чья же это вина? Я все подготовил: выманил уродца в астрал и заразил его тем плетением тьмы, что передал мне посланник твоего хозяина. Осталось лишь закончить дело. Это ты его упустил: провалил хорошо спланированную операцию и не смог закончить начатое. К тому же эта метка тьмы, что велась в ауру того шамана — вы ведь в любой момент сможете его выследить, стоит ему только покинуть проклятые земли?
— Увы. Мы не знаем как, но кому-то удалось снять нашу метку с ауры шамана. Честно признаться, мы считали подобное невозможным, это удивило даже хозяина.
— И?
— Проблема в том, что Кар-Сломаный Клюв понял наш план. Не полностью, но порядок последующих действий ему стал известен. Если он донесет эту информацию до своего наставника и дальше, это может стать грандиозной проблемой.
— Боюсь, я сейчас немного занят в этой, как ты выразился, небольшой заварушке, и не могу выделить средства для поимки беглеца. — С долей ехидства заметил Гамар.
— Для этого хозяин и послал меня.
Дун Макхор развернул вытащенный из-за пазухи сверток. В нем на куске сложенной ветоши лежал небольшой, в пол ладони, камень, отливающийся всеми оттенками тьмы. Казалось, в этом куске горной породы поселилась сама тьма — такой запредельной жутью отдавало от него.
— Хозяин всегда готов протянуть руку помощи своим союзникам. — Дун, положил камень на землю, не прикасаясь к нему голыми руками. — Думаю, с этим вы сможете быстро решить проблему с соседними племенами. Ну а дальше… Дальше в движение уже придет совершенно другая сила.
— Убирайся. Когда будет принято решение, тебя позовут.
Краснокожий гоблин уже давно ушел, а Гамар все еще стоял над камнем в полной нерешительности. Великий шаман, никак не мог себя заставить сдвинуться с места. Казалось, что вот он, тот самый поворотный момент в его жизни, когда принятое решение уже не позволит ему свернуть с выбранного пути. Если ступить на эту дорогу, придется идти до конца, невзирая на последствия.
— Ты уверен в своем решении, мой старый друг? Тысячи лет назад мы потеряли половину земель наших предков, покрытых проклятием безжизненных, недоступных для народа Шава. Мы потеряли побережье и выход к океану, а ведь раньше, согласно преданиям, наш народ даже имел свои корабли, выходившие на океанские просторы. А сейчас ты хочешь воспользоваться этой мерзкой силой, заразив тьмой леса наших предков. Сколько поколений пройдет, прежде чем эта зараза покинет наши края?
— Я не хочу…у меня нет выбора. — Тяжело проронил Гамар. — Вскоре в мире поднимется большая волна, если мы не взойдем на самую ее вершину, она смоет нас, уничтожив весь наш народ, словно мы и никогда не существовали. Боюсь, что у нас попросту нет другого выхода, как принять помощь этого мерзкого дохлого выродка.
Великий шаман ви Гамар протянул руку, подняв с земли переливающийся тьмой камень.
Город Толм. Столица королевства Радвалия.
Столица Радвалии была прекрасна. Многие путешественники, торговцы, да и просто заезжие аристократы, в один голос отмечали необычную красоту Толма. Город стоял у излучины реки, поднимаясь вверх по склонам трех холмов, и словно мифический кракен раскинул свои щупальца в разные стороны. В основном город застраивался хаотично, не имел четко выраженной панировочной структуры. Но даже в сложившемся хаосе можно было проследить характерное прибрежным городам значительное уплотнение застройки вдоль речной глади. Из стратегических соображений люди стремились устанавливать свои строения как можно ближе к берегу реки.
Многочисленные островки, отвороты и ответвления полноводной реки, как нельзя лучше способствовали населению, преподнося обширные места для строительства новых районов столицы. За долгие годы своего существования город привлекал многих искателей лучшей доли. Дома и постройки, новые районы и кварталы — все это возникало словно по волшебству. Вот еще вчера этого дома здесь не было, а сегодня небольшая хибарка уже стоит и приезжие переселенцы обживают новый дом, стараясь застолбиться в столице королевства. Если им удастся это сделать, они станут отстраивать дом, расширяя его, возводя новые постройки. Так и возникают в Толме новые улицы, которые своим спонтанным возникновением лишь придают шарма старому городу. Новые кварталы стремительно возникали и так же быстро исчезали с карты, но, несмотря на это, в городе незыблемо оставалось нечто действительно древнее, вечное, неподвластное времени.
На трех холмах, возвышаясь на многие метры над речной гладью, расположились центральные районы города. Это были районы, где каждый кусок земли был расписан и давно поделен, где земля и здания на ней передавались из поколения в поколение. Районы аристократов, как называли эти места жители города. Кварталы, где даже обычные дорожки, переходы и мостовые были уложены вытесанным в ручную камнем. Где дворцы знати, стоявшие по соседству, старались перещеголять друг друга, своей вычурностью и помпезностью.
Но даже у такой хаотичной местности имелся своего рода административный центр — главная площадь города, названная народной молвой «Королевской Площадью». Здесь на треугольной, выложенной дорогим мрамором, площади, по углам стояли три главных и самых значимых зданий королевства. Дворец императора — огромная цитадель, словно высеченная из куска горной породы, с толстыми стенами, ограждающими дом правителя от назойливой суеты окружающего мира. Храм всех богов, где на каменных постаментах возвышались статуи самых значимых богов и небожителей, которым поклонялись различные народы королевства. И, разумеется, дворец совета дворян.
Последний, можно сказать, был новоделом, воздвигнутым при деде нынешнего короля. В те давние годы правитель создал этот орган управления, сознательно урезав часть своей власти. После череды кровавых восстаний и затяжных конфликтов, когда аристократы королевства были особо злы и непримиримы в отношении монаршей особы.
Здесь в кубическом трехэтажном здании, со стороны больше похожем на гарнизон провинциальной крепости, чем на дворец в самом центре столицы, раз в полгода собирались самые влиятельные феодалы государства, чтобы обсудить текущие положения дел и отдать свой голос законам трона. Аристократы обсуждали и голосовали, а король решал, подписывать ему этот закон или нет. Но в любом случае многие простые подданные короля считали именно это неказистое здание самым центром принятия решений в государстве.
— Я готов ответить на вопрос, если вы, почтенный сударь, дадите мне возможность высказаться.
Вальяжный, чуть полноватый мужчина с копной рыжих волос ниспадающих ему до плеч, сидя за верховной трибуной зала совета, в раздражении помахал рукой, призывая собеседника к спокойствию. Его богатые одежды, вышитые серебряной нитью, с украшениями инкрустированными малыми драгоценными камнями, выдавали в нем очень состоятельного человека. Однако, внимательный наблюдатель в первую очередь обратил бы внимание на его правую руку, на пальцах которой было надето два перстня. Именно они были главным показателем влияния
