скала, на вершине которой он стоял, была усеяна трупами каких-то белесых человекоподобных животных с огромными пастями и когтями. В воздухе стоял нестерпимый смрад, зловоние, что исходило от тварей сложно было перепутать, она напоминала смесь тухлых яиц и вони из выгребной ямы.
А в небе горела огромная красная луна, что освещала кровавым светом этот безжизненный мир, что был охвачен беспроглядной тьмой. Внук еле стоял на ногах и держал в руках камень, который ослабшими руками он тут же опустил на голову еще живой твари. Джонни истекал кровью и смертельно устал, он был на пределе, а сверху, словно из самой кровавой луны полился на землю грубый, пугающий рычащий голос.
— Ты слаб, а слабый будет сожран, — содрагая все вокруг произнес голос, а там, внизу во тьме, под скалой заскреблись сотни, если не тысячи когтей, они лезли вверх, и я почувствовала, как обреченность начала охватывать душу юного воина, он готовился умирать. Ну уж нет, только не когда я в нем, мне умирать не с руки и свое я не отдам ни богам, ни этой белесой мерзости.
— Это что, он себя слабым назвал? — прокричала я в разуме Джонни, ц что до сих пор меня не заметил — Не рекомендую жрать этих тварей сырыми!
— Агне? — заорал и даже подпрыгнул на месте от неожиданности Джонни и чуть не выронил свой камень из рук себе же на ногу.
— Косорукий, Агне я, Агне, не спасительница же на белом коне, — прокричала я, чувствуя, как пошла первая волна действия боевых стимуляторов, и тот, что готов был умирать, совсем скоро покажет этой непонятной луне, что зря она его сюда затащила. — Мне тут пташка напела, что внучек приболел, вот я и приперлась к тебе незвано, да не с пустыми руками, а с пирожками!
— С какими пирожками?! — заорал Джонни, понимая, что он сходит с ума, но я всего лишь пыталась вывести его из чувства обречения, заставляя скинуть оковы страха, что накинула на него схватка до меня.
— С полезными, чувствуешь силу? — рассмеялась я, уже зная, что Джонни почувствовал то, как его дух и тело стало укрепляться, и как сила заструилась по его венам. — Это мои пирожки, сама готовила, из лучших ингредиентов, месяцами пекла.
— Да! Я чувствую её! — радостно закричал Джонни и сжал камень в своих руках, да так что тот с треском начал рассыпаться на мелкие куски, Джонни дробил его пальцами, не чувствуя сопротивления, дух и тело соединились под воздействием стимуляторов.
— А теперь слушай меня, отринь страх и полностью отдайся битве! — прокричала я, чувствуя как Джонни охватывает желание убивать. — И надери во славу Каморо и ненаглядной бабушки пару тощих белесых задниц!
— Их тысячи! — заорал Джонни. — И с каких пор ты мне ба…
— Ты с кем споришь, Безмозглый!? Что, гордость играет? Да я таким как ты сотням хребты ломала! А теперь подобрал свои яйца с земли и живо показал что Каморо и в этой дыре Каморо. — Не дала я ему договорить. — Я что, спрашивала, сколько здесь белесых задниц? Меня не интересует сколько их здесь! Иди и надери им задницы! Это приказ!
— Есть, ба, — рассмеялся Джонни, и я расслабилась, ибо моя миссия окончена, пора получать удовольствие от созерцания схватки.
Эти твари наступали десятками, одних Джонни рвал на куски руками, других одним ударом пробивал насквозь, выдирая из них гнилые сердца, а кого скидывал со скалы, а я между тем бродила по его сознанию, делая так, чтобы его мысли были лишь о бое, он не должен думать о усталости или боли.
Тот, кто вытянул его разум в эту плоскость, очень сильно злился, ведь я спутала его планы. Каждая тварь умирая заставляла этот мир дрожать от боли, и когда пошли гиганты в пять метро в высоту, покрытые огромными пастями, я лишь усмехнулась.
— Что, почуял, чем пахнет? — закричала я от бешеных эмоций, что давал разум Джонни и стимуляторы. — Плахой пахнет, рыба ты протухшая!
То, с чем сражается Джонни, не человек, и этот мир и есть это существо, оно готовилось к этой встречи и подготовилось на славу. У Джонни не было и шанса, не раз я чувствовала пси-удар по разуму внука. Но у этой твари ничего не выйдет, он не был готов к тому, что в его игру вмешаюсь я.
— Нас тьма! — дрогнула реальность от голоса существа.
— А насрать! — вторил ему дикий крик Джонни, бьющий оторванной рукой одного белесого другого.
— Ты будешь сожран, — вновь дрогнула реальность и я почувствовала мощное давление на наш, общий сейчас разум разум, да такой, что я едва не потеряла контроль над защитой разума Джонни которую выстроила за время боя, немало потрудившись.
— Джонни, — обратилась я к внуку, который отрывал последнему гиганту голову голыми руками. Пока не пошла новая волна нужно проверить мою теорию. — Уничтожь скалу!
— Зачем? — Удивился Джонни, вырывая огромный клык из пасти белесого, беря его в руку как кинжал.
— Круши скалу, говорю! Ты кому перечишь!? Сказала, ломай, твое дело за малым! — закричала я, слыша как приближается новая волна тварей. Видимо это существо услышало мои мысли и пытается нас остановить во что бы то ни стало. — Уничтожь её, быстро!
— Понял! — вонзил в скалу клык Джонни, и мир дрогнул. И я и Джонни почувствовали боль этого мира, а луна налилась светом.
Кулаки Джонни кусок за куском отламывали твердь под ногами, а твари, что уже были видны, падали замертво на землю. Мы нашли как убить эту тварь, что сейчас орала от боли, и я чувствовала её страх.
— Ты ошибка, тебя не должно существовать! — разносились отовсюду не слова, а мысленный посыл. — Ты должен умереть! Умри, сдохни! Тыне нужен…
Эти пси-удары я отклоняла, как могла, и когда в небе погасла луна и нас начала охватывать тьма, пришел последний мыленный посыл от умирающего существа.
— Мне страшно… Не хочу умирать, они вкусные… Мне обещали, что я буду пожирать всех и жить вечно… — дрожало пространство и даже само время. — Но потом пришла ошибка. Ты должен умереть, не я!
— Никто не вечен, — проговорила я в голове Джонни, чувствуя, как возвращаюсь в свое тело.
Солнечный свет родного мира был резок и непривычен, я пристально смотрела в серые глаза Джонни и улыбалась, а он, бледный и еле живой, смотрел на меня то ли с ужасом, то ли с восхищением.
— Мы справились, — тихо прошептал Джонни.
— Не мы, а ты, — улыбнулась я Джонни, и он даже не побледнел от моей улыбки, а попытался улыбнуться, пусть и робко, мне в ответ. — Я всего лишь немного помогла, а теперь лежи тут. Мне пора самой надрать пару тощих задниц, когда вернусь, поговорим о твоих снах. И это… Джонни, ты не один, у тебя есть пусть и не самая лучшая, но семья, и тебе есть куда возвращаться.
Дав указание Себастьяну не покидать Джонни, я все так же с улыбкой вышла из гостевой и там, посреди паутины коридоров, упала на каменные плиты. Теперь можно было не играть в железную леди. Как же больно то! Черт, все же страшно было там, я осознавала что слияние это путь лишь в одну сторону, если умрет один то умрут оба. И в какой-то момент существо побеждало, пока я не поняла, что именно происходит. Мы были внутри него, и он пытался нас переварить, но еда оказалась не по зубам.
— Ноги отказали, — рассмеялась я, отсекая волны боли и со всех сил блокируя паралич, что пытался захватить все тело. — Не так уж и бесследно все прошло, мощное существо там было…
