люка мех-вода, это мелочи. Горючая смесь прогорит, даже не успев толком разогреть броню танка. Хотя конечно эту напасть лучше все же переждать снаружи. «Тройка» не отличается герметичностью, так что и без вентиляции внутри угарных газов будет более чем достаточно. Вот если прилетит с кормы, тогда да. Через воздуховоды жидкое пламя проникнет в моторный отсек, и тогда машине кранты.
Навел орудие вглядываясь в прицел сквозь языки жирного рыжего пламени.
Выстрел!
Снаряд влетел вовнутрь когда из амбразуры вырвалась очередная струя пламени. Расстояние уже порядка двадцати метров. Но какая-то часть все же до них долетела. Впрочем, совсем немного. Потому что в этот момент рванул снаряд внутри огневой точки. Из амбразуры вновь выметнулось пламя. Но на этот раз не струей, а страшными и завораживающими клубами. Детонировал ранец огнемета, больше нечему.
— Экипажу покинуть машину! Огнетушители не забываем! — выкрикнул Виктор.
Гарь и без того уже была проблемой, а тут еще и выстрел из пушки, добавивший угарных газов.
Схватив огнетушитель, прикрепленный рядом с ним, Нестеров откинул крышку и матерясь полез наружу. Башня так же была охвачена огнем. Пришлось постараться, чтобы не заработать ожог. Тушить прилипшую к броне горючую смесь он и не подумал. Пуская само прогорает. Вреда от этого никакого не случится. Как уже говорилось, броня даже не успеет прогреться. А вот бандаж на катках нужно срочно спасать.
Пока он и Туников орудовали огнетушителями выполняя эту задачу, Уткин вооружился лопатой начал забрасывать пламя на броне песком из разорванных мешков. Ну и правильно. Ни к чему ожидать, когда горючее прогорит, если можно это прекратить. Опять же, в запасе останется хотя бы один огнетушитель. Когда еще получится их заправить.
Еще недавно гордый красавец выглядел… Нет, не жалко. Но явно побитым жизнью. Обгоревший бандаж на катках, облезшая краска, и копоть на броне, которая к тому же была присыпана песком, налипшим на потухшую горючую смесь. К слову, она опять может загореться, если случится огонь. Да хоть искра от рикошета.
Виктор глянул на место прилета бронебойного. Глубокая борозда и серьезная вмятина. И это при том, что угол был острым. Ну что сказать, недостаточное бронирование «тройки» для него было уже давно очевидно. Хорошо хоть во лбу она потолще. Плюс на танках ЧВК повесили экраны на лоб и башню. А вот борта усиливать не стали. Утяжеление машины ни к чему хорошему не приведет. То, что усилили подвеску, ни о чем не говорит. Преимущество «троек» в скорости и маневренности. Тяжелые машины лишатся этого преимущества, и все равно не получат достаточную броневую защиту.
То ли дело оставшийся в Виноградовске «бардак»! Вот это машина! На взгляд Виктора, на сегодняшний день БРДМ был если не совершенством, то уж на голову выше всех существующих аналогов. Одно то, что подавляющему большинству противотанковых средств он был не по зубам, дорогого стоило. И это при превосходстве одноклассников в скорости, запасе хода, маневренности и возможности преодолевать водные преграды. Впрочем, не потому ли он считается секретным, и до сих пор их изготовили лишь небольшой опытной партией.
— В машину, — скомандовал он, едва управились с возгоранием.
— Командир, рвануть может даже от пули бронебойной пули. И уж тем более, от трассирующей, — покачав головой, возразил мех-вод.
Подобное вольное обращение на поле боя, было нормальной практикой. Главное не позволять заступить за грань, и не доводить до фамильярности. Командир, да. Но на вы. И никак иначе. Каждый должен быть на своем месте. К чему может привести падение дисциплины, ясно показала Германская война, и семнадцатый год.
— Слейте немного солярки, и оботрите машину, — принял решение Виктор.
— Есть, — в один голос отозвались Уткин и Туников.
Дизтопливо, оно конечно тоже горючее. Но его вот так запросто уже не воспламенишь. Нормально получится. А главное быстро. Что в их ситуации является решающим фактором.
Тем временем китайские солдаты заканчивали тушить возгорания, получившиеся в результате огнеметной атаки. Часть мешков загорелись и расползлись, выпустив наружу находившийся внутри песок. Так что, по большей части баррикада потушила себя сама.
Виктор залез в танк, и подсоединился к радиосети.
— Пятьсот первый, ответьте сто первому, — тут же послышался в головных телефонах голос командира роты.
— Пятьсот первый на связи, — отозвался он.
— Пятьсот первый, почему не отвечали?
— Угодили под огнемет, тушились.
— Какие потери? — обеспокоенно поинтересовался ротный.
— Потерь нет. Только краска немного облезла. Сейчас устраняем последствия.
— Как обстановка?
— Прорыв ликвидировали. Уничтожили один танк и до взвода морпехов. Позиции восстановлены.
— Вот и молодец.
— А как там у остальных?
— Нормально. По всем направлениями продвижение противника остановлено. Одной машине сбили гусеницу. Но китайцы прикрыли ребят. Сейчас чинятся. Ты там давай не задерживайся. Собрался с духом, и атакуй. По всему выходит, что у тебя последний опорный пункт перед выходом на мост в международный сеттльмент.
— Ага. Китайцы то же думали, что самураи тут кукурузу охраняют. У них под носом создали настоящий укрепленный район из долговременных огневых точек, а они ни ухом ни рылом.
— Это нас не касается. Наше дело помочь нанимателям.
Вот так вот. Даже по радио или между своими, слово союзники под запретом. Наниматели, и весь сказ. Кстати, в таком ракурсе, японцы уже заявили, что не будут рассматривать русских как военнопленных.
Ну что тут сказать. Виктор их понимает. Сам к подобным фруктам относился бы так же. Никакой жалости к тем, кто собирается убивать за деньги его боевых товарищей. Иное дело, что витязевцы не совсем наемники, и точно знают, что воюют здесь отстаивая интересы ДВР. Но ведь об этом никто больше не знает. Секретность. Оно конечно секрет полишинеля, но с юридической точки зрения не полкопаешься.
— Товарищ капитан, а как вы представляете наступление в условиях городской застройки силами двух отделений и одного танка? — возмутился Виктор.
— Танков больше не будет, а что касается пехоты, то к тебе уже направляется целая стрелковая рота.
— И кто кому подчиняется?
— Не наглей, Виктор Антипович, — одернул его ротный. — Но и их капитану много воли не давай. Напрямую приказывать тебе он не может. Это оговорено. Так что, если увидишь, что пахнет дерьмом, не лезь. Но и не злоупотребляй. Приказать-то он не может. Зато вполне в состоянии доложить по команде, а ты не сам по себе.
— Принял.
— Вот и ладно. Конец связи, — закруглил разговор капитан.
— Конец связи, — подтвердил Виктор.
Вскоре подошла стрелковая рота восемьдесят восьмой дивизии. Той самой, которую готовили дэвэровские советники и инструкторы. Правда, состав их отличается от привычных Виктору
