Ознакомительная версия.
Разумеется, с нами оперативно вступила в борьбу служба электронной безопасности компании. Однако благодаря хитрому алгоритму, по какому работали наши программы-взломщики, Башка пустил противников по ложному следу. То и дело им удавалось отрубить какую-либо ветку нашего ядовитого «анчара», но пока они в поте лица расправлялись с ней, мы успевали вырастить рядом две или три новых. Трудная и совершенно бестолковая работа. Образно говоря, запутавшись в сотнях мелких отростков, лесорубы не могли разглядеть сквозь их гущу ствол и срубить сразу все дерево.
По мере того как ветви делали свое гиблое дело, опустошая досуха питающий их источник, они отмирали. И чем дольше длилась эта вакханалия, тем меньше вырастало новых ветвей и больше исчезало старых. Древесная крона неумолимо редела, приближая момент, когда «гаранты» наконец-то обнаружат ствол и пойдут на нас в массированную контратаку.
Допустить подобное было никак нельзя. Скоординировав усилия, враг мог прорваться на нашу виртуальную территорию и устроить по горячим следам вендетту. Что, с учетом имеющихся в ЦРУ не менее продвинутых технологий, грозило подмочить нам сухой победный счет нынешнего матча. Пришлось выходить из игры чуть раньше финального свистка – полного выскребывания финансовых сусеков противника. И выходить, не раскланиваясь вежливо и помахивая рукой на прощанье, а оглушительно хлопнув дверью. Так, что при этом она вылетела вместе с косяком и прилегающей к нему частью стены…
На протяжении всей этой процедуры, или, если без экивоков, банального грабежа, мы с Башкой специально не поддерживали друг с другом связь. Чтобы всполошившиеся «гаранты» – а всполошились они явно не на шутку – не взломали ненароком сеть Барклая и не перехватили наши переговоры. Поэтому я понятия не имел, что произнес наш электронщик, когда активировал «ХИППИ» впервые с тех самых пор, как в 2055 году он вверг Америку в транспортный коллапс. Но мне почему-то казалось, что в этот момент Башка, злорадно посмеиваясь, изрек ключевой девиз своего беспутного прошлого. Девиз, который подходил и к его нынешней жизни, пускай формально он теперь состоял в рядах правильных парней:
– Хаос И Паника Пишут Историю!
Конечно, до американского кризиса сегодняшнее буйство «ХИППИ» и близко не дотягивало. Операция «Завещание Дядюшки» была строго секретной, и мы заметали за собой следы аккуратно, дабы не вызвать громкого общественного резонанса. Полное обрушение информационных систем произошло лишь в нескольких банках – тех, что оперировали основными активами G.O.D.S. Прочие банки, чьим клиентом она также числилась, отделались меньшим ущербом, но на три-четыре дня их работа была все же парализована. В общем, ничего такого, с чем мировая банковская система ранее не сталкивалась бы…
…Чего нельзя сказать о G.O.D.S., чья семилетняя история еще не видывала таких потрясений. И больше не увидит, поскольку с сегодняшнего дня на этой компании можно было ставить крест. Пока ЦРУ оправится от удара, на рынке катастроф, где прежде доминировали «гаранты», появится новый лидер. Свято место пусто не бывает, и те дельцы, которых они в свое время оставили за кормой, быстро вытеснят оттуда представителей обанкротившегося монстра.
Впрочем, в данную минуту политические последствия моей аферы меня не волновали. Операция «Завещание Дядюшки» завершилась, Барклай уходил в историю вместе с G.O.D.S., а значит, настало время подумать о спасении моей собственной шкуры. Отныне оставаться в «Ласточке» было небезопасно. Я просидел в ней до конца игры лишь потому, что в любую минуту здесь мог нарисоваться Мангуст, желающий лично проконтролировать, как я, получив деньги, связываюсь с Хантером и что ему при этом говорю. И если бы вдруг Хомяков не застал меня в мини-форте, он бы заподозрил неладное и разнес вдребезги сетевой терминал Барклая. Чего нельзя было допустить, поскольку с этой точки также велась атака на банковские серверы противника.
Мангуст не объявился ни перед переводом денег, ни в момент нашего налета на банки, и это было… нет, не хорошо, а, наоборот, чертовски плохо!
Возвратись он ко мне прежде, чем Башка объявил бой банкам, я бы запудрил гостю мозги, и он остался бы в неведении касательно того, что мы натворили. После чего мне нужно было лишь оглушить Хомякова и, пока тот валялся бы в отключке, бесследно испариться. Однако во время нашей диверсии он находился в штаб-квартире Талермана и потому наверняка был в курсе постигшего G.O.D.S. бедствия. И, что хуже всего, – знал, кого надо в этом винить. Так что пока он не вернулся сводить со мной счеты, я должен удрать отсюда в такое место, о котором ему неведомо и куда он поэтому не сможет телепортироваться.
Я не желал Мангусту смерти, поскольку все еще имел на него виды. Но если он не оставит мне выбора, хочешь не хочешь придется его прикончить. И, дабы избежать кровопролития, отныне нам категорически противопоказано встречаться до тех пор, пока я сам на это не соглашусь…
Быстрый путь отхода у меня имелся один: через подземный ход к тамбуру. В бетонном тоннеле у предусмотрительного Барклая были припасены велосипеды – редкие в Зоне транспортные средства, какие не интересовали оживляющий технику Узел. Верхом на велосипеде беглец из «Ласточки» мог достичь тамбура через пять-восемь минут. Лишь бы только на поверхности близ него все было спокойно. Вылезать из-под земли на глазах у враждебных сталкеров или перед мордами биомехов было не менее опасно, чем сталкиваться с разъяренным Хомяковым.
Наскоро облачившись в доспехи, я нагнулся, чтобы подобрать лежащий на бортике фонтана шлем, но когда выпрямился, мне в затылок уперлось нечто металлическое и похожее на пистолетный ствол. Догадка оказалась верной: это и был ствол. Только не пистолетный, а револьверный, о чем я догадался мгновением позже – когда внезапно возникший у меня за спиной хозяин оружия со мной заговорил.
– Так, значит, ты все это время работал на Тритона, сучий потрох! И вы с ним на пару блефовали, чтобы обанкротить нашего спонсора! Ловко придумано, Барклай! Особенно сцена со взаправдашним отрыванием руки! И какую же компенсацию выплатил тебе Тритон за то, что сделал тебя калекой?
Мангуст ошибся. И в том, что думал, будто все еще говорит с Барклаем, и в том, что не вышиб мне мозги сразу, как только телепортировался в мои апартаменты. Слишком высоко ценил я свою персону, чтобы дать прикончить себя так легко. А тем более когда знал о том, что желающий моей крови головорез может нарисоваться здесь в любую секунду.
Последний вопрос Хомякова остался без ответа, потому что в следующий миг справа от нас раздался шум. Негромкий – такой, какой издает, падая на пол, сорвавшаяся со стены декоративная панель. Нечто похожее произошло сейчас в пяти шагах от нас. Только там на пол упала не облицовка, а крышка от стенной ниши, где прежде дежурил в ожидании хозяйских приказов бот-официант. Который сегодня на своем посту отсутствовал, а вместо него в нише притаился Вектор.
Ознакомительная версия.
