– Так и что, умерли? – недоверчиво уточнил молодой.
– Да, конечно, умерли. На следующий же день Посещение грянуло.
– Ну я слышал об этом предсказателе. Только подробностей не знал.
– О, там, если все рассказывать, целую книгу можно написать, – махнул рукой бывалый. – А то и две.
– Слушай, а паренек из твоей истории не в этой ли школе учился, часом? – спросил молодой, указывая на двухэтажное здание с частично обвалившимися стенами.
– Да нет, тот в Бердске, кажется, не в Маяке… – придирчиво оглядывая помещение, неуверенно произнес бывалый. – Хотя не уверен, честно говоря.
– Может, там и заночуем? – предложил молодой, склонив голову набок. – Чтобы не плутать?
– Ну можно, в принципе. – Ветеран бросил взгляд на горизонт: красный бок солнца уже практически скрылся из вида, и мир постепенно погружался во тьму. – Тем более дело к ночи. Пошли, осмотримся.
Они устремились к заброшенной школе, не забывая проверять дорогу с помощью гаек.
– Вообще, невероятная какая-то история, – признался молодой, когда они уже находились в считаных метрах от входа. – Прости уж за честность.
– Все, что с Зоной связано, невероятно, – пожал плечами ветеран. – Я за эти годы, что по ней хожу, уже привык ко всякой чертовщине. Хотя и баек, конечно, хватает. Но предсказатель, говорят, и впрямь был.
– Они так и про шатуна говорят, и про Коллекционера, – фыркнул молодой. – А вот ты их видел когда-нибудь вообще?
– Первого нет, а вот второго… второго даже дважды! – признался ветеран.
– Да ну, скажешь тоже, – недоверчиво произнес юный спутник.
– Хочешь – верь, хочешь – не верь, – развел руками бывалый, – но так оно и было.
– Хочу, но верится с трудом, – усмехнулся молодой.
Они вошли внутрь, опасливо озираясь по сторонам.
– Ну и местечко… – пробормотал парень, качая головой. – Такое ощущение, что лучше снаружи переночевать, чем в таком.
– Ну и ночуй снаружи, – усмехнулся бывалый. – Я разве возражаю?
– А тебе, скажешь, тут не жутко?
– Мне вообще в Зоне жутко, но в закрытых пространствах почему-то спокойней себя чувствую, чем снаружи. Такая вот странная придурь. Мне крыша над головой о доме напоминает, о семье…
– Эх, был бы у нас с собой «трассер», – мечтательно произнес молодой, – можно было б вообще ничего не бояться!
– Да нет, это ты зря так думаешь, – усмехнулся бывалый.
– Это почему же?
– Да потому что в сумке «трассер» таскать толку нет. Это если ты на «калоше» будешь лететь со скоростью двадцать километров в час и выше – вот тогда только он и работает. Очень привередливая штуковина, очень.
– А ты откуда все это знаешь? – подозрительно нахмурился парень.
– Интересовался потому что, у знающих людей.
– Ладно, хватит с меня твоих баек на сегодня, – сказал молодой, снимая с плеч рюкзак. – То у тебя «трассер» от аномалий не спасает, то «губка» будущее не меняет… На фиг тогда они вообще нужны, эти артефакты?
– А по-твоему, нам их пришельцы в подарок оставили? – фыркнул бывалый. – Типа, чтобы мы с их помощью мир наш лучше сделали? Да черта с два! Они тут покуролесили да улетели, а это – всего лишь мусор после их пикника.
Парень лишь отмахнулся и спросил:
– Мы ж прямо тут заночуем, вглубь не пойдем?
– Погоди минутку. Я прошвырнусь-осмотрюсь, вдруг тут какая-то зараза засела в потемках? Не хочу, чтоб она нас покромсала, когда уснем.
– Договорились, – не стал спорить молодой и, опустившись на корточки, полез в боковой карман за сухарем. – Если что, кричи, живо прискачу!
Ветеран отрывисто кивнул и медленно пошел в глубь здания.
Шаг, другой, третий. Еще одна гайка укатилась прочь и канула среди хлама. Ветер гуляет по первому этажу, теребя капюшон и лаская русые волосы с проседью. Невиданная сила проломила потолок в нескольких местах, и через дыры видно было вечернее небо с тусклыми отметинами далеких звезд.
Ветеран озирался по сторонам, стараясь не упустить ни единой детали. Все это очень важно, от всего этого может зависеть его собственная жизнь и жизнь товарища, который, чертыхаясь, воюет с вечно заедающей «молнией» вещмешка.
Свернув к лестнице, бывалый так и замер, пораженный зрелищем, которое открылось ему.
В углу, справа от ступенек, лежал, свернувшись калачиком, огромный монстр. Первой мыслью было ринуться в бегство, однако сталкер обратил внимание, что чудовище не подает признаков жизни. Может, издохло? Набравшись смелости, он подошел к твари поближе…
…и внезапно увидел на массивной шее знакомую наколку.
Знак бесконечности.
Брови ветерана взлетели на лоб. Судя по всему, монстр был мертв, однако это не только не принесло сталкеру успокоения, но даже слегка расстроило его. Он побрел назад, к молодому, постоянно оглядываясь назад с робкой надеждой – а ну как пошевелится?
Но чудовище продолжало лежать безжизненной тушей. Издали его и вовсе можно было принять за огромный валун, неизвестно как оказавшийся в здании школы.
– Мы уходим, – заявил бывалый, выйдя к напарнику.
– Как? Что там…
– Немедленно, – сказал ветеран и первым устремился к дверям, ведущим наружу.
Молодой бросил взгляд в ту сторону, откуда пришел бывалый, покачал головой и побрел к двери, бормоча под нос:
– Как скажешь, Смычок. В конце концов, ты у нас за главного.
– Хорошо, что ты об этом не забываешь, – отметил сталкер. – Эх, сейчас бы нам с тобой «калошу»… Мы бы на ней, веришь, за три часа до Мичуринского домчали! И чего, спрашивается, Разуваев не разрешил?
– Как я понял с его слов, он не слишком доверяет тебе управление «калошей», – усмехнулся молодой.
– О да, и для этого у него, бесспорно, есть основания, – расплылся в улыбке Смычок.
Когда они уже приближались к поселковому медпункту, Костя слегка замедлил шаг. Отстал от спутника. Обернулся, словно бы прощаясь с… монстром? Нет, не с монстром. С человеком. С тем, кто нашёл в себе мужество сделать «выбор сталкера» – спасая чужие жизни, отдал Зоне свою.
Проглотив набежавший в горле ком, одними губами Смычок прошептал:
– Спи спокойно, Игорь.
Жаль, что ты никогда не узнаешь, что ремиссия позволила твоему брату начать новую жизнь, а маленькая девочка Вера с русыми кудрями снова беззаботно улыбается солнцу на радость маме и папе.
Жаль, что ты не узнаешь, что все было не зря.
Что ты победил, сталкер.
Предательски шмыгнув носом, Смычок отвернулся и устремился прочь от здания, где спасший его дифферент нашел последний приют.
