И снилась мне победа, салют, счастливые женщины, тянущиеся ко мне с букетами цветов. На самом интересном месте, когда я остался вдвоём с одной из них, красивейшей в мире девушкой, моё, расслабленное в сладкой истоме тело, начал кто-то судорожно трясти. Открыв глаза, я увидел над собой, небритое, измождённое лицо старшего сержанта Курочкина. Машинально взглянул на часы – было четыре утра. Затем, отстранив сержанта, сел на матрасе и обеспокоенно спросил:
— Ряба, что случилось? Ты же должен быть сейчас в рейде?
Курочкин облегчённо выпрямился. Нелепо улыбаясь, он ответил:
— Товарищ старший лейтенант, тут какая-то непонятка вырисовывается. Но, кажется, финны уходят.
— Как уходят? Куда уходят?-
Воскликнул я и требовательно посмотрел на старшего сержанта. Тот, пожав плечами, ответил:
— Да из предполья уходят. Я со своими ребятами по следам финнов докатился до самого начала основных укреплений. До сплошной полосы проволочных заграждений. Там мы прищучили один из последних уходящих отрядов финнов, обстреляли его, даже умудрились одного чухонца утащить из их колонны. Но больше ничего сделать не смогли. Финны как с цепи сорвались. Со стороны укрепрайона подняли такую стрельбу, что мы еле ноги унесли. Плотность огня в этом укрепрайоне просто неимоверная. дзотов и дотов там, как говна в выгребной яме. Так что предполье, в котором мы ковыряемся уже столько времени, — это цветочки, по сравнению с тем, что нам предстоит испытать в этом укрепрайоне.
Я, сразу же зацепившись за информацию о пленном, тут же спросил:
— А что пленный говорит? Какая причина их отступления? Вчера же они, вроде, так хорошо нам по сопатке надавали. Качественно, и от души! Ни хрена я этих буржуев не понимаю – хоть убей!
Курочкин, потупившись, и каким-то виноватым голосом ответил:
— Да чёрт его знает, чего там лопочет этот финн. У нас же никто этого птичьего языка не понимает. Кроме вас, никто не сможет его допросить. Я специально его притащил прямо к вашему штабу. Сейчас он мёрзнет там, за дверью. Свистнуть ребятам, чтобы они его тащили сюда?
— Подожди, торопыга! Нужно хотя бы убрать матрасы. А то, что твой пленный подумает? Какое у него сложится впечатление о русском штабе? Нужно, чтобы он видел, что мы днём и ночью бдим, что здесь собрались очень суровые ребята, безо всяких там бабских сантиментов, которые видят его насквозь и миндальничать, в случае чего, не будут.
Посмотрев на Асаенова, который стоял у входа, уже одетый и готовый на выход, я сказал:
— Ты слышал? Нужно здесь навести рабочую обстановку. Потом изобрази самую, что ни на есть, свою зверскую ухмылочку и тащи пленного на допрос. Да, ещё чайник поставь, чувствую, сегодня нам спать уже не придётся. Нужно срочно хоть что-то проглотить, чтобы внутренности не слиплись. Давай, действуй, мой славный вестовой, мой верный Санчо Пансо.
Пока Шерхан убирал матрасы и приводил помещение в божеский вид, быстро умылся у висевшего умывальника и тоже привёл себя в порядок.
Через пять минут я уже восседал на лавке у стола, с разложенной на нём картой, рядом примостился Ряба. Когда Шерхан завёл пленного, я достал свой револьвер и начал демонстративно вертеть барабан. Потом глянул на пленного и спросил по-фински:
— Фамилия, имя, звание и номер части быстро, говори! Мне с тобой некогда долго болтать. Или ты говоришь, или валяешься с прострелянной башкой – выбирай. Будешь врать, знай – нам многое известно от других пленных, и, в принципе, ты нам особо не нужен. Ты, наверное, знаешь, что такое русская рулетка, так вот, мы с тобой поиграем в неё, но в усовершенствованном виде, комиссарская называется – это когда из барабана этого нагана вынимается один патрон, и при каждом твоём неверном ответе, я буду стрелять тебе в голову. Так что, можешь проверить судьбу, и что-нибудь мне наврать.
После этих слов, я открыл барабан и вытащил один патрон. Потом требовательно посмотрел на финна. И тут его будто прорвало, как плотину в паводок. Я узнал всё – о нём, о роте, в которой он служил, включая потери, понесённые ей в этих боях, и главное выяснил причину, по которой финны оставили свои позиции безо всякого сопротивления. Как не странно, причина эта была до банальности простой. А именно, моральное состояние войск на этом участке фронта. Произошло, казалось бы, обычное для войны событие – погиб человек. Но для финнов в этом человеке была сконцентрирована вся их уверенность в победе на этой войне против азиатских полчищ. Это был славный талисман Финского оружия, и звали его – Симо Хяюхя. Да, это был их легендарный снайпер, который убил из своей трёхлинейки более пятисот советских солдат. Как рассказал пленный, этот снайпер, даже сражаясь в одиночку, побеждал в бою против танка. Однажды он уничтожил танк, попав из своей винтовки прямо в дуло этого стального монстра. Для финнов он являлся олицетворением уверенности в счастливом окончании войны, в его неистребимой сущности они черпали силы для долгого и упорного сопротивления. Поэтому, когда солдаты узнали, что он погиб, в войсках наступила полная апатия, и всех охватило ощущение, что всё пропало и сопротивление бессмысленно.
Даже егерей в тот момент можно было безнаказанно отстреливать пачками. Вот так неожиданно легко сдулся этот финский пузырь, по крайней мере, на нашем участке фронта. Финское командование, едва поняв, что войска в районе, где погиб Симо Хяюхя, полностью деморализованы, срочно отвели их под защиту Хотиненского укрепрайона.
Выясняя дальше подробности этого, поистине счастливого для нас события, я умело направил поток красноречия допрашиваемого в нужное для себя русло. Тайво Айттойокинен рассказал:
— Я сам не видел убитого Симо. Но точно знаю, что тело его со смертельной раной эвакуировали в сторону сорок пятого дота. Эту страшную рану Хяюхя получил от русского снайпера во время боя в третьем секторе, у седьмого завала. Тело его вытащили и эвакуировали егеря из второй роты. Группа обеспечения и огневой поддержки, которая всегда сопровождала Симо Хяюхя, была полностью уничтожена. Егеря, которые первоначально выдвигались для полного уничтожения окружённого противника, изменили свои планы. После обнаружения тела великого снайпера – "белой смерти", они яростно бросились к месту трагедии, чтобы отомстить его убийцам. Но после гибели Симо Хяюхя, бог отвернулся от нас, и рота егерей попала в пулемётную засаду. Затем с фланга ударили русские, и стало совсем плохо. Вся наша оборона начала рушится. Если бы не сопротивление роты из Скандинавского добровольческого корпуса, то мы побежали бы ещё тогда. Даже егеря уже не могли сражаться. После смерти Симо Хяюхя – солнце военных побед для Финляндии закатилось.
